Первая белая книга "На пути в неизвестность" (СИ) - Хэмфри Вернер (список книг TXT, FB2) 📗
На кухне во всю кипела работа: старший из помощников покрикивал на остальных, помешивая в большом чане еще готовящейся суп и периодически давал пинка или затрещину зазевавшимся подопечным на кухне. Стоя на стуле у плиты, он старался казаться выше, чем был, так как не мог дотянутся до краев огромного чана. С этого места было куда удобнее не только мешать готовящееся варево, но и раздавать тумаки окружающим. Мы с Салли ловко прошмыгнули мимо него оставшись незамеченными, только несколько раз встретившись взглядами с испуганными учениками помощниками, боявшимися не точно поднять тревогу, просто сказать что-то вслух. Они так же, как и мы с Салли, когда попадали в помощники на кухне, не потому что захотели, а потому что провинились и теперь отрабатывали свое наказание.
В соседней комнате в окружении овощей и салатов, в неизменном перепачканном теперь каким-то соусом переднике, стояла Тильда, склонившись над столом и что-то очень быстро нарезая. Великанша была вооружена огромным тесаком, под лезвие которого попадало абсолютно все от картошки и лука, до мяса и экзотических фруктов. Она изредка вытирала пот со лба и вытирала свой нож об кусок ткани, висевший у нее на поясе. В тот момент, когда Тильда переставала нарезать овощи, сгребая их своей огромной рукой со стола в таз, ученики помощники ловко меняли посуду возле нее и снова заполняли все пространство вокруг тем что нужно было измельчить или покрошить. Без хорошей внимательности и знания своего дела тут просто невозможно было разобрать что куда нарезалось и за чем. Но этот механизм, за долгие годы в школе фехтования работал, не давая сбоя, лишь изредка Тильда прибегала к силе заставляя всех вокруг работать именно так как ей того хотелось.
— Ваша наглость не знает границ, как я погляжу? Ну, зачем пожаловали? Неужели решили мне помочь на кухне? — она даже не повернувшись знала о том, что именно пришли, только как мне было не понятно.
— Что встали, помогайте голубчики?! А то если я всех не накормлю, грош цена такой хозяйке! — она повернулась и угрожающе потрясла тесаком в своих руках. Сразу было даже не понятно, что страшнее: быть зарубленным тесаком или разорванным ее огромными ручищами.
Мы с Салли переглянулись, и работа на кухне закипела с новой силой. Салли бросился помогать с образовывающейся горой тарелок, которые нужно было срочно отмыть, ну а я встал рядом с хозяйкой, ловко сметая со стола ее нарезку в разные тарелки и блюдца, уже через мгновения, исчезающие в руках помощников. Вокруг все жарилось и тушилось, шипя и булькая, еще больше дурманя наш разум, напрочь захваченный желанием сытно поесть.
— Ну? На этот раз зачем пришли? Не красть же еду с моей кухни? — Тильда, не отвлекаясь от работы, начала задавать вопросы.
— Мы решили с Салли, что вы расскажите нам о вере? — сказал на прямую я, отправляя очередную порцию салата в подставленную мне тарелку.
— У нас с тренировками ничего не получается. А Лад вон вообще не верит, что получиться. Так что пока моя вера сильнее его! — гордо разглагольствовал Салли продолжая протирать тряпкой тарелки.
— Вера во что? Или кого? — Тильда перестала стучать по доске тесаком, глянув на Салли так что тот забыл, что вообще спрашивал.
— Ну нам представить надо. То есть поверить в то чего нет, но на самом деле есть! Только поверить никак не получается… — Я сам удивился получившемуся каламбуру в словах, но объяснить по-другому просто не смог.
— Тут и представлять не надо. Вера она либо есть, либо ее нет. — сказала великанша и продолжила рубить кочан капусты ловко мной подсунутый в нужный момент.
— Как это понять? — снова отвлекся от мытья посуды Салли с интересом уставившись на Тильду.
— Ага. Я вот верю, но ничего не выходит! Не получается. — развел я руками, показывая, что не понимаю.
— Хм, вера! Ну и вопросы у вас ребятки в головах. Ладно расскажу, как сама знаю. Вера значит! — Тильда сняла передник, и сама сгребла остатки салата в чашу и села на табурет возле стола, устало зевнув.
— Ходвик, все уже нарезано! Остальное теперь за тобой… — она прокричала эти слова своему старшему помощнику и вытерла рукавом лоб уставившись на нас обоих.
— Ну что же, будет вам про веру! Я вот верю в то что непременно высеку сейчас вас обоих, но моя добрая душа не велит мне это делать. Хорошие вы мои. — управительница была совершенно серьезной говоря это.
— Так вот. Что я знаю про веру то и расскажу, а вы уж сами решите, что это такое. Расскажу, как? Вот… О трех сестрах что все время ходят за нами попятам: О вере, надежде и любви.
— Наверное мне было не больше шестнадцати, когда я впервые увидела настоящего рыцаря на боевом коне, закованном в серые, блестящие на солнце доспехи. Тогда в шестнадцать я была первой по силе в своей деревне и как минимум второй по красоте. Я сражалась с любым из мужчин на равных и каждый раз побеждала уже второй год подряд. Никому не удавалось победить Большую Тильду в схватке. Будь то копья, мечи, топоры или в рукопашную. В тот момент переполняемая надеждами на то чтобы встретить того, с кем проведу свою жизнь. Тогда я начала терять надежду в это, мужчины меня боялись, а женщины призирали и насмехались. Пока наконец не появился он.
Тильда провела рукой по своим начавшим по не многу седеть медным волосам и улыбнувшись самой себе продолжила:
— Высокий и чернобровый с острым как у ворона носом, он был первым мужчиной выше меня ростом. Закованный в свои серые доспехи и сидевший на мощном скакуне, тогда еще совсем молодой девчонке, он мне казался вообще чем-то волшебным и не достижимым. Надежда в тот самый момент как я его увидела сменилась горячим чувством от которого болит сердце и щемит в груди, любовью. Я сражалась как горный медведь, когда он приходил посмотреть на наше ристалище, разя своими точными ударами одно противника за другим. Он же с полным пренебрежением и холоднокровием наблюдал за мной. Это так сильно задевало меня, что я вызвала его на бой, не смотря на то что он был в нашей деревне гостем и о чудо, он согласился. Так шаг за шагом, желание за желанием, мгновение за мгновением во мне все больше крепла вера в то что это именно тот, с кем я смогу провести всю оставшуюся жизнь. Так я по крайней мере думала выходя с ним на ристалище помериться своими силами. Он был хорош очень хорош, дрался как загнанный в угол зверь дерзко и отчаянно. Я могла победить его несколько раз подряд, но моя вера, что крепла в моем сердце победила, и я проиграла ему. Проиграла по тому что верила, и вера моя крепла с каждым его ударом, с каждым его взглядом, криком или выпадом.
— Уж поверьте он был очень удивлен, когда наш староста рассказал ему, что, победив женщину по нашем древнейшему обычаю, мужчина должен был забрать ее с собой. И о чудо он не протестовал, нет он был очень рад не скрывая этого. Вера?! Я на придумывала себе столько всего и поверила в это слепо и бесповоротно! Так что никто и не что не смогли бы меня переубедить в обратном. Вера! Моя вера была сильна настолько, что я закрывала глаза на все его измены, чрезмерное пьянство и жестокость, терпя побои и молча улыбаясь от сказанным мне унизительных слов. Я, маленькая глупая девочка, верила в выдуманного мной рыцаря, выполняя абсолютно все что только он мне не прикажет, до тех пор, пока моя вера наконец не иссякла. Он так и не дал мне того что я больше всего хотела, ни детей, ни семейного очага. Моя вера исчезла лишь тогда, когда он умер, сраженный смертельным ударом в бою, прямо у меня на глазах уверенный до последнего момента что его возьмут в плен. Вера испарилась, она исчезла куда-то, и я сразу все поняла, будто избавилась от оков, в которые заковала саму себя, веря в то что этот подонок, каким он был с самого начала, любил меня.
Мы с Салли переглянулись, не понимая до конца, о чем говорить Тильда, переставшая говорить. Она снова о чем-то задумалась и проведя своей рукой по медным волосам продолжила свой поучительный рассказ:
— Это была война, ни первая и не последняя, война между церковью Рассвета и Орденом Воскрешения. Мы верили в перерождение после смерти, а они в свое бессмертие при жизни. Мы молились, каждый раз перед боем, веря в спасение своей души, уповая на милость нашего господа. Они же шли без страха на смерть, веря, что их предводитель воскресит их, вернув в изрубленные нашими мечами тела жизнь назад. Я знала, я видела это сама, их предводитель мог вернуть забранную жизнь назад в тело умершего. Но стоя перед своим мертвым возлюбленным, я не хотела, что все что у нас с ним было повторилось опять и размозжила ему кувалдой голову, не давая ни единой возможности вернуться. В тот момент я ясно осознала, что все эти пять лет нашей жизни вместе с ним были сущим кошмаром и ужаснулась. От моей веры не осталось и следа, как и от желания участвовать в войне двух религий отношения к которым я никакого не имела. Это Он привел меня на войну, а я ушла с нее, потеряв всякую веру в любовь, которую так и не смогла на ней обрести…
