Преступление победителя - Руткоски Мари (книги txt) 📗
— Твой отец возвращается.
Кестрель показалось, что она вновь стала маленькой девочкой, которая взбиралась на своего пони и скакала навстречу отцу. Она хотела первой увидеть его, храброго всадника, забрызганного грязью после победоносного сражения. Крохотная Кестрель всегда брала с собой игрушечный меч, который генерал сам для нее вырезал. Он называл дочь своей маленькой воительницей.
— Осторожно, Кестрель, — добавил император. — При мне, конечно, можешь не стесняться и не прятать своих чувств. Но другие люди не поймут. Нельзя выглядеть такой счастливой, когда твой отец ранен.
— Ранен?
Кестрель засыпала императора вопросами. Как генерал? Опасна ли рана? Куда его ранили? Как это случилось? Он возвращается, чтобы подлечиться? Или умирает?
Император пожал плечами, улыбнулся и заявил, что понятия не имеет.
По городу ползла черная змея. С крепостной стены было видно, как поблескивают золотые чешуйки на ее черном теле. Кестрель прищурилась, стараясь рассмотреть первые ряды одетых в черное воинов. Ей казалось, будто кто-то зажал ей рот и нос ладонью. От страха она почти задыхалась.
Верекс мягко коснулся ее руки. Император заметил этот жест, но выражение его лица ничего не выдавало. Верекс с вызовом посмотрел на отца, и Кестрель почувствовала себя чуточку лучше.
Батальон поднялся на холм. Сапоги тысячи воинов стучали по мощенной камнем дороге. Черные знамена с золотыми флажками, похожими на хвосты ласточек, развевались на ветру. Кестрель достала из кармана маленькую подзорную трубу.
— Это недостойно, — одернул ее император. — Думаешь, твоему отцу понравится, что ты увидишь его лицо раньше, чем он твое? Или он тебе враг, что ты рассматриваешь его издалека? Прояви уважение к моему старому другу.
Кестрель покраснела и спрятала подзорную трубу. Они стояли на крепостной стене втроем: император, принц и его невеста. Придворные собрались во внутреннем дворе, выстроившись в соответствии с чином. Они стояли навытяжку и молчали. Многие не понаслышке знали, что такое война. Остальные думали, что знают.
Но вот войско подошло ближе. Впереди ехал один всадник и вел всех за собой. Сердце Кестрель вырвалось на свободу, словно птенец, разбивший скорлупу. Отец, похоже, здоров. Наверное, рана оказалась не такой серьезной, иначе он вернулся бы не в седле, а на носилках.
Кестрель махнула рукой на приличия и побежала вниз по лестнице, спотыкаясь о подол платья, цепляясь за перила и проклиная каблуки. Она выскочила во двор как раз в тот момент, когда прозвучали фанфары. Распахнулись ворота, и батальон промаршировал внутрь.
Генерал направил коня прямо к Кестрель. Сердце в ее груди затрепетало. Лицо у отца было совсем серым, а торс обернут широкой повязкой, сквозь которую сочилась кровь. Генерал остановил коня. Следом за ним замер и весь батальон, и во дворе повисла звенящая тишина.
Кестрель шагнула навстречу отцу.
— Нет, — сказал генерал Траян.
Она остановилась. Отец слез с коня. Кестрель было больно видеть, как медленно, тяжело он двигался. На седле осталась кровь. Кестрель снова потянулась к нему и хотела предложить опереться на нее — незаметно, разумеется. Ведь может же дочь взять под локоть отца? Но он остановил ее, подняв руку в латной перчатке. Кестрель все равно решила подойти.
— Давай я помогу.
— Не позорь меня, — процедил генерал сквозь зубы.
Хотя никто не слышал этих слов, Кестрель показалось, будто каждый, кто стоял сейчас во дворе, сразу все понял. Генерал направился ко входу во дворец, а Кестрель пришлось идти следом.
26
Генерал отказывался от лекарств.
— Что лекарство, что яд, — заявил он.
Чашу держал доктор, но Кестрель приняла обвинение на свой счет.
— Выпей, никто не станет тебя травить, — принялась уговаривать она.
— Он не об этом говорит, — заметил Верекс.
Все повернулись к нему, включая императора, который посмотрел на него так же, как тогда, на крепостной стене, когда принц попытался утешить Кестрель. Однако лицо императорского врача выражало глубокое уважение к Верексу. Генерал лишь взглянул на него, прищурившись, и откинулся на окровавленные простыни. Кестрель ни за что не смогла бы угадать его чувства.
— То, что лечит, может и навредить. Разница только в дозе, — объяснил Верекс. — И даже при правильно рассчитанном количестве могут появиться побочные эффекты, которые генералу не понравятся.
— Это обычное средство от инфекции, — возразил врач. — И еще оно поможет уснуть.
— Вот именно, — сказал отец Кестрель. Он смотрел на чашку с лекарством с такой ненавистью, что всем было ясно, что произойдет, если врач подойдет ближе.
— Мне надо промыть рану.
— Для этого спать не обязательно.
— Прошу тебя, отец! — воскликнула Кестрель, но тот не обратил на нее внимания.
— Мой старый друг, — обратился к нему император, — ты уже тысячу раз доказал свою доблесть. Сейчас не время упрямиться.
— Можно влить силой, — предложил Верекс. Все посмотрели на него в ужасе.
— Выпей, — велел император генералу Траяну. — Я тебе приказываю.
Отец Кестрель тяжело вздохнул.
— Ненавижу, когда у врага численное превосходство, — произнес он и выпил лекарство.
Веки генерала отяжелели. Он посмотрел на Кестрель. Хотел ли отец сказать что-то или просто взглянуть на нее? Увидел ли он, что хотел? Кестрель задержала дыхание в ожидании слова, хотя бы жеста.
Генерал закрыл глаза. Его лицо расслабилось, и он уснул. Кестрель вдруг поняла, что ни разу не видела, как спит ее отец. Почему-то именно эта мысль стала последней каплей. Кестрель заплакала.
— Все не так уж страшно, — ласково приободрил ее император, хотя врач и Верекс, судя по выражениям их лиц, не могли с ним согласиться. — Ну же, не надо слез. — Он протянул невестке платок.
Верекс отвернулся. Когда император ушел, лекарь обратился к Кестрель:
— Вам бы тоже уйти, госпожа.
— Нет.
Врач промолчал, пытаясь скрыть нетерпение и недовольство.
— Я не упаду в обморок, — добавила Кестрель, хотя сама не до конца себе верила.
— Я бы остался с тобой, если ты не против, — предложил Верекс.
Он произнес это неуверенно, но именно его слова решили дело. Лекарь принялся за работу. Пока он промывал рану, Верекс занимал Кестрель разговором. Он объяснил, для чего нужны различные инструменты, рассказал про обеззараживающий раствор.
— Раны живота довольно опасны, — сказал принц, — но у твоего отца не задеты внутренности.
— Откуда ты знаешь?
— Иначе он был бы уже мертв, — ответил за Верекса доктор.
Это оказался длинный, глубокий порез. В глубине его виднелась розовая плоть и желтоватый жир. Врач обработал рану какой-то жидкостью, она зашипела, попав на кожу. Кровотечение возобновилось.
У Кестрель закружилась голова. Наверное, она все же упадет в обморок. Но потом Кестрель взглянула в лицо спящего отца. Кто будет оберегать его во сне, если ее не будет рядом? Кестрель заставила себя не закрывать глаза и твердо стоять на ногах.
— Такую глубокую рану не зашить, — пробормотал врач.
— Он сейчас заполнит порез влажной стерильной марлей, — пояснил Верекс. — Заживать будет медленно, изнутри. — Голос принца звучал спокойно и уверенно. Он сумел обратить пугающие слова врача в нечто обнадеживающее. — На самом деле так проще всего избежать заражения. Рану можно будет промывать ежедневно.
Лекарь недовольно покосился на Верекса:
— Если честно, я бы предпочел обойтись без ваших комментариев.
Но принц понимал, что Кестрель нужно слышать эти слова.
Когда врач закончил работу, вычистив рану и заполнив ее полосками марли, Кестрель подумала, что отец выглядит совсем непривычно. Его лицо, которое всегда казалось высеченным из мрамора, теперь смягчилось. Морщинки, веером расходившиеся из уголков глаз, напоминали тонкие белые шрамы. В темно-русых волосах еще не пробивалась седина. Отец был таким молодым, когда родилась Кестрель. Он и теперь еще не состарился, но в это мгновение отчего-то показался ей древним стариком.
