Девочка в стекле - Форд Джеффри (читать хорошую книгу TXT) 📗
Он говорил, а мы продолжали спуск. Воздух был уже разреженным, и стало очень тепло. Но мы все шли и шли. Когда мы добрались до места, где основной туннель раздваивался, отец взял вправо. Затем были все новые развилки, и скоро я поняла, что одна никогда бы уже не нашла пути назад. «Как-то раз, когда в третьем туннеле работали пятеро, — сказал отец, — случился страшный обвал. Какая-то подвижка в земле. И сотни тонн породы и земли обвалились в туннель. Обвал был слишком велик — мы к ним никак не смогли бы пробиться. Мы кричали — думали, они услышат нас по ту сторону завала, но никто не откликнулся — ни слова в ответ, ни шепотка. Все погибли».
Наконец мы свернули в какой-то туннель в стене основного. Но он резко кончился, и когда мой отец поднял фонарь, я увидела, что дальше проход завален большими камнями. «Подойди, — сказал он, — и приложи ухо к камням». Я сразу же услышала звук, который, казалось, исходил из этой груды камней. Это был звук множества голосов — они кричали, взывали о помощи. Слов я не могла разобрать, но звук был такой безумный и пугающий, что долго слушать я не могла, потому что от этих жалобных воплей сердце у меня леденело. «Они знают, что мы здесь», — сказал отец, и звук голосов стал громче — мы слышали их, даже отойдя от завала.
«Некоторые говорят, что это журчание подводной реки, другие — что это вой ветра, задувающего в шахту через какую-то дыру, — продолжил он. — Но я-то знаю, что это голоса призраков. Это кричат духи погибших шахтеров. Те, кто работает здесь поблизости, приносят с собой затычки для ушей, чтобы не слышать криков мертвецов». — «А почему они кричат?» — «Они сердятся оттого, что умерли. Владелец шахты знает, что здесь много серебра, но не позволяет разрабатывать жилу заново, потому что боится, как бы призраки не овладели всей шахтой». — «Почему ты привел меня сюда?». — «Ты должна знать, что есть такие вещи. Это значит, что ты теперь знаешь что-то важное о жизни». Я совершенно не поняла, что отец хотел сказать, решила, что он хочет меня напугать, и если так, то ему это удалось.
Вечером того дня я рассказала матери о нашем путешествии на шахту. «Призраки так несчастны, оттого что умерли», — сказала я ей. «Глупости, — ответила она. — Умирать тяжело, но если уж это случилось, то какое тут может быть несчастье для мертвеца… Есть только одна причина, по которой мертвецы возвращаются. Они возвращаются, чтобы наставлять живых».
— Но все равно, звук по ту сторону завала мог быть журчанием воды или свистом ветра в туннеле, ведущем на поверхность, — возразил я.
Исабель легко положила руку мне на грудь.
— Постой, — сказала она. — Это еще не все. В ту ночь мне приснился страшный сон. За мной гналось какое-то неизвестное зло. Единственное, что я помню четко, так это мою недавно умершую бабушку. Она возникла в моем сне в виде призрака, лицо было искажено от боли, как когда она лежала в гробу. Она крикнула: «Возьми это!» — и бросила мне серебряный подсвечник. Я проснулась и поняла, что этот сон навеяли голоса в шахте. И хотя мне было всего пять лет, бабушку из сна я запомнила навсегда… Два года спустя шахту купил один богач. Он уволил всех, кто там работал, включая и моего отца. Нового владельца предупредили о туннеле номер три, но он сказал, что против всяких суеверий. Узнав о богатой серебряной жиле, он приказал своим новым рабочим отрыть этот туннель. Они разбирали завал, а голоса мертвых шахтеров звучали все сильнее, и наконец их можно было слышать даже у входа в рудник. Но хозяин все же требовал копать дальше. Когда завал разобрали и нашли останки мертвых шахтеров, новые рабочие внезапно умерли — все восемь человек.
— Проклятие?
— Нет. Ядовитый газ из земли. Потом уже обнаружили, что первоначальный обвал и был вызван взрывом этого газа. Моя мать была права — духи пытались предупредить шахтеров, что нельзя разбирать завал. Когда газ был обнаружен и шахту проветрили, голоса духов замолкли, и больше их никто никогда не слышал.
— Даже не знаю… История хорошая, но разве она доказывает, что призраки существуют?
— И еще одно, — добавила Исабель. — В тот вечер, когда ты пришел спасать меня в особняке и эта тварь дралась в коридоре с мистером Клеопатрой, я знала, что призрак может убить вас, и мне так хотелось вам помочь. Я оглядела темную комнату в поисках какого-нибудь оружия. Потом я услышала голос своей бабушки: «Возьми это!» — и вспомнила про тяжелый серебряный подсвечник, который стоял в комнате на каминной полке. Им-то я и ударила демона по голове.
ПОСРЕДСТВОМ ТВОЕГО УМЕНИЯ
Уже стемнело, когда Антоний припарковал нашу машину в ряду других на «ватрушке» у дома Барнса. Судя по немалому числу машин и отсутствию — насколько мы могли видеть — полиции, Барнс, казалось, держал слово. Антоний в своей шоферской униформе выбрался из машины и пошел открывать дверь для Шелла и меня. После этого он извлек из багажника большой дорожный чемодан со всевозможным реквизитом, необходимым для сеанса, и мы неторопливо, размеренным шагом направились к ступенькам, ведущим в дом. После Паркса у нас не было работы, и оттого, что мы снова были в деле, настроение улучшилось. Прежде чем начать подъем по ступенькам, я в последний раз поправил свой тюрбан.
Барнс встретил нас в коридоре. Выглядел он еще более изможденным, чем прежде, словно постарел лет на двадцать со дня нашей последней встречи.
Он подошел к Шеллу с рукой, протянутой для пожатия, но тут вперед выступил я.
— Мистер Барнс, не сочтите это за обиду, но мистер Шелл попросил меня провести за него все переговоры. Сам он сможет общаться только после сеанса. Он приуготовляет себя, чтобы войти в медиумический транс глубже, чем когда-либо прежде.
Барнса поначалу, казалось, разочаровала перспектива общения со мной, но когда я продолжил объяснения, страхи его вроде бы улетучились.
— Сегодня будет очень трудный и до известной степени опасный рейд в потусторонний мир, и мистер Шелл начал готовиться с самого утра, проходя через различные уровни концентрации и сознания, чтобы достичь квинтэссенции потустороннего подобия.
Последняя фраза заставила Барнса отпрянуть, словно он испугался, что своим вмешательством, возможно, уже нарушил приуготовления великого человека. Шелл между тем вошел в роль: глаза его были закрыты, веки время от времени вспархивали, кадык подрагивал, руки с широко расставленными пальцами он держал перед собой. Перед тем как выйти из машины, он специально растрепал волосы, придав себе вид человека, находящегося во власти демонов.
— Я пригласил всех, кто был в списке, как просил мистер Шелл, — сказал Барнс— Всех, кроме несчастного Паркса, конечно.
— Мистер Шелл просил меня выразить вам его соболезнования в связи со внезапной трагической кончиной вашего друга, последовавшей сразу же за потерей вами дочери.
Барнс ничего не сказал, даже глазом не моргнул — он смотрел куда-то вдаль перед собой, словно оглушенный мыслью о том, что ему пришлось пережить. И только появление жены вернуло его к жизни. Она подошла к нему и взяла под руку. Миссис Барнс выглядела не лучше мужа. Ее волосы, прежде черные, совершенно поседели за те несколько дней, что прошли со дня нашей первой встречи. Я чуть поклонился, увидев ее, а Барнс объяснил, что происходит с Шеллом.
— Если вы соберете вместе ваших гостей, — сказал я, — то мы с мистером Клеопатрой приступим к подготовке, а когда закончим, я приведу туда мистера Шелла.
— Отлично, — сказал Барнс. — Ступайте за мной. Сеанс будет в столовой — там есть большой стол, за которым уместятся все.
Мистер Барнс отправился за остальными, а я пошел за ним по коридору, оглянувшись мельком на Антония — тот поднял чемодан, который перед этим ненадолго поставил на пол, и последовал за нами. Когда мы добрались до столовой, там уже находились несколько человек. Помещение было просторным: в центре стоял стол, за которым легко могла уместиться дюжина человек. Мужчины и женщины были одеты в вечерние наряды. Я пробежался взглядом по лицам, пытаясь запомнить их.
