Роса и свиток - Петровичева Лариса (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Зачем мы туда едем? — робко спросила Софья.
— К ведьме, — коротко ответил Шани. — У меня к ней есть разговор.
— Неужели вы разговариваете с ведьмами? — выпалила Софья. — Я думала, что вы их сразу же посылаете на костер.
Шани усмехнулся.
— На костер это обязательно, но я вообще люблю поговорить…, - он остановил свою рыжую лошадку, которая, в отличие от Софьи, никак не беспокоилась относительно присутствия чародейства, и спрыгнул на землю. Софья последовала его примеру. Привязав лошадей к одному из деревьев, Шани прикинул, куда идти, и уверенно отправился в самую чащобу, напролом через кусты. Подхватив подол дорожного платья, Софья последовала за ним.
Когда колючие ветви и сухие сучья почти полностью изодрали ее чулки, наградив уймой кровоточащих царапин, то лес неожиданно кончился: путники вышли на небольшую поляну, сплошь усеянную разноцветными искрами цветов. После пути сквозь мрак здесь было чудо как хорошо; Софья хотела было что-то сказать своему спутнику, но вдруг с изумлением и ужасом обнаружила, что тот бесследно исчез. Только что, мгновение назад, он стоял чуть впереди, небрежно закинув на плечо вещмешок и жуя какую-то травинку, но теперь его не было.
Да и леса уже не было. Спустя несколько секунд Софья и не помнила о нем. Она сидела в углу своей спаленки в приюте Яравны, тряслась от страха и сбивчиво молилась. Ее искали по всему дому: одному из подвыпивших гостей, молодому генералу в расшитом золотом мундире, очень приглянулась милая кудрявая девочка. Напрасно Яравна говорила, что эта воспитанница пока не может быть отдана покровителю — Заступник великий и всемогущий, да ей и четырнадцати еще нет! — но генерал хлестнул Яравну по щеке и отправился на поиски приглянувшейся ему девочки с тем же рвением, с каким ходил на маневры.
Сжавшись в углу, Софья слышала визг и грохот в соседней спальне. Еще чуть-чуть, еще совсем немного, и ее обнаружат, а Яравна, получившая оплеуху, не станет вмешиваться, потому что получит еще и деньги: генерал был богат и щедр… До Софьи донесся звук очередной пощечины, и визг оборвался. Хлопнула дверь, и на какое-то время стало тихо. Потом Софья услышала шаги: генерал шел к двери ее спальни.
— Пожалуйста, — прошептала Софья, закрывая голову. — Шани, пожалуйста… Помогите мне.
Сквозь ковер на полу прорастали мелкие белые и розовые цветы с легким сладким ароматом. А под цветами — теперь Софья видела это отчетливо — были кости. Человеческие кости. Софья завизжала от ужаса, и именно в это время генерал схватил ее за шиворот и куда-то поволок.
Когда стоявшая рядом Софья исчезла, то Шани даже не успел удивиться. Вскоре он забыл, кто такая Софья: он шел по лесу, переведя боевую пистоль в руке в рабочее положение и вглядываясь в гогулей: на сей раз они были вывешены не только для того, чтобы отваживать ведьм, но и чтобы указать дорогу инквизитору. Впрочем, ведьмы сейчас не было: в ее бывшей избушке теперь обитал то ли беглый каторжник, то ли какой-то местный бандит, а брант-инквизитор Торн, как единственный представитель законной власти в этой части Залесья решил взять поимку преступника на себя.
Он не был новичком: ему уже не раз и не два приходилось иметь дело с уголовниками. Он очень хорошо стрелял и не учел лишь одного: запах растения кабута, в обилии водившегося в этих краях, притуплял внимание и погружал в сон.
Шани не ожидал еще и того, что бывалый бандит не хочет становиться жертвой залетного инквизитора — поэтому и устроил на тропе засаду. Впрочем, бандит тоже не предполагал, что на перестрелку надо брать пистоль, а не клинок, и поэтому успел нанести только один удар.
Шани среагировал быстро, заметив краем глаза движение сбоку и выстрелив навскидку, не целясь, но лезвие короткого сулифатского кинжала, бог весть как угодившего в эти края, все равно задело его, проехав по груди и скользнув вбок. Бандит удивленно посмотрел на инквизитора, закашлялся и, сплюнув сгусток крови, медленно осел на землю.
Шани тоже рухнул в траву, не чувствуя ничего, кроме боли. Под боком быстро становилось мокро, кровь лилась и лилась, и он понимал, что надо бы как-то подняться и идти обратно в поселок, пока он еще может двигаться, но для этого действия у него больше не было ни сил, ни воли.
Так он и лежал в траве, пока из-за деревьев не вышла Хельга.
Легкая, красивая, пронизанная каким-то золотистым светом, она приблизилась к лежащему и опустилась на колени рядом.
— Я умираю, — радостно сообщил Шани. — Скоро мы будем вместе.
Хельга улыбнулась и провела невесомой ладонью по его груди. От тонких пальцев веяло живым теплом, но сами они были почти прозрачными.
— Не говори глупости, — сказала она. — Ты будешь жить еще очень-очень долго. Все будет хорошо.
Свет становился ярче: теперь Шани мог видеть сквозь Хельгу очертания стволов. Боль отступала, и вместе с ней уходила и Хельга, растворяясь в лесном воздухе. Он протянул руку, попробовав ухватить ее за тонкое запястье и удержать, но Хельга лишь улыбнулась и растаяла.
— Останься, — горестно промолвил Шани и проснулся.
Он лежал на лавке, накрытой лохматой шкурой. Никакой раны больше не было: нанесенная пять лет назад, она давным-давно успела зажить. И Хельги не было тоже: прикоснувшись к нему во сне, она пропала — не найдешь, не догонишь.
В очередной раз сжало сердце. Черт бы с ним, подумал Шани, умереть бы прямо сейчас, да и все. Никакой загробной жизни не существовало, он все равно бы не увидел Хельгу — да и ладно: его самого тоже не было бы.
— Тихо, мой инквизитор. Тихо, — раздалось откуда-то сзади. — Не плачь. Все уже позади.
Приподнявшись на локте, Шани огляделся. Избушку, в которую он попал, можно было бы показывать академитам в качестве классического логова ведьмы. Чего тут только не было! И метелки самых разных трав, свисавших с потолка, и уйма каких-то сундуков, ларцов, коробок и банок с неизвестным содержимым, и мешки, туго набитые семенами растений, и связки лап животных; имелись тут и птичьи перья в огромном количестве, и заспиртованные в прозрачных сосудах уродливые жабы, змеи и жуки, и человеческий череп, что таращил пустые глаза с подоконника, и пухлое чучело нетопыря, что свисало на шнурке с потолка и при малейшем сквозняке принималось вращаться, свирепо скаля мелкие, но острые зубы. Одним словом, это было во всех отношениях примечательное место, но наибольшее внимание привлекала не изба, а ее хозяйка.
Это была молодая женщина, чуть старше Шани; стройная черноволосая красавица. Темно-карие глаза придавали ее лицу какое-то болезненно страстное выражение, длинные волосы были убраны скромно, по-домашнему, но, в то же время, аккуратно. Ведьма держалась поистине с владыческим достоинством; вот кто мог бы блистать в свете, подумал Шани. Она затмила бы всех придворных дам даже в этом старом платье с заплатами…
— Я не помню, как пришел сюда, — признался Шани. Губы ведьмы дрогнули в улыбке.
— Неудивительно, — ответила она. — Вы прошли через мой огородик, а тамошние травы обладают опьяняющими запахами. Я вовремя подоспела, а то бы ты и твоя подруга уснули навечно.
Шани не имел ничего против вечного сна, в котором ему бы снилась Хельга, но не стал говорить об этом ведьме. Ей, похоже, пришлось изрядно потрудиться, выволакивая на собственной спине к жилью девушку и крепкого мужика.
— Спасибо, Худрун, — тепло сказал Шани. — Я признателен. А где моя спутница?
Худрун махнула головой в сторону соседней комнатки.
— Спит твоя ненаглядная. Теперь уже по-человечески, без снов.
Шани сел на лавке и несколько минут сидел молча, зацепившись взглядом за банку с серым порошком. Потом он произнес:
— Убили мою ненаглядную, Худрун. Три седмицы назад схоронил. Зарезали и к дому подбросили. Сам обмывал, сам трумну заколачивал.
Ведьма ахнула и обвела лицо кругом. Шани провел ладонями по щекам и устало посмотрел на ведьму.
— С чего, по-твоему, я притащился-то сюда…?
Худрун сочувствующе покачала головой. Сев на лавку рядом с Шани, она заботливо погладила его по плечу.
