Полководец - Хаецкая Елена Владимировна (читать книги полностью txt) 📗
— Кое-где кисти отрубают или даже по локоть, — заметил Денис. — Очень эффективно. Но воруют все равно. Человек так устроен, мама, он не может не воровать.
Она посмотрела на него с горьким неодобрением, как бы подозревая в том, что он смеется над матерью. Она, Анна Ивановна, отдала Денисику все, всем ради него пожертвовала, чтобы только поднять ребенка, поставить на ноги… а он теперь смеется.
Денису стало стыдно, и он обнял маму.
— Мам, я же не о себе. Ты сама говоришь, что молодежь стала тяжелая.
Нужное и вовремя сказанное слово как бы включило в маме соответствующий звуковой файл, и она вернулась к прежней теме:
— Изольда Ивановна говорит: «Мне бы, — говорит, — сразу их остановить и спросить, куда они идут, в какое садоводство и к кому», но тут у нее на плите закипело, и она отвлеклась. А я ей говорю: «Очень хорошо, Изольда Ивановна, что так вышло. Ведь такие люди сейчас стали! Очень тяжелое время. Могут убить за пару тарелок. А если бы они вас, упаси Боже, по голове ударили? Нет, это в прежние времена все друг друга знали, а теперь надо осторожнее».
— Она их хорошо разглядела? — спросил Денис.
— Она уже старая, да еще без очков! — с сердцем произнесла Анна Ивановна. — Бестолковая стала, между нами говоря. Молодежь как молодежь. Парни. Двое. Так, приблизительно описала: рост средний, куртка синяя… Приходил из райцентра дознаватель, составил фоторобота…
— Ясно, — сказал Денис. — Значит, никого найти нельзя?
— Может, и найдут их, — сказала Анна Ивановна. — Я завтра еду. Ты голодный, наверное, Денечек? Я тут уже в четвертый раз разогреваю. Иди помой руки.
— Хорошо, мама.
За ужином Денис сделал еще несколько попыток отговорить Анну Ивановну и не ехать на дачу, но она была непреклонна.
— Да что со мной случится? И я не одна поеду. Будет еще Борис Викторович, заодно и колодец посмотрит, там, кажется, надо одно кольцо менять… Зимой, конечно, никто менять не будет, но посмотреть надо… И Нина Анатольевна, конечно, там сейчас. Я должна ее поддержать.
— Она ведь с мужем, — напомнил Денис. — Я к тому, что у нее есть, кому поддержать.
При слове «муж» Анна Ивановна устремила на сына взгляд одновременно печальный, тревожный и таинственный. Когда и кому это, спрашивается, муж служил опорой? Уж точно не Анне Ивановне. Она успела нахлебаться горя с Денечкиным отцом. Денечке об этом, конечно же, знать не следует, но между нами…
Мда. Никакой опоры из мужа для Нины Анатольевны.
— А Борис Викторович — старый хрыч, — сказал Денис. — Толку с него… Если до дела дойдет, его любой гопник разберет на части.
— Борис Викторович, — сказала Анна Ивановна, озабоченно морща лоб, — вполне надежный мужчина. И напрасно ты считаешь, что он ни на что не годится.
— Так ты его сама так называла, — напомнил Денис.
— Это… другое, — сказала Анна Ивановна с досадой, но нимало не смущаясь. — Это насчет агентства «экстремального туризма». Да ерунда это все. Сразу было понятно, что все это чушь. Только дурят людей! Борис Викторович сам был в заблуждении. Ему было очень неприятно, когда я сказала. Он и сам не знал.
— Ясно, — проговорил Денис.
«Интересно, — подумал он, — если бы реальная опасность существовала… Если бы действительно в садоводстве орудовали злокозненные воры, такие, что и по голове могут пенсионерке дать, — я отпустил бы маму? — Ответ пришел быстро и сразу: — Да ни за что. В квартире бы запер. Или сам бы с ней поехал, на худой конец… Хорошо, что никаких бандитов там нет».
— А ты, Денечек, оставайся дома. За квартирой тоже надо смотреть. Я мобильник возьму, ты не волнуйся.
— Я, мам, не волнуюсь, — сказал Денис. — Если с тебя хоть волос упадет, я с этого Бориса сниму сразу всю голову.
Мама польщенно засмеялась.
— Вот и хорошо. Ты еще будешь кушать, или мне убирать?
И мама уехала на несколько дней — караулить дачи и увлекательно проводить время в свежесозданном клубе Обеспокоенных Садоводов. Заодно и кольцо в колодце посмотреть. Зимой еще что хорошо — можно заходить на чужие участки и смотреть, как они устроили разные дачные штуки: место для качелей или беседку. Можно найти замерзающую голодную кошку, принести ее домой и осчастливить. Или встретить потерявшегося пса, чистопородного и, несомненно, очень дорогостоящего. И тоже осчастливить.
В общем, возможностей много. У мамы будет, чем занять время.
Авденаго возник во дворе рано утром. Денис едва успел закрыть за мамой дверь, как тролль уже нарисовался на пороге. Оттеснив Дениса плечом, ввалился в квартиру.
— Я мыться, — сообщил он. — От ментов ушел. Может, они и не меня искали. То есть, скорее всего, не меня, но… В подвале отсиделся. Там грязно.
Он скрылся в ванной, а потом оттуда высунулась голая рука и выбросила вещи.
— Постирай, — распорядился Авденаго. — Мне чистое нужно.
— Ну ты наглец, — сказал Денис.
Рука скрылась, в щель между дверью и косяком просунулась физиономия Михи Балашова.
— Если тебе нравится подвальная вонь, пожалуйста. Я ночевал рядом с горой мусора. Под мусоропроводом.
— Я лучше постираю, — сдался Денис.
— Можешь маме оставить, — хихикнул Авденаго, исчезая.
— Маме я такое не оставлю, — проговорил Денис, разглядывая вещи. — Она меня до смерти запытает вопросами: где я был и как ухитрился так испачкаться. «Очень тебя прошу, Денечек, никуда не ходи, сейчас такое тяжелое время».
А тем временем мама ехала себе на дачу, морщила лоб, читала дамский роман в мятой обложке и очень-очень переживала за Нину Анатольевну.
— С тобой как было, когда ты вернулся? — спросил Денис. Они с Авденаго подходили к дому старухи-процентщицы.
— Никак, — буркнул Авденаго. — Пустая стена и все. Один голый FUCK.
— Ясно. Со мной тоже.
— Я видел, — сказал Авденаго. — Я за тобой подглядывал.
— Следил, что ли?
— На сей раз случайно вышло, — признался Авденаго.
— Теперь понятно, как ты меня нашел, — сказал Денис. — Ты за мной от морановской квартиры шел!
— Угу.
— Следопыт.
— А ты болван, — огрызнулся Авденаго. — Даже не почуял, что за тобой слежка.
— Может, и почуял, только оборачиваться лень было. Тебе понадобилось — ты сам объявился.
— Ладно, — сказал Авденаго примирительно, — а в первый раз ты что помнишь?
— Табличка была на двери. Вроде вагонной. Белая с синими буквами, — начал вспоминать Денис.
— Погоди, — остановил его Авденаго, — какая табличка?
— Ну, как на вагоне, только толстая. «Агентство экстремального туризма».
— Табличка была, между прочим, медная с красивой гравировкой, — произнес Авденаго.
— Нет, белая.
Авденаго показал ему кулак.
— Медная. Я сам ее чистил несколько раз. И полировал особой смесью. Моран очень внимательно следил за тем, чтобы она сверкала. Это, говорит, лицо фирмы. Лицо должно сверкать. А ты, говорит, на такую роль не годишься, потому что у тебя морда кислая.
— Очень умно, — одобрил Денис. — Прямо твой узнаваемый портрет.
— Я к тому, что табличка была медная, — упорно гнул свое тролль.
— Наверное, она меняется, — сказал Денис примирительно. — Тебе так виделось, а мне иначе. А теперь она и вовсе пропала.
— Наверное, так, — буркнул Авденаго. Денис, однако же, видел, что он остался при своем мнении. Просто спорить неохота.
А что толку что-то доказывать, если нет ни двери, ни таблички? От чьей-либо правоты они здесь не появятся. Так и останется разрисованная пустая стена…
Удрученные молодые люди поднялись по лестнице — Авденаго знал, как войти прямо к морановской берлоге, минуя «русский Нил» коммунального коридора квартиры напротив. Вот окно с горой пыльных окурков, вот и заплывший пылью, но все еще различимый цветочек, который Денис нарисовал слюнями на стекле.
— Ты вообще-то веришь в порталы? — спросил Денис у своего спутника.
Тролль криво улыбнулся:
— Портал — не вопрос веры или неверия. Мы оба с тобой проходили через такую штуку.
