Призыв - Гейдер Дэвид (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
У магии, которую применяла Фиона, были свои ограничения. Она исцеляла поврежденную плоть и восстанавливала некоторую часть здоровья, однако справиться с тяжелыми ранами ей было не под силу. Сломанная рука Жюльена так и осталась сломанной, и хотя Николас мог идти, было очевидно, что у него повреждены какие-то внутренние органы и эти повреждения еще долго будут причинять ему боль. Фиона и сама не вполне оправилась от ран. Ута не отходила от нее и, глядя, как магичка изнуряет себя, нервно сплетала и расплетала пальцы.
Когда очередь дошла до Мэрика, Фиону уже сотрясала дрожь и лицо ее снова лоснилось от пота. Это был верный признак того, что она истощена. Когда магичка протянула руку, чтобы коснуться его лба, Мэрик остановил ее.
— У меня нет серьезных повреждений, — сказал он. — Я справлюсь сам.
Фиона с любопытством глянула на него, изогнув бровь:
— Хочешь произвести на меня впечатление?
— Нет, хочу поберечь твои силы.
Эльфийка опешила. На мгновение взгляды их встретились, и она заколебалась, но все-таки, несмотря на протест Мэрика, закончила заклинание.
— Позволь уж мне самой беспокоиться о своих силах.
В голосе ее прозвучали ворчливые нотки, но прикосновение пальцев было нежным, почти невесомым, и Мэрик ощутил легкое покалывание — это проникала в него магическая энергия Фионы. Чтобы не глазеть на эльфийку, он сосредоточил все внимание на сияющей голубой ауре, которая окутала его тело.
Если растяжение и не прошло окончательно, то пострадавшей ноге тотчас изрядно полегчало. Перестала кровоточить и рана от стрелы в боку. Пусть заклинание и не вылечило Мэрика, но теперь он чувствовал себя в тысячу раз лучше. Он благодарно взглянул на магичку. Та с сомнением покосилась на него, но ничего не сказала.
И нескольких минут не прошло, как Женевьева приказала продолжать путь. И снова они бежали — по крайней пытались бежать: многочисленные раны изрядно замедляли продвижение. К тому же все они выбились из сил, особенно Фиона. И все равно командор непрестанно подгоняла их, требуя двигаться быстрее. Если собственные раны и досаждали ей, она это искусно скрывала, и казалось, что ее гонит вперед одна только непреклонная воля.
Помимо этого, их подхлестывал страх. Мэрику не нужно было обладать сверхъестественным чутьем, чтобы понять: как бы они ни прибавляли ходу, порождения тьмы их нагоняют. Рокочущий гул теперь не стихал ни на долю секунды, и король почти готов был к тому, что за очередным поворотом на них набросится орда тварей.
Они снова оказались на Глубинных тропах, попав в гномьи туннели через трещину в стене. С точки зрения Мэрика, эта часть Глубинных троп ничем не отличалась от других: угрюмый мрак, разбитые изваяния гномов и расползшаяся повсюду скверна. Как же теперь вернуться на нужную дорогу?
Размышлять об этом было некогда, потому что бег превратился в бегство. В повелительных криках Женевьевы зазвучало исступление, и путники помчались со всех ног. Они бежали и бежали, минуя поворот за поворотом, и теперь уже Мэрик различал в темноте не только гул, но шипение и лязг металла — верные признаки того, что погоня близка.
И опять им пришлось покинуть Глубинные тропы — на сей раз у них попросту не было выбора. Туннель впереди оборвался, — вернее, это зрелище напоминало сломанную ногу, когда на месте перелома торчат осколки костей. За обломками камня простиралась громадная пещера, глубоко уходившая вниз. Продолжается ли туннель по другую сторону провала, различить в темноте было невозможно. Что же здесь произошло?
Повернуть назад они не могли. Оставалось только одно — идти вперед. Под шипение и металлический лязг Женевьева подала пример своим спутникам, первой прыгнув вниз. Она приземлилась и замерла, пригнувшись с мечом наготове, пытливо высматривая в темноте хоть какие-то признаки жизни. И не обнаружила ничего.
За ней тотчас попрыгали остальные. Мэрик приземлился на поврежденную ногу и зашипел от боли. Никто не обратил на него внимания. Замерев на месте, Стражи пристально всматривались в темноту. Сияние, исходившее от посоха Фионы, высветило в окружающем мраке лишь одно — громадные каменные обломки.
И еще здесь едко пахло серой. Мэрику показалось, что все вокруг пропитано этим запахом. Может, где-то поблизости серный источник?
— А это еще что такое? — скривился Дункан.
— Тихо! — шепотом рыкнула Женевьева.
Она по-прежнему сжимала в руке меч, и в ее изможденном взгляде горела настороженность хищного зверя. Командор явно считала, что они здесь не одни. Дункан с отчетливым стуком захлопнул рот.
Состояние Женевьевы передалось и остальным, и хотя они все же двинулись в неизведанный мрак, но продвигались вперед очень и очень медленно. Фиона держала посох высоко над головой, усилив его сияние настолько, чтобы можно было разглядеть, что их окружает. Разлом явно был естественного происхождения, и высоко вверху можно было в нескольких местах различить следы других туннелей.
Что-то громко хрустнуло под ногой у Мэрика. Он поглядел вниз и увидел кости.
В ту же секунду их увидели и другие. Фиона, затаив дыхание, подняла повыше посох, и свет его озарил бесчисленные груды костей. Они, к немалому облегчению Мэрика, принадлежали не людям. И не порождениям тьмы. Это были кости животных, по большей части старые и покрытые слоем пыли.
На Глубинных тропах водились бронто — стадные животные, бывшие когда-то ручными. Эту породу вывели в древности Хранители, а когда порождения тьмы во время Первого Мора уничтожили гномьи владения, бронто в конце концов одичали. Мэрик никогда не видел их живьем, но слышал, что под землей бродят целые стада. Он предполагал, что лежащие вокруг останки принадлежат именно бронто. И костей было много. Вся пещера была завалена ими — да так, что не разглядеть каменного пола.
— Может, это скотомогильник? — тихонько спросила Фиона.
Келль покачал головой и, нагнувшись, выбрал кость покрупнее. Сразу бросалось в глаза, что она обломана и расщеплена. Ничего не сказав, охотник отшвырнул находку и наложил стрелу на тетиву лука. Светлые глаза его напряженно обшарили темноту.
Все замерли, выжидая.
— Слышите? — спросил вдруг Дункан.
Они напрягли слух. Во мраке не разносилось ни единого звука. А еще, вдруг сообразил Мэрик, стало жарко. Раньше полагал, что разогрелся от быстрого бега, но сейчас-то они стояли на месте и уже отдышались, так что дело было совсем не в этом. В воздухе, пропитанном серной вонью, явно витал сухой жар.
— Я ничего не слышу, — проворчала Женевьева.
— Именно! Куда девались порождения тьмы? Я их едва чую.
Командор промолчала, явно потрясенная тем, что не сообразила это сама. Несколько минут все они так и стояли, ничего не предпринимая, и наконец Женевьева решительно махнула рукой, приказывая продолжать путь.
— Мы должны как-то выбраться отсюда. Что бы ни помешало порождениям тьмы последовать за нами, возможно, мы сумеем использовать это обстоятельство.
Остальным явно не хотелось с ней соглашаться, но вслух возражать никто не стал. Они молча двинулись за Женевьевой, осторожно ступая по грудам костей, и вскоре стало видно, что эта пещера постепенно переходит в другую — еще более просторную. И еще там был свет. Вначале тусклый — слабое свечение мха, покрывавшего стены, — но, вскоре он усилился так, что Фионе больше не нужно было поддерживать сияние посоха. Мэрику припомнились гигантские пещеры, в которых возводились тейги, но здесь место гномьих строений занимали сталактиты и сталагмиты. Кое-где зияли расселины, из которых выбивался пар, и Мэрику показалось, что за крупными каменистыми выступами текут тонкие ручейки раскаленной лавы. Отсветы этой лавы оранжевыми бликами озаряли сумрачный подземный пейзаж.
И весь пол этого исполинского чертога тоже был завален костями. Многие из них лежали, обугленные, на грудах черного пепла. Клубы пара поднимались вдоль каменных стен. Серная вонь стала почти невыносимой.
Пес Келля испуганно зарычал, и шерсть его встала дыбом.
