Благие намерения - Лукина Любовь Александровна (читать книги без сокращений txt) 📗
Алият привели обратно на удивление быстро. Как выяснилось, до караванного наконец дошло, что второй разбойник - женщина и, стало быть, делать ей в рубке нечего. Вернулась Алият возбужденная и необычно словоохотливая.
- Караванного ненавидят, - как бы невзначай сообщила она.
- Да я думаю… - согласился Ар-Шарлахи. - Таких дураков я еще не встречал!.. Хаилза… Никогда ничего не слышал о таком караванном…
- И к морю идти - боятся, - многозначительно добавила Алият. - Так боятся, что аж пот их прошибает!.. Ар-Шарлахи хмыкнул и задумался.
- Странно, - сказал он. - Что ж у них, совсем соображения нет? Если мы с тобой, как они считают, уже выходили к морю и тем не менее живы…
- А я им сказала, что мы заговоренные, - объяснила Алият.
Услышав такое, Ар-Шарлахи даже изумился слегка. Надо же! А он и не подозревал, что ей свойственно чувство юмора… Да еще и в такой ситуации… Однако уже в следующий миг до него дошло, что юмором здесь и не пахнет.
- Ты… что затеваешь? - с запинкой спросил он. Алият словно и не расслышала.
- Уж не головной ли корабль взбунтовать? - Ар-Шарлахи понизил голос до предела, и все же вопрос прозвучал скорее насмешливо, чем испуганно. - А от каравана как собираешься отрываться?
Алият прерывисто вздохнула, с тоской глядя на прыгающую в низкой широкой прорези красноватую равнину.
- Шарлах… - беспомощно произнесла она.
- А что он может? Он сейчас один, шайка рассеяна, кораблей у него нет… Да если бы даже и были!.. - Ар-Шарлахи приостановился и с интересом посмотрел на Алият. - А ты, я гляжу, сильно его любишь, - заметил он чуть ли не с завистью. - Можно сказать, на все пошла, собой пожертвовала…
- Шарлах - мужчина… - равнодушно отозвалась Алият. С таким видом говорят о чем-то само собой разумеющемся.
- А я? - невольно спросил он.
Алият вскинула голову и, должно быть, хотела сказать очередную резкость, как вдруг взгляд ее стал несколько растерянным.
- Тебя не поймешь… - нехотя призналась она. - Моря не боишься…
Ар-Шарлахи невесело усмехнулся:
- Как можно бояться того, чего нет? Смерть это, бессмертие или просто много воды - какая нам разница, если туда все равно не добраться!.. Не думаешь же ты, что я и впрямь найду выход к морю?
- На что же ты тогда надеешься?
Теперь уже затосковал Ар-Шарлахи. С надеждами дели обстояло из рук вон плохо.
- Жду, когда колесо отвалится, - буркнул он, с запоздалым сожалением вспоминая набегающий прямо по курсу красно-черный обломок. Не скомандуй он тогда рулевым - глядишь, и впрямь запороли бы колесико…
- У всех кораблей сразу?
- Послушай, - сказал он сквозь зубы. - Что бы ты там , ни затевала, твоим сообщником я все равно не стану. Считай меня трусом, шутом, пьяницей, но пойми ты: я ненавижу бунт! Я ненавижу кровь!.. Все, о чем я мечтаю, - это, чтобы меня оставили в покое!
Недоуменно сдвинув брови, Алият пристально смотрела на Ар-Шарлахи.
- Нет, все-таки ты дурак… - с сожалением решила она наконец. - Ну кто же теперь оставит тебя в покое?
К вечеру под колесами зашипели белые барханы Чубарры. Ветер стих. Быстро схлынули серые сумерки, и наступила ночь - беспокойная ночь полнолуния, толкающая людей на отчаянные дела и опрометчивые поступки. Именно в такие ночи удаются самые дерзкие грабежи и дворцовые перевороты. Разбойничья злая луна становится идеальным диском, и особенно четко обозначается на нем голубоватый контур верблюдицы - матери четырех верблюдов, на которых предки спустились когда-то с горных отрогов Харвы. Души' погонщиков, обитающие теперь на луне, слетают в эту ночь на землю, чтобы смутить покой своих потомков, лишить их сна, нашептать безрассудные замыслы… И предкам не объяснишь, что времена изменились и что слово «разбой» для выученика премудрого Гоена означает вовсе не подвиг, а нечто совсем иное.
А следующей ночью луна пойдет на ущерб, тревога понемногу уляжется, душа прояснится…
Караванный был настолько мудр, что не рискнул ползти в ночном безветрии черепашьим шагом - приказал сделать остановку до утра, надеясь завтра воспользоваться господствующим здесь восточным ветром и двинуться в путь под всеми парусами.
Облитые жидким серебром корабли припали к светлому от луны песку подобно четырем огромным скорпионам. Ар-Шарлахи не спалось. Он сидел ссутулившись, как бы разрезанный пополам полосой холодного света, бьющего в пол из широкой амбразуры, и с тоской думал о том, что будет завтра. Сколько еще времени ему удастся морочить голову досточтимому Хаилзе, делая вид, что и впрямь не может отыскать проход в скалах, который был где-то здесь?..
В противоположном углу зашуршали, зашевелились смутные белые складки - Алият тоже маялась бессонницей. Наконец села, звякнув цепью.
- Оказывается, горы такие высокие… - расстроенно сказала она. - Как они там вообще жили?..
-Кто?
- Предки… и верблюды…
- Да не жили они там, - сказал Ар-Шарлахи. - В горах долго не проживешь: снег, лед…
- Но они же спустились с гор!
- Правильно. Спустились. А в горах не жили. Они пришли из-за гор, с той стороны, понимаешь?
Некоторое время Алият с озадаченным видом переваривала услышанное. Мысль о том, что у гор может быть еще какая-то другая сторона, судя по всему, никогда не приходила ей в голову.
- А откуда ты все это знаешь? - подозрительно спросила она.
Ар-Шарлахи усмехнулся.
- Я долго учился в Харве, - пояснил он; - Большей частью, правда, пьянствовал, но и учился тоже… В промежутках между загулами…
- Расскажи, - внезапно потребовала Алият.
- О чем? О загулах?
- Нет. О горах. Что там, с той стороны?
- Видишь ли… - сказал Ар-Шарлахи. - С горами - как с морем. Никто ничего в точности не знает, но спорят - чуть ли не до драки. У одного моего знакомого, досточтимого Гейки в домашней коллекции хранился свиток, якобы собственноручно исписанный Арегугом- тем самым, которого еще при жизни прозвали безбожным-Все это, конечно, чепуха, никакой Арегуг к этому свитку даже и не прикасался, но все равно документ интереснейший…
Лицо Ар-Шарлахи над приспущенной почти до кончика носа повязкой оживилось, морщины на лбу разгладились.
