Последняя песнь до темноты (ЛП) - Мьер Илана С. (читать книги без регистрации полные txt) 📗
— Ты знаешь, что произошло?
— Версию с улиц, — сказал Марилла. — Заявление и сообщение о публичных похоронах. И ты не знаешь.
— Похороны?
— Для Хассена Стира, — сказала Марилла. — Дариен Элдемур убил его.
Марлен вскочил на ноги.
— Покажи заявление.
— Оно на площади, — сказала Марилла. Ее поднятая голова и развевающиеся юбки придавали ей величавый вид, пока она шла к двери. — Иди и посмотри.
Ему пришлось следовать за ней, хотя ему не нравилось, что она не могла просто сказать ему, что там было. Она хотела больше камней? Он долго держал ее рядом? Он сжал кулаки, ярость и желание поднялись вместе. И он понял, что играл по ее правилам. Она хорошо его обучила. Гнев пропал. Если она будет вызывать у него разу гнев и похоть, то виноват лишь он. И какая разница? Может, она испортила его, но он был с изъянами изначально, металл был уже поврежден.
Заявление висело на вратах замка. Там говорилось, что обнаружено тело Хассена Стира. Он был зарезан ножом по горлу. Крови не нашли, значит, Дариен Элдемур убил его ради темнейшей старой магии: гадания на крови.
Гадание на крови. Марлен застыл на миг, голова кружилась. Он читал об этом. Это умели редкие, обычно с кровью зверей. Некоторые — со своей кровью. Убийство другого человека — или смертного, как было в книге — было темнейшим поступком, каравшимся смертью. Он думал, это легенда. Как и остальное. Он считал все легендой.
Он продолжил читать. Похороны Хассена назначили на сегодня, корона видела в нм жертву террора. Награду за поимку Дариена Элдемура, живым или мертвым, удвоили.
Много мыслей толкалось в голове Марлена. Никто не думал о гадании на крови, пока Никон Геррард не вынес это на обозрение сегодня. Он сделал Дариена Элдемура монстром — с понятной целью — и рассказал обществу о жутком ритуале. Марлен не знал, в чем выгода от последнего.
Он подумал о реакции Пиета Абарды на вопросы о чарах. Он говорил, это держит их в узде. Даже ему придется задуматься, ведь был шанс, что вырвались настоящие чары.
Марлен отвернулся от Мариллы и пошел домой. Ему нужно было думать. Она не пошла за ним и не окликнула.
Марлен в своих мыслях скрылся от солнца в доме. Хотя он еще не поел, он налил бокал вина. Отец говорил, причину можно понять из последствий.
Последствия будут двойными. Первое было просто: искатели поймут, как грязен поступок Дариена Элдемура, их самих посчитают потенциальными убийцами. Они все же заявляли, что следуют за Дариеном в поисках чар древних дней. Они задумаются, как далеко зашли за ним, и какие чары воскресили? Могло дойти до того, что люди начнут просить у короны защиты от этих преступников. Корона будет этому рада.
А второе… гадание на крови ведь было упомянуто не зря? Убийство Дариеном друга уже отвернуло бы людей от него, от искателей, что следовали за ним. Но упоминание давно забытой техники было риском. Никон Геррард должен был знать это.
Марлен заерзал на стуле. Его будут ждать на похоронах. Ему нужно было помыться, побриться, и чтобы слуга вычистил его одежду. Пока он думал об этом, он отвлекался от Хассена Стира, без крови и с раной на горле.
— Марлен, — Марилла вдруг вернулась.
Он с трудом поднял голову.
— Что такое?
Она говорила, как всегда, без эмоций, но приблизилась удивительно быстро. Она обошла его, чтобы он посмотрел на нее, ей в глаза.
— Я уловила слухи, — сказала она. — Что Красная смерть на юге. В Сарманке. Что к зиме она дойдет до Тамриллина.
— Красная смерть? — Марлен покачал головой. — Это не легенда?
— Говорят, гадание на крови приносит Красную смерть, — сказала Марилла. — И что это Дариен.
ГЛАВА 21
Белизна окутала их лодку на неподвижном зеркале бухты. Туман рос с рассвета, холод покрывалом висел в воздухе. Слышно было лишь плеск весел в белой воде, движущейся со вспышками серебра и зелени.
Лин сидела у носа, смотрела на туман. Ее темные волосы завивались у шеи. Тонкая морщина была на ее лбу, словно она боролась с чем-то в голове. Она была в темном плаще, лицо над ним казалось луной в ночи.
Дариен отвел взгляд. Он не хотел смотреть на нее, хотя у него осталась только она.
Гребец молчал, не в его профессии было общаться. Его семья жила на берегу со времен первых королей, и старшие сыновья все время исполняли священный долг по переправе поэтов через залив.
Дариен помнил, как они с Марленом по утрам выбирались в Динмар ради женщин и выпивки, возвращались на пароме, громко пели, порой были ужасно пьяными. Иногда с ними были другие ученики, как и Хассен Стир и Пиет Абарда. Пиет к концу всегда злился, клялся, что больше с ними не пойдет. Обычно это было из-за оскорблений от Марлена. Марлен и Дариен устраивались в лодке и пели, шутили, хвалились достижениями, пока другие поэты с завистью смеялись, а Пиет горбился и дулся. На острове мастера ругали их за непослушание, наказывали, и они неделю ужинали печеньем и кореньями.
Марлен и Дариен считали, что это того стоило. Особенно, когда они могли очаровать повариху, чтобы им дали остатки мяса.
Не паромщик решал, достоин ли поэт попасть на остров Академии. Он смотрел, был ли человек поэтом: проверял лиру и кольцо. Дариен ожидал это, так что заранее сказал Лин:
— Мы скажем, что ты — мой слуга.
— Женщина-слуга? — сказала Лин. Ее волосы стали длиннее, почти до плеч, и были спутанными.
— Он не заметит, что ты девушка. Поверь, — он впустил в голос злобу, хоть знал, что она не заслужила этого.
Он сам бросил друга. Он знал это. Когда Лин ворвалась в комнату в ту ночь и сказала, что случилось с Хассеном Стиром, Дариен вскочил с кровати и поспешил к двери с мечом. Он знал, где стражи держали Хассена.
— Дариен, подумай, — Лин поймала его за руку. — Ты погибнешь, если нападешь на них.
— Иначе умрет Хассен, — сказал он. — Боги, Лин. Ты такая трусиха?
Он вырвался из гостиницы и побежал. Он слышал тихие шаги Лин, преследующей его, видел рядом ее тень в слабом свете. Хотя он бежал по улицам, Дариен знал, что поступает глупо. Они бежали в тишине, пока не добрались до ратуши. Она была скромной, как весь город — деревянное строение, которое отличала башня с часами.
Дариен заранее увидел стражей, их черная броня сияла рядом с красными ливреями. Переводя дыхание, Дариен смотрел на них из-за стога сена. Не меньше пятнадцати.
— Внутри будет больше, — выдохнула Лин, заговорив впервые.
— Знаю, — прошипел Дариен. — Вообще-то, у мужчин есть честь.
В тусклом свете он увидел, как она на миг закрыла глаза. Она вытащила нож.
— Думаешь, я переживаю из-за смерти? — сказала она, ее глаза были темными пещерами. — Я тоже его любила, Дариен. Что мы можем?
Дариен ощутил, как что-то острое пробило его, лишая легкие воздуха одним порывом. Он рухнул на землю, тяжело и глубоко дыша, словно его могло стошнить. Лин коснулась его руки, и он так грубо оттолкнул ее, что она чуть не упала.
Днями они шли в тишине. Лин видела жестокость в его глазах и вроде понимала. Она подходила только с важным вопросом. Дни шли, были дожди и ветра, она выглядела осунувшейся и печальной, но он не мог переживать за нее. Он изо всех сил не давал себе сесть посреди северного леса и рыдать.
«Он следовал за мной, — мысль повторялась холодными голосами на ветру. — Хассен Стир стоил десяти таких, как я, — подумал Дариен. — Где мы теперь?».
Был лишь путь вперед. Он не мог вернуться в руки Марлена и Никона Геррарда.
В одну из ночей в лесу у маленького костра, Дариен сказал под вой ветра:
— Я убью его, — тон был мертвым и сухим, он не узнал свой голос. Не этот голос пел песни толпам и баллады златовласой дочери торговца.
Лин посмотрела на него.
— Кого?
— Ты как думаешь? — сказал Дариен. — Ты же не глупая?
— Я еще с тобой, — сказала она. — И я не уверена.
Дариен хмуро посмотрел на нее, но молчал. Он знал, что был жесток с ней, но не мог остановиться.
