Рубеж - Олди Генри Лайон (читаемые книги читать .TXT) 📗
Она вновь взглянула на Хведира. Парень смотрел вниз, под конские копыта. Да, не вояка! Вот браты его – один к одному, черкасская кость. Но они тоже там, на синем Дунае…
– Тихо! – Ярина привстала в седле, рука с «корабелкой» взлетела к серому низкому небу. – Тихо, панове-молодцы! Что орете, как жидовский кагал? Пришли слухать – так слухайте, чего я скажу!
Гвалт стих, сменившись холодным, тяжелым молчанием. Десятки глаз смотрели на худую плосконосую девушку в серой кожушанке и черкасской шапке с белым верхом.
Ярина подождала, вдохнула холодный воздух.
Пора!
– Что, обыватели валковские? Бежать вздумали? Волков по чащобам кормить?! Вы побежите, соседи побегут – и край запустеет. Для того ли прадеды ваши здесь засеки строили да татар в пень рубали? Неужто они трусов породили?
Ответом была тишина. Мужики прятали глаза, смотрели вниз, отворачивались.
– Батька твой, панна сотникова, далеко, – наконец бросил кто-то. – Он на Дунае, а мы – здесь. И татары здесь. Пан писарь погиб и все черкасы с ним. Кто Валки оборонит?
– Верно, верно! – откликнулись другие. – Чего ее слушать, соплюху! Бежать надоть, бежать!
– А ну цыть! – «корабелка» вновь взлетела к небу. – Трусов не держу – дорога скатертью! А кто не трус, меня слушай!
Ярина на миг замолкла, переводя дыхание и давая возможность перепуганной толпе прийти в себя. Соплюха? Пусть и соплюха, зато у нее кровь в жилах, а не гнилая водица!
– Эй, панове-молодцы, обыватели валковские, мугыри да свинопасы, костерники да броварники! Хватит вам под перинами прятаться, в винницах страх заливать да по запечьям дрожать – ждать, покуда татарский аркан не найдет! Кто смелый – иди со мной, Яриной Загаржецкой, дочкой сотниковой, наши Валки боронить! А кто трус, смелость взаймы бери и тоже иди! Или не деды ваши с паном гетьманом Зиновием Старых Панов под Пилявцами рубили да татар на Изюмском шляху гоняли? А не пойдете – по селам поеду да молодиц с рогачами наберу, а все одно: врагов в Валки не пущу! И в том слово даю крепкое, черкасское! Поняли меня?
Девушка задохнулась, рука с шаблей опустилась вниз. В горле першило – не иначе голос сорвала. Не беда, лишь бы услыхали!
Услыхали! Тишина сменилась гулом, но голоса теперь звучали иначе. Очнулись мугыри!
– А сотником кто будет? – Высокий парень в коротком, не по росту, кожухе пробился вперед. – Не можно без сотника, панна Ярина!
Парень был знакомый – Миско Швец, из самой голоты. Год назад в черкасы просился, да не взяли. Какой черкас без коня?
Девушка задумалась. А и вправду, кто? Ни писаря не осталось, ни есаула, ни черкаса реестрового.
– А хоть он, – Ярина кивнула на мрачного Хведира. – Роду он черкасского, и батька, царствие небесное ему, сотенным писарем был!
Хведир даже головы не поднял – будто не слыхал. В толпе засмеялись.
– Не, не годится! – Миско Швец взлохматил буйную шевелюру. – Пусть пан бурсак покуда в писарях, как батька, походит. Он – человек ученый, ему и писарем быть. Верно?
Толпа вновь загудела – согласно, дружно. Ярина облегченно перевела дух. Раз уж чины делить начали, значит, не побегут!
– А сотником тебе быть, Ярина Логиновна, некому больше.
Девушка невольно покраснела, в висках застучала кровь. О таком и не мечталось. Не мечталось, не думалось. Куда там в сотники! Тут бы раз с батькой в поход сходить – и то не брали!
– Девка она! – послышался чей-то рассудительный бас. – Девка славная, боевая, да один хрен: разве можно девку в сотники?!
Ярина только вздохнула. Все верно! Замечталась, дуреха!
– И кто ж такое сказал? – Миско резко оглянулся, хмыкнул. – Да это мы все – бабы, а она – единственный вояка на все Валки! Кто бежать хотел да хомяком в нору ховаться, а?
Рядом со Швецом уже собрались его погодки: крепкие, плечистые, один в один. Кое-кого Ярина помнила. Тоже из голоты, доброго кожуха – и того нет.
– Ярину Загаржецку – в сотники! Слава! – крикнул кто-то, и весь майдан дружно отозвался:
– Слава! Слава! Не уйдем! Не сдадимся!
Ярина словно очнулась. Криком сотники не ставятся. Через день-другой из Полтавы наказного пришлют, но ждать все одно нельзя.
– Теодор Лукьяныч!
Парень поднял голову, взглянул удивленно.
– Поезжай в управу сотенную да всех волонтиров запиши, да амбар открой, где припас хранится, да погреб пороховой. Понял ли, пан писарь сотенный?
Бурсак подумал, кивнул. Ярина повернулась к Швецу.
– А ты, пан Миско, при мне сотенным товарищем будешь. Проследи, чтоб на улицах порядок был, да чтоб не стреляли попусту. И об есаулах наказных подумай, вечером назначим.
– А головы брить? – поинтересовались петушиным фальцетом. – То холодно, панна сотникова!
– Брить, ясное дело! – хором ответили ему. – Голову брить, а чуприну оставлять да усы. И пшена с салом запасай, и ложку с казанком бери! Чай, теперь черкас – не мугырь!
Ярина улыбнулась.
– Зброи много, Яринка, – Хведир устало вздохнул, откладывая гусиное перо. – Да только старая вся. Рушниц справных нет, и янычарок нет. Булдымки, фузеи без пружин, флинты. Какие ржавые, какие без кремней. И шабли ржавые. Гармата есть, да только без ядер.
Здоровая рука сдернула с носа окуляры, парень повертел их, растерянно оглянулся.
– Протереть бы! Подсоби!
Ярина выругала себя за недогадливость и взялась за окуляры – тереть до блеска толстые стеклышки. Ночь прошла, уже утро. Сделано немало, да вот поможет ли? Люди есть – восемь десятков записалось. Но только кто? Голота – ни коней, ни зброи, ни выучки. Только пятеро и служили, и то не в черкасах, а на востоке – в стрельцах городовых. Это ли войско?
– И коней мало, – Хведир вновь нацепил окуляры, заглянул в исписанный мелкой, красивой вязью лист. – Восемь коней, настоящих, боевых, а остальные – клячи селянские, на них не поездишь.
– Ничего, – девушка заставила себя улыбнуться. – Не в том сила!
Да, валковский обыватель воевать не обучен, зброя стара и коней боевых нет. Зато на всех въездах-выездах уже стоят рогатки, а за рогатками – хлопцы с фузеями. За околицами спрятаны секреты, чтобы враг внезапно не налетел, а пушку зарядили гвоздями да подковами. В упор ахнет – добре будет.
– Я Миско Швеца в Минковку послала, да в Перепелицевку, чтоб народ поднимал, – девушка присела к столу, бегло проглядела записи. – Надо бы порох пощупать, а то пишешь – «три бочонка», а что в тех бочонках…
Бурсак что-то хотел пояснить, но не успел. Негромко заскрипела дверь.
– Ханум-хозяйка! Говорить надо!
Агмет подошел к столу, расстегнул жупан, бросил недоверчивый взгляд на разложенные бумаги.
– Зачем глаза портишь, бачка Хведир? Мой один глаз иметь – лучше твоих два видеть!
Бурсак только руками развел. Агмет, не снимая шапки, присел на лавку, хлопнул широкой ладонью по колену.
– В Хитцах был. Все смотрел, хорошо смотрел. Не наша это был. Не татары!
Ярина и Хведир переглянулись. Им самим не очень верилось в неведомо откуда взявшихся крымчаков. Из всех селян, что в Хитцах жили, уцелели трое; те, что сразу в лес убежали. Они и рассказали о татарах: и платье татарское, и луки. Стрелы Ярина сама видела – и не одну. Какие в стены впились, какие в телах холодных застряли.
– Не наша, не татары! – На мрачном лице Агмета промелькнула ухмылка. – Шайтан умный шибко, да моя не глупее. Следы смотрел – не наши кони! Заводных нет, а наша без заводных в поход не идет. А главное – рушницы. Откуда у татар-крымчак рушницы? Наша с лук-саадак идет, наша рушницы йок – нет совсем.
– Значит, не татары, – девушка поджала губы, задумалась. – Кому же это быть?
– Может, москали? – неуверенно предположил бурсак. – У них татар в войске много, и рушницы есть.
– Кто бы ни был, – Ярина поднялась, устало провела ладонью по лицу. – Придут – разберемся.
– Сейчас сани приезжать, – Агмет кивнул на дверь. – От Дикого Пана приезжать. Бочонок пороха привозить, пять рушниц привозить. Бар якши!
