Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ) - Канра Дана (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Удачи в обозримом будущем, господин супрем.
Повисла глухая страшная тишина, а потом Ричард торопливо сложил листки и убрал в карман. Он не знал, кому принадлежат эти оба почерка, но смел предположить, что авторами были Паоло и отец Герман, ведь больше некому. И что когда он доложил священнику о Твари, тот поспешил поговорить с кэналлийцем, убедиться в абвениатской вере того, и написать Вальтеру Придду. Они хотели обезопасить таким образом весь «загон» и надеялись, что Вальтер заберет сына из стен Лаик.
А супрем не поверил или решил, что его обманывают или просто растерялся донельзя.
Ричард Окделл вздохнул и повернулся к Эстебану.
- Нам надо уходить, пока господин Придд не почувствовал неладное и не проснулся, - произнес он очень тихо. - Идем и не звука.
До калитки они действительно шагали бесшумно, и Ричард не переставал лихорадочно размышлять о восхищающей самоотверженности отца Германа, отправившего оба письма собственноручно, так как Паоло нельзя было отправлять из Лаик письма. Как и прочим унарам. Но вот только есть ли другие доказательства прочитанного? Вещевые... более материальные...
- Ричард, - тихо позвал Эстебан, когда оба юноши отошли на безопасное от дома расстояние и забрались на своих лошадей, - что ты обо всем этом думаешь?
- Только то, - откликнулся надорец, - что мы просто обязаны посетить этот дом и эту комнату еще раз. Через пару недель, я полагаю, будет в самый раз.
И Эстебан Колиньяр радостно улыбнулся в темноте.
Глава 26. Худо без добра
За те самые пару недель, через которые герцог Окделл и маркиз Сабве должны были отправиться в увлекательные похождения по особняку Приддов, ничего особо важного и интересного не произошло. Разве что Первый маршал в сопровождении оруженосца съездил в военный лагерь, неподалеку от деревни Мерами, и Ричард очень тихо и ненавязчиво попросил разрешения отправиться на ярмарку. У него имелись при себе деньги, поэтому позволить себе купить немного сладостей и шадди, чтобы отправить в подарок Айрис, Ричард вполне мог, а эр не стал противиться. Единственное, что он попросил - чтобы юноша не медлил, потому что маршала ждали какие-то дела во дворце.
Если уж во дворце, то точно не дела, а непонятные беседы с кардиналом или прекрасное времяпрепровождение в обществе Ее Величества, а может попойки с капитаном королевской охраны. Но что бы там ни было, Ричард не собирался туда вмешиваться или над чем-то смеяться, просто свернул к деревне, любуясь на хвостатых воздушных змеев в высоком ярко-голубом небе, и наслаждаясь музыкой труб и барабанов. Здесь ждали яркие балаганы и приветливые торговцы, расхваливающие свой товар на все лады, но Ричард не хотел испытывать терпение эра, и выбрал лишь самое необходимое. Мешочек сладостей, отличный шадди и неплохое, хоть и за большие деньги, средство от болезни Айрис. Можно отправить сестре, написав, что купил на собственные выигранные средства - если матушка станет придираться и упорствовать.
Сам маршал в лагерь не поехал, и когда оруженосец вернулся, то кивнул с безразличной холодностью, и они отправились дальше. В отличие от Ричарда, Алва отлично умел держать лицо, и по его пренебрежению, а так же по отстраненности Дикона никто не решился бы сказать, что между этими двумя заключена важная сделка.
Кроме этой ярмарки прошел Малый Совет Меча, на котором Ричард Окделл служил чем-то, вроде предмета мебели, бесполезной, но красивой, однако на это не обижался. Те же роли достались и Валентину, и Эстебану, и Юлиусу, чей эр заглянул на полчаса в зал, а его верный оруженосец последовал примеру того. Сейчас Ричард мог вспоминать об этом с довольной улыбкой. Он ни разу не выдал свои истинные намерения, ни разу не заставил никого усомниться в собственной незыблемой вере в Честь и влюбленность в Катарину Оллар. Будь в этой женщине хоть что-нибудь искреннее, даже блеск в глазах, внутри у юноши дрогнуло бы что-нибудь, однако больше всего Катарина Оллар напоминала ему бледную и красивую фарфоровую куклу. Даже при всем его нежелании оскорбить Ее Величество.
Но вот они и в городе, где ветер развевает яркие флаги, раскачивает растрепанных соломенных кукол на веревках, которых горожане спустили с крыш домов, где слышны трещотки, погремушки, и повсюду снуют шуты. Ничего удивительного, что Баловник забыл все попытки Ричарда его ласково присмирить и немедленно встал на дыбы, а потом и вовсе устроил бешеные скачки, с одной лишь целью: убраться отсюда поскорее. В ходе них едва не пострадали сам Ричард и разряженная крикливая женщина, но, изо всех сил вцепившись в поводья, юноша смог удержаться в седле. А Первый маршал успел перехватить уздечку до того, как перепуганный жеребец унесся обратно, куда-нибудь в городские предместья.
- Спасибо, монсеньор, - с трудом произнес Ричард, выпрямляясь. - Прошу прощения. Эта лошадь из Надора, они не знакомы с городами.
- Или он слишком молод и дурно выезжен, - заметил Алва, отпустив Баловника. - Вам нужен другой.
Баловник ошалело мотал головой, приходя в себя, Ричард же был готов повторять движения за ним. Он и не ожидал подобного.
- Но монсеньор...
- Дело даже не в сделке, юноша, а в том, что на войне этот жеребец долго не протянет, если быть с вами честным. Вы знаете, что возможна война?
- Нет...
- Теперь знаете, - почти весело сказал Рокэ. - Мой оруженосец не будет воевать на этом жеребце.
- Хорошо. Монсеньор, у меня есть одно дело на вечер...
- Какое, если не секрет?
- Мне следует проверить своего кузена относительно того, связан ли он как-нибудь с моим дядей, - Ричарду отчего-то стало неловко. - В прошлую нашу с ним встречу меня пытались убить неизвестные. И Баловник меня спас.
- Потому что было тихо, юноша, средь бела дня он бы понес, не разбирая дороги. Что же, вы свободны, но завтра в семь пополудни я рассчитываю видеть вас живым в вестибюле. Вы мне понадобитесь.
Почему-то известие о покушении на оруженосца не удивило маршала, но может быть, он его как раз и ждал, понимая, что ничего не может быть гладко и спокойно, пока Ричард Окделл живет в Олларии. Слухов, пересудов и тайн не избежать. Тем не менее, Ричарду хотелось проверить друзей Наля, узнать, всегда ли он с ними гуляет, и поэтому, поездив по городу, юноша направил коня в сторону дома кузена.
Кузен был занят крайне важным делом - он застегивал колет и брал в руки шпагу, чтобы опоясаться.
- Есть планы на вечер? - уточнил Ричард, после взаимного приветствия.
- Вообще-то да, но я могу отложить дела. Дитрих и Леон заняты службой - уехали в Мерами.
- Я только что оттуда, - про покушение Ричард разумно промолчал, сочтя, что пока лучше делать вид, будто ничего не происходит. - Как насчет ужина в каком-нибудь трактире?
- Можно, - согласился кузен, - тем более, дома у меня пусто. Поехали в «Солнце Кагеты»? Там очень хорошо готовят мясо...
Сперва любитель кагетской кухни выглядел немного растерянным и взволнованным, но стоило Ричарду промолчать относительно покушения, на круглом пухлом лице Реджинальда проступило облегчение. Выводы напрашивались сами собой - этот человек заодно со своим отцом, а значит нужно держаться настороже. Ужин с кузеном самое безопасное занятие, чем снова делать ставки на петухов или любоваться на танцовщиц, а потому юноша с некоторой тоской выслушивал рецепт кагетского мяса по дороге. Как жаль, что ему приходится проводить время с этой змеей в овечьей шкуре, а не с Эстебаном!
Очевидно, художник, рисовавший это самое солнце, пропил или продал Леворукому свой талант, поскольку на солнце этот красный и утыканный какими-то острыми штуками предмет походил меньше всего. Кузен предложил запивать мясо молодым вином и Ричард согласился, сказав только, что заберет свою кружку из рук слуги сам. Увлеченный болтовней Наль не обратил внимания.
Еда оказалась вкусной, вино - тоже, причем особенной крепостью не отличалось, что было Дикону лишь на руку, а потом неожиданно в трактир зашел Эстебан, насвистывая веселую песню, и с ним шло несколько приятелей. Он что, следит за Ричардом?! А может, захотел снова забраться в особняк? Ну да, две недели же прошли, можно и снова попробовать.
