Хроники Средиземья - Толкин Джон Рональд Руэл (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Берен же лежал без чувств у грозных Врат, и смерть его была близка, ибо клыки волка источали яд. Лютиэн губами высосала яд и собрала слабеющие силы, чтобы остановить кровь, хлещущую из ужасной раны. Но за спиной ее, в глубинах Ангбанда, послышался ужасный ропот. Пробуждались орды Моргота.
Казалось, что отчаянием и гибелью закончится поход за Сильмарилами; но в этот час над краем долины показались три могучие птицы, что мчались на север, обгоняя ветер. Слух о скитаниях и нуждах Берена достиг всех зверей и птиц, да и Хуан просил всех прийти ему на помощь. Высоко над владениями Моргота парили Торондор и его витязи, и, увидев безумие волка и близкую гибель Берена, они примчались в тот самый миг, когда мощь Ангбанда вырвалась из тенет сна.
Орлы подхватили Берена и Лютиэн и унесли высоко под облака. Под ними загрохотал гром, взметнулись молнии и содрогнулись горы. Огонь и дым исторглись из Тангородрима, пылающие громы разлетелись далеко, неся гибель землям, и нолдоры в Хитлуме затрепетали. Торондор же держал путь высоко над землей, по путям поднебесным, где всегда сияет hi чем не заслоненное солнце и бродит луна среди ясных звезд. Так пролетели они над Дор–ну–Фауглитом, и над Таур–ну–Фуином, и над сокрытой долиной Тумладен. Не было ни облаков, ни тумана, и Лютиэн, взглянув вниз, увидела под собой подобное белому свету, исходящему из глубин зеленого смарагда, сиянье Гондолина Дивного, где правил Тургон. Но она рыдала, думая, что Берен обречен: он не открыл глаз, не произнес ни слова и ничего не замечал вокруг. Наконец орлы принесли их в Дориат и опустились в ту самую лощину, откуда некогда в отчаянии ушел тайно Берен, покинув спящую Лютиэн.
Там орлы положили рядом Берена и Лютиэн и вернулись на вершины Криссаэгрима, в свои высокогорные гнезда; к Лютиэн же явился Хуан, и они вдвоем выхаживали Берена, как прежде, когда она излечивала его от раны, нанесенной Куруфином. Но сейчас рана была тяжела, и в ней остался яд. Долго Берен был недвижен, и дух его блуждал у темных смертных рубежей, испытывая муку, что гнала его от видения к видению. И вдруг, когда надежда Лютиэн почти иссякла, он очнулся и увидел над собой листья, заслоняющие небо, и услышал под листьями нежно и тихо поющую рядом с ним Лютиэн Тинувиэль. И снова была весна.
Впоследствии Берен был прозван Эрха?мион, что означает Однорукий; страдание запечатлелось в его чертах. И все же он был возвращен к жизни любовью Лютиэн и восстал, и вновь они вдвоем бродили в лесах. Не спешили они уходить из этих мест, что казались им дивно прекрасны. Лютиэн и вовсе желала в чно бродить и не возвращаться, забыв свой дом и род и все величие эльфийских владений; был вначале счастлив и Берен, но не мог он забыть о клятве вернуться в Менегрот, да и не хотел навеки разлучить Лютиэн с Тинголом. Ибо он верен был закону людей, считая опасным противиться воле отца, разве только в крайней нужде; казалось ему также неподходящим, чтобы Лютиэн, столь величавая и прекрасная, жила всегда в лесу, подобно грубым и невежественным людям–охотникам, чтобы она была лишена крова, почета и тех дивных вещей, что составляют наслаждение владычиц эльдаров. Потому он вскоре переубедил ее, и они покинули бесприютные земли, и Берен вошел в Дориат, ведя Лютиэн домой. Того хбтела их судьба.
Недобрые дни настали в Дориате. С тех пор как исчезла Лютиэн, скорбь и безмолвие завладели народом. Долго разыскивали ее — и все напрасно. Говорят, что именно тогда пустился в скитания Даэрон Песнопевец, и больше никто его не видал. Это он, до того как Берен пришел в Дориат, сочинял для Лютиэн песни и музыку для танцев; он любил ее и все свои мысли о ней воплотил в своей музыке. Он стал величайшим певцом к востоку от Моря, и имя его называли даже прежде имени Маглора, сына Феанора. В бесплодных поисках Лютиэн он прошел страшными тропами и, перевалив через горы, пришел на восток Средиземья, и там много веков над темными водами слагал плачи о Лютиэн, дочери Тингола, прекрасней которой не было в мире.
В то время Тингол обратился за советом к Мелиан, но она ответила лишь, что рок, разбуженный им, должен довершить свое дело, ему же остается ждать. Но вот прослышал Тингол, что Лютиэн оказалась далеко от Дориата, ибо пришли к нему вестники от Келегорма и сообщили, что Фелагунд и Берен мертвы, а Лютиэн находится в Нарготронде и Келегорм хочет взять ее в жены. Разгневался Тингол и выслал соглядатаев, замышляя войну с Нарготрондом; и так узнал он, что Лютиэн вновь бежала и что Келегорм и Куруфин изгнаны из Нарготронда. Тогда он заколебался, ибо сил его было недостаточно, чтобы сражаться с семью сыновьями Феанора; но он послал в Химринг, дабы потребовать помощи в поисках Лютиэн, раз уж Келегорм не отослал ее в отцовский дом, но и охранить ее не смог. Но на севере его владений посланцы встретились с внезапной и грозной опасностью — нападением Кархарота, Волка Ангбанда. В безумии своем примчался он с севера, рыская в поисках добычи, пересек Таур–ну–Фуин в восточной его части и ворвался в верховья Эсгалдуина, подобный всепожирающему огню. Ничто не могло удержать его, и мощь Мелиан на рубежах Дориата не остановила его, ибо гнала его судьба, да еще Сильмарил, который нес он в себе на муку. Так явился он в нетронутые леса Дориата, и все бежали в страхе. Из всех посланцев уцелел лишь Ма?блунг, королевский военачальник, и он принес Тинголу страшные вести.
В тот черный час вернулись Берен и Лютиэн, и весть об их приходе, опережая их, вихрем ворвалась в наполненные скорбью жилища. Они пришли к вратам Менегрота, и множество народа сопровождало их. Тогда Берен привел Лютиэн к трону Тингола, отца ее, и тот взглянул изумленно на Берена, коего почитал умершим, но не было в его сердце любви к Берену из–за несчастий, которые тот навлек на Дориат. Берен же преклонил пред ним колена и молвил:
— Вот я вернулся, как и обещал. Я хочу получить то, что было обещано.
И ответил Тингол:
— Что же твой поход и твоя клятва?
— Клятва исполнена, — ответил Берен. — Сильмарил сейчас в моей руке.
— Покажи! — велел Тингол.
И Берен протянул к нему левую руку, медленно разжав пальцы, — но была она пуста. Тогда вскинул он правую руку; и с тех пор называл себя Ка?млост, Пустая Рука.
Тогда Тингол смягчился, и Берен сел слева у подножия его трона, а Лютиэн справа; и они поведали с начала до конца всю историю Похода за Сильмарилом, а все слушали и дивились. И показалось тогда Тинголу, что человек этот не похож на прочих смертных и велик в Пределе Земном; любовь же Лютиэн — дело дивное и небывалое; и понял он, что ничья сила в мире не может противостоять их судьбе. И он сдался, и перед троном отца Лютиэн Берен взял ее в жены.
И все же радость в Дориате, вызванная возвращением Лютиэн, была омрачена, ибо, узнав причину безумия Кархарота, все ужаснулись еще более, поняв, что эту опасность питает грозная мощь священного камня и тяжко будет одолеть ее. Берен же, услышав о нападении Волка, узрел, что Цель еще не достигнута.
И так как день ото дня Кархарот все ближе подходил к Менегроту, решено было готовить Охоту на Волка, опаснейшую из всех охот, о которых повествуют предания. На эту охоту вышли Хуан, Пес Валинора, Маблунг Тяжкая Рука, Белег Могучий Лук, а также Берен Однорукий и Тингол, Владыка Дориата. Они выехали на рассвете и переправились через Эсгалдуин, Лютиэн же осталась позади, у врат Менегрота. Черная тень накрыла ее, и почудилось ей, что солнце угасло и потемнело.
Охотники повернули на север, потом на восток и, следуя по течению реки, в сумрачной долине на северном ее берегу, где Эсгалдуин грохотал водопадом по каменным ступеням, отыскали Кархарота. Он лакал воду у подножия водопада, утоляя неистребимую жажду, и подвывал: и так они поняли, что он поблизости. Он же, почуяв их приближение, не стал нападать сразу. Злобная хитрость пробудилась в его сердце, где боль на мгновение была усыплена сладкой водой Эсгалдуина; и пока они приближались, он нырнул в густой кустарник и затаился там. Охотники же расставили вокруг стражу и стали ждать, а тени в лесу росли.
