Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– Отчего? – Чаёку удивленно приподняла брови. – Ведь камни в карпов все равно не попадают, цветы вырастут вновь, или не вырастут, что само по себе урок, а толкаются дети всё время, запрещай им это или нет.
Яр не стал слушать, чего такого глубокомысленного ответит их попечительнице сестра. Задумчиво сорвав несколько не замеченных венкопроизводителями цветочков, он вдохнул их аромат, убедился в отсутствии оного, решил, что правильно тогда их выдирают, и как тот отец Онуфрий из присказки, отважно отправился озирать окрестности озера. Но берега его были плотно оккупированы клубом рыбоненавистников [72], а ничего интересного вокруг не находилось, и мальчик решил обойти Мишаню и может, подняться к вершине. Каждый раз, проходя мимо какой-нибудь группы, Ярик останавливался, надеясь, что его пригласят если не играть в солдатики или в камни-ножницы-бумагу, то хотя бы плести венки, но тщетно. Удостоверившись, что взирающий на них мальчик не причиняет, не требует, не просит и не мешается, маленькие вамаясьцы возвращались к своим играм, словно его рядом не было. Когда же он шел дальше, они молча провожали его прищурами, что при их национальности не значило ничего. Даже проносившиеся мимо догоняльщики толкнули его всего пару раз, и то не из умысла. Отчаявшийся присоединиться к компании, княжич готов был проситься в игру даже к ним, хотя бегать не любил, прыгать не умел, а лазить боялся. Но в ответ на его вопросительный взгляд мальчишка-верховод лет на пять старше его, одетый в красное короткое кимоно с тиграми, презрительно дунул в трубу, взмахнул рукой, и табунок его подчиненных с деревянными мечами в руках пронесся мимо.
Вздохнув, что видно, не судьба, Ярка поплелся по белой дорожке вверх. По обеим сторонам под напором поднявшегося ветерка деревья роняли лепестки, обволакивая благоуханием всю гору. Песок, влажный после ночного дождика, поскрипывал под ногами, наводя на воспоминания о сугробах, оставшихся в Лукоморье, и подзывая слезы к глазам в нежданном приступе тоски по родителям и дому.
Наверное, именно эти слезы – подкатившие, но не выплаканные, и не дали сразу заметить под веткой сакуры, свесившейся до земли, девочку лет семи в аккуратненьком кимоно, таком же бело-розовом, как цветы. Расстелив на траве циновку, она сидела, по-вамаясьски поджав ноги, и перебирала расставленные перед собой костяные фигурки. Мальчик задел головой ветку, та дрогнула, осыпая лепестками девочку и всё ее имущество, и на Ярика вскинулись испуганные черные глаза.
– Привет, – улыбнулся он как мог. – Какие у тебя человечки интересные. Можно посмотреть?
– Привет. Посмотри, – не спуская с него настороженного взгляда, девочка обвела рукой свою экспозицию.
– Меня Ярослав звать. Яри по-вашему.
– А меня – Синиока.
– Смешное имя, – улыбнулся Ярка и тут же пожалел. Девочка обиженно надула губы:
– Чего в нем смешного?
– Синеока похожа на "Синие Глаза" по-лукоморски. А они у тебя черные.
– Мое имя через "и" пишется, не через "е", – поучительно ответила она но, видя огорченный вид нового знакомого, поспешила добавить: – Но синие глаза – это, наверное, тоже красиво.
– Черные лучше! – торопливо заверил ее прощенный Ярик, приземлился на траву рядышком, оглядел фигурки, расположившиеся вокруг коленок Синиоки и удивленно приподнял брови: – Не знал, что в Вамаяси девочки тоже играют в солдатики!
– Это мне отец подарил! – словно оправдываясь, пояснила его новая знакомая и, опустив взгляд, добавила: – Конечно, он меня любит… но иногда мне кажется, что если бы я родилась мальчиком, он любил бы меня еще больше.
– У него нет сыновей?
– Есть, но… Это долгая и неинтересная история, Яри-тян.
Навострившийся в вамаясьском этикете, Ярка уловил отказ и с облегчением от политеса перешел к теме, волновавшей его теперь больше всего:
– А давай твоим солдатикам построим крепость!
– Но тут нет подходящих камней, – девочка с сожалением пожала плечами.
– А мы из песка!
– Как это?
– А очень просто! Смотри!
Княжич боком подполз к дорожке, оглянулся – не идет ли кто. Но так высоко, почти на вершине, людей не было, и он принялся сгребать в кучу песок. Дорожка лысела и темнела на глазах, обнажая каменистое дно.
– А вот и камни на случай чего-нибудь! – радостно возвестил Ярик и расширил радиус и объем добычи стройматериалов.
Еще минута усилий – и Синиока, не выдержав, присоединилась к нему. Вытащив из-за пояса веер из костяных пластинок, разрисованных водопадами и деревьями, она атаковала дальний край дорожки не хуже любого бульдозера. Через пять минут гора белого, восхитительно мокрого песка возвышалась под их веткой сакуры.
– Что теперь? – черные глаза доверчиво глянули на светловолосого парнишку.
– А теперь мы строим замок!
Работа закипела. Ученица главного прораба и архитектора оказалась способной, и песочный укрепрайон стал расти на глазах. Башни и казармы крылись крышами из подорожника, плоские серые камушки становились окнами, камни, извлеченные из остатков дорожки, превращались в неприступные стены, на которых стояли, сжимая копья и мечи, суровые воины в забавных доспехах. Двор и окрестности замка заросли могучими цветущими деревьями из обломанных веточек сакуры. Время от времени Ярик поднимал голову, высматривая, что бы еще могло пригодиться в их крепости, видел чумазое, но разрумянившееся личико новой знакомой, ее кимоно в песке – и улыбался. Хоть что-то, наконец-то, было как дома.
Стоя на коленях в траве, они бережно, чтобы не обвалились ворота, разравнивали ладошками внутреннюю стену крепости, когда из-за поворота долетели голоса и топот ног. И не успел Ярик поморщиться – ну вот, несет кого-то, сейчас будут пилить за дорожку – как на замок упала тень. Он поднял голову и увидел мальчишку в красном кимоно, с трубой и отрядом.
– Привет, – сказал Ярослав, хотя отчего-то больше всего хотелось сказать: "Поглядели – и топайте дальше". Но заводила смотрел не на него. Не сводя глаз с Синиоки, он поднял обутую в соломенную сандалию ногу и медленно опустил на центральную башню.
В душе Ярки вскипело. Да как он смеет! Да кто он такой! Да какое имеет право, будь он хоть сам император! Да за такое в Лукоморье…
Быстрый взгляд на парня – и гнев из рычащего тигра превратился в хомячка с поджатым хвостом. Парень был на голову его выше и раза в два шире в плечах. И это только один. А поодаль их – почти таких же – было еще пятеро…
Нога поднялась и опустилась на столь тщательно выравниваемую стену, втаптывая в песок ветки сакуры, солдатиков и камни.
Искоса он заметил, что Синиока глядит на парня испуганными глазами, расширившимися не по-вамаясьски, прижала грязные пальцы к побелевшим щекам – и молчит.
Ну если она молчит… а она ведь местная… и знает всякие их обычаи… и громилу этого знает тоже, наверняка… Если уж она ничего ему не сказала… значит, так и надо. И замок они лучше прежнего построят, когда эти уйдут.
Нога снова поднялась, размахнулась, и пинком отправила половину внешней стены и грозных, но бесполезных ее охранников в траву. И еще, и еще…
Ярик, чувствуя себя зайцем в прицеле охотника, не знал, негодовать ему или радоваться. Если всё развалили – значит, сейчас уберутся!
На глазах девочки блеснули слезы, и сердце мальчика ёкнуло. Но что он мог сделать против шестерых, старше и сильнее его?
Еще пинок – и последние укрепления крепости пали и сравнялись с землей. Ну теперь-то точно провалят! Уж скорее бы!
Заводила и впрямь развернулся было, чтобы уйти – так же молча, но в последнюю секунду передумал.
– Ты сама грязь, как твоя мать, и в грязи тебе только и место! – с лицом красным от гнева, будто не он, а у него разломали плоды долгих трудов, вамаясец снова поднял ногу и пихнул девочку на руины разваленного замка. Она упала так же беззвучно, съежилась, закрыла лицо руками…
И тут случилось неожиданное для Ярика, такое, о чем читал он только в сказке. "Утка в зайце, заяц в щуке, щука в реке…" Хомячок сдох. А в хомячке оказался тигр.
