Право на свободу, право на любовь (СИ) - Мазуркевич Наталья (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Карон Таргелей первым вошел в зал сегодняшнего собрания, жестом поприветствовал кого-то из самых любимых родственников и рывком вытянул из-за спины свою юную спутницу. Митара нервничала, неуютно чувствуя себя под взглядами разряженных господ, которые с пренебрежением рассматривали ее простую зеленную рубашку, темные брюки и сапоги на высокой подметке. Но, спустя пару мгновений, девочка приосанилась и уже как ни в чем не бывало… пошла к столу? Карон не препятствовал, неторопливо следуя за ней.
— Признаться, я думал, он не будет брать ее с собой, — признался советник и обратился ком не: — Вы выбрали лорда своим спутником?
— В этот вечер — да.
— Жаль, Актор был очарован.
— Он бы сам мог выразить свое почтение, — заметил маг не без скепсиса. — Вместо этого пришли вы. Не находите странным?
— Нет. Кому как не мне знать собственного сына, — равнодушно, как будто его совсем не волновал тон Эйстона, сказал Лейворей-старший. — Рад, что император вновь благоволит вам. Ведь тот недосмотр произошел по вашей вине. Леди Кириниса могла пострадать.
— Пострадать может каждый из здесь присутствующих. Даже вы, советник, — Эйстон говорил тихо. Но угрозу в его словах расслышала даже я. Советник же чуть прищурился и иронично улыбнулся:
— Вам так кажется?
— Иногда на меня находит… предвидение, — пояснил сероглазый маг. Краем глаза я уловила, как по его пальцам начали прыгать искорки.
— Вот как. — Советник тоже их заметил. — В таком случае, мне лучше поберечься.
И он ушел. Просто взял и ушел, даже не попытавшись что-либо изменить в своем поражении. Вот только меня больше занимало другое:
— Милорд. — Я развернулась к нему лицом и вскинула голову, чтобы видеть его глаза, и застыла. Он не улыбался: не было ни привычной насмешливой ухмылки, ни бесенят в глазах, ни просто привычного прищура. Вместо этого была ледяная маска отчужденности: он ждал, что я ему скажу, и ничего хорошего не предвидел.
— Миледи? — он выжидал, предпочитая слушать, нежели говорить. Не хотел случайно выдать что-либо еще?
— То, о чем говорил советник… Это правда? Я могла пострадать по вашей вине? Когда такое было?
— До вашего поступления в школу искусств, — признал маг. — Группа старших учеников решила отдохнуть в городе. Один из них повел себя неэтично, более того, не проверил прикосновенность.
— Прикосновенность? — вздернула брови. Нам о таком не говорили.
— Да, на всех браслетах стоит та или иная степень. У вас — абсолютный запрет. Он этого не учел, за что и понес наказание.
— Вы так просто об этом говорите… Но где здесь ваша вина?
— Моя вина? Возможно, я не усмотрел за подопечными. И, ваша светлость, не нужно говорить об ошибках и прощении за них. Вы лучше меня, уверен, знаете, как предпочитают проводить время маги в городе.
— Но этого никогда не волновало аристократов. — Я хотела его оправдать? За что?
— Мы не нуждаемся в оправдании. Это одна из прелестей обладания силой. Есть квота на, — Эйстон нахмурился, подбирая слова, — на ‘изыски’. И если маг нарушает лимит, его ждет наказание, если нет — власть закроет глаза. Это еще один механизм регулирования численности жителей столицы. Как естественный отбор.
— Тогда почему?..
— Прикосновенность, — прервал меня мужчина. — Есть те, кого нельзя трогать. Высшие чины, их дети, родственники — у всех есть та или иная степень запрета, которая зависит от положения и значения для империи. И. выходя на охоту, каждый маг должен убедиться, что жертвы нет в списке запретных людей. Вы в нем были, но ученик проявил халатность и не убедился в этом. Я, как его куратор, тоже понес наказание. Поэтому я и говорил, что наша первая встреча стоила мне дорого. Именно эта встреча, а не ваше головокружительное падение.
Но я уже не слушала. Ученик мага, прикосновенность, охота, клуб… Голова отозвалась болью, а перед глазами все поплыло. Взгляды, чужие прикосновения, какой-то горькие напиток, стакан воды, стакан воды, из которого меня заставляют пить. Еще и еще. По глотку. А мне плохо, так плохо, что мыслей не остается, все тело ломит, и каждый глоток — испытание. Медленное, мучительное испытание, и голос… Знакомый голос, который уговаривает выпить еще и терпеливо держит стакан. А потом снова, и снова, и снова… Пока я не засыпаю, последний раз взглянув в такие знакомые серые глаза.
Знакомые. Серые. Глаза.
Глаза мага, который мне помог, но и глаза того, кто равнодушно смотрел сквозь меня, пока не увидел браслет. Пока не увидел запрет. И если бы его не было…
Я вырвала руку прежде, чем смогла бы внятно объяснить свой поступок. Эйстон не останавливал и даже не пошел за мной, когда я быстро пересекла черту, отделявшую нас от шума придворных. И пусть они не слышали нашего разговора, но не видеть не могли и теперь заинтересовано, я бы даже сказала жадно, следили за развитием событий. А мне хотелось быть далеко. Так далеко, чтобы никого не видеть, не слышать и даже не чувствовать. Особенно — чтобы не видеть его.
Я обернулась, чтобы еще раз посмотреть на него, и едва не споткнулась, столкнувшись с его холодным, как тогда, вымораживающим взглядом. Было больно. От воспоминаний, от того равнодушия и от осознаний… Осознания того, что он-то помнил все. Помнил и прикидывался. Просто играл со мной. Играл в друга, играл в защитника. А защита мне требовалась от него самого. От таких, как он. Лживых, двуличных тварей, которые приходят развлекаться, а после заставляют забыть.
И даже то, что он мне помог, было мерзко. Помог, узрев запрет. А если бы его не было, этого запрета? Он бы остался там, в клубе, и нашел и себе девочку на ночь, не интересуясь даже именем, без мыслей об уважении чужой воли. Маг… Он всего лишь маг. А я… глупая, доверчивая… дура!
И так противно стало. Просто противно. А в груди все сжалось, как будто… Слезы, только не здесь, не сейчас, не при всех. Почему все случилось именно так? Почему?
Теплая ладошка коснулась руки.
— Ты в порядке? — Митара обеспокоенно смотрела на меня своими большими и не по-детски серьезными глазами. — Давай выйдем отсюда, а то ты уже плакать собираешься. А зачем радовать придворных крыс?
Она говорила спокойно и даже не стеснялась окружающих, которые негодующе (расслышали про крыс) вскрикнули.
— Идем. — Я быстро кивнула соглашаясь. Только прежде нашла Карона и поймала его согласный кивок, направленный своей подопечной.
Придворные негодовали. Это было видно по тому, как они расступались. Семья? Мне было слоэно сказать, кто из присутствующих здесь — семья. Хель? Хель быстро шел к нам с Митарой и, судя по глазам, которые уже начали отливать красным, ничего хорошего мага не ждало. Арье? Принца не было, как и императора с супругой.
Мы уже уходили, когда я, закрывая за собой дверь, увидела, как к Эйстону подходит советник Лейворей и довольно усмехается.
В коридоре было пустынно, если не считать нескольких стражников в одежде магов. Эти предпочитали не обременять себя оружием и вальяжно отдыхали прислонившись к стене. Один даже сполз на пол и задумчиво пялился в потолок.
Наш резкий выход заставил их подхватиться и изобразить бурную деятельность охраны дверей. Вылетевший же следом Хельдеран и вовсе промотивировал самых ленивых вытянуться по струнке смирно.
— Кирин? Что он тебе сказал? — в отличие от Митары он не смог говорить спокойно.
— Не кричите, пожалуйста, — попросила девочка, полностью игнорируя его сияющие красным глаза. — И вообще, вам лучше держать себя в руках и уйти. Это не мужские разговоры и ваше присутствие все только усугубит.
И он послушал. Застыл, как будто не понимая, что он здесь делает, а после спокойно вернулся в зал. Митара запрокинула голову, останавливая кровь.
— Прости, я пойму, если ты обидишься, но он здесь лишний, — понурилась девочка.
— Нет, он действительно лишний.
— Тогда идем. Не люблю говорить при чужих, — она зло покосилась на магов. — Стоят, слушают.
Она повела меня куда-то вглубь дворца. Не знаю. Как она здесь ориентировалась — вероятно как и я, то есть никак — но отошли мы от стражи далековато, прежде чем девочка наконец остановилась и кивнула прямо на пол. Сама она без лишних раздумий уже уселась.
