Лекарство от снов - Стрелковская Алина Дмитриевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Эльф подошел к столу и развернул салфетку. С ума сойти! Все его спицы и еще игла в придачу! Неужто она довершила начатое и все-таки ограбила магазин? Если бы его не пытались выставить за дверь, он бы даже умилился. Но девушка не спешила выражать в его отношении теплые чувства. Она все с тем же холодно-неприступным видом стояла напротив и выжидательно на него смотрела. И, как всегда в подобных ситуациях, ему совсем не хотелось делать то, что от него требуют. Хотелось, напротив, сотворить что-нибудь необычное, противоестественное и таким образом изменить весь придуманный ею сюжет. Может, от этого ему и не станет лучше, но, по крайней мере, все будет не так грустно, как могло бы быть.
Глаза мозолила Игла Любви. Сильный артефакт, если верить Валеру… И он, как-никак, чистокровный эльф, хоть и превращается каждый месяц в злобное животное. Уколоть ей, что ли, пальчик? И ближайшие сутки можно ни о чем не беспокоиться…
— И как это понимать? — осведомилась Сангрита, глядя на маленькую капельку крови, выступившую на мизинце.
— Не знаю, я и сам этого толком не понимаю, — невозмутимо ответил Шут, с интересом приглядываясь к ведьмочке. Что-то же должно в ней измениться? Иначе как он поймет, подействовал артефакт или нет?
Но никаких явных, заметных невооруженным глазом признаков влюбленности видно не было. Она все так же стояла напротив и с не меньшим любопытством смотрела на него, в ожидании каких-либо дальнейших действий.
— Ну что, ты все еще меня ненавидишь? — наконец поинтересовался музыкант, отчаявшись дождаться от Сангриты какой-либо инициативы.
— Да, я все еще тебя ненавижу, — ровно, без всяких заминок и колебаний ответила ведьмочка, невинно хлопнув янтарными глазами.
— Что? — ошарашенно переспросил эльф, не в силах поверить, что артефакт все-таки не подействовал. Нет, ну это же невозможно! И совсем не справедливо! И слишком жестоко! Ну неужели даже в результате магии она не может проявить к нему хоть чуточку симпатии?!
— Что-что, что слышал! — передразнила его девушка. — Ты в самом деле думал, что, уколов меня Иглой Любви, что-то всерьез во мне изменишь? Тогда тебе нужно было предварительно стукнуть меня по голове, чтобы полностью отшибло память.
— Но почему она на тебя не подействовала? — убито поинтересовался Шут, окончательно уверившись в том, что никому его моральные противоречия не нужны и его удел — вечно от них страдать.
— Почему не подействовала? Прекрасно она подействовала, но это же не значит, что я без оглядки кинусь тебе на шею, — презрительно усмехнулась ведьма. — Конечно, ближайшие сутки по твоей милости станут для меня не самыми легкими, но, поверь, я в состоянии пережить их без происшествий.
— Да ну? По-моему, ты в принципе без происшествий жить не можешь, — мрачно сообщил эльф. Известие о том, что магия на нее все-таки подействовала, не слишком обнадеживало. Какой смысл во всем этом, если она все равно его ненавидит. Хотя, говорят же, что от ненависти до любви один шаг… тьфу, говорят много чего, если бы еще говорили по делу!
— Ты знаешь, я со своим ритмом жизни сама как-нибудь разберусь, — нахмурилась Сангрита. — Проваливай уже отсюда, сколько можно тебя выпроваживать!
— Правильно, тебе еще не надоело? — в тон ответил музыкант и снова с удобством устроился в ее энном по счету любимом кресле. Уходить он не собирался. Во-первых, из чувства противоречия. Во-вторых, из-за того, что стоит ему выйти на улицу, как на него снова накинется желание удавиться. И, в-третьих, в душе все еще тлела надежда услышать, как она попала в бордель и откуда знает историю Иглы Любви. Хотя, последнее еще было объяснимо: она ведь волшебница и, наверное, хорошо разбирается в артефактах.
— И долго мы здесь будем сидеть? — скептически поинтересовалась ведьма, по обыкновению усаживаясь на подоконник.
— Если ты не предложишь что-нибудь более занимательное, то долго, — с мрачной решимостью произнес Шут, твердо зная, что ничего более занимательного она не предложит совершенно точно. Не с ее упрямством.
И они действительно сидели так очень долго. Сангрита отстраненно смотрела в окно, а он смотрел на нее, слушая однообразный стук капель о стекло. Чувство времени бесследно испарилось, и остался, как данность, лишь этот теплый зеленый кабинет, девушка, сидящая с ногами на подоконнике, он сам и промозглая сырость, царящая где-то далеко, на улице, которая никогда и ни за что не сможет проникнуть в этот маленький уютный мирок.
А потом пошел снег. Крупные белые хлопья падали прямо с потолка и мягко опускались на ковер, на кресла, на письменный стол, на полыхающую шевелюру Сангриты, на него самого.
— Молчи, я хочу снега, — сурово предупредила ведьмочка, поймав его недоуменный взгляд. И он благоразумно ничего не сказал. Пусть будет снег. Пусть он будет хотя бы здесь. Он ведь и сам так его любит.
Снегопад становился сильнее. Снежинки падали все чаще, а в кабинете внезапно стало холодно. Но это был не тот пронизывающий холод, который царил за окном. Это был настоящий зимний мороз — верный спутник больших, искрящихся сугробов, новогодних поздравлений и того самого счастья, которое он не испытывал уже много лет.
А потом внушительный ком снега пролетел через весь кабинет и метко угодил ему прямо в ухо.
— Эй, так не честно! — возмутился он в ответ на невинный взгляд Сангриты, за что получил еще один снежок. Это оставить без ответа было уже просто грешно, так что следующие десять минут исчезнувшего времени они вдохновенно пытались вывалять друг друга в снегу. Когда же что он, что Сангрита стали выглядеть так, словно прожили всю жизнь в сугробе, идя на поводу у собственного счастья, радости и вдруг зародившейся в душе любви ко всему миру, он привлек ее к себе и поцеловал. Она, о чудо, не сопротивлялась. Впрочем, в данный момент это не казалось странным. Напротив, в их волшебном снежном мирке это было так же естественно и прекрасно, как обязательное чудо в новогоднюю ночь.
Но волшебство всегда было очень хрупкой вещью, а значит и время не могло навечно их покинуть. Снегопад кончился, в комнате снова потеплело, и сугробы начали растекаться противными лужами, почти такими же, что были на улице.
Сангрита отстранилась и, ни слова не говоря, начала плести новое заклятье, чтобы убрать остатки снега, пока кабинет совсем не затопило. Каких-то пять минут — и ни что больше не напоминало о так резко и неожиданно закончившемся чуде.
— На этом все, зимняя сказка кончилась. Прошу на выход, — констатировала вновь ставшая неприступной ведьма, телекинетически открыла перед ним дверь и снова отошла к окну.
«Подожди! Ну, подожди же ты, не так быстро!» — взмолился мысленно Леттер, подавляя в себе желание рухнуть ничком на пол и начать кататься по нему с дикими воплями. Рассудок подсказывал, что это не самая лучшая идея. Нет, можно, конечно, ее осуществить, но если он сейчас будет отвлекаться на мелочи, до конца превращения он точно не доживет.
Вторая ипостась возбужденно что-то верещала, хлопала крыльями и нетерпеливо перескакивала с одной ветки сознания на другую. Очень уж ей хотелось на волю. Он, впрочем, и сам был бы рад ее выпустить. Давненько он уже этого не делал. Сейчас же… сейчас это было прямой необходимостью, потому что сам он со своим сознанием уже не справлялся. Когда пропала Луиза, на помощь вовремя пришла Сангрита, не давшая ему остаться один на один со своими мыслями и заразившая своей энергией. Теперь же, когда обе его музы бесследно исчезли, помочь стало некому. А трещащему по швам сознанию определенно требовалась разрядка. Способ ее осуществления он видел только один.
«И почему ты не банальный волк или еще кто-нибудь крупный?» — риторически вопросил композитор, роясь в ящике с лекарствами. Он был оборотнем с рождения, весьма смутно представлял, как можно жить без второй ипостаси и своей участью был вполне доволен, за исключением самого процесса превращения. Да, его гармонии со второй ипостасью позавидовал бы любой обращенный оборотень, но и он мог уравновесить ситуацию тем, что ни у одного обращенного превращение не происходит так болезненно, как у него. Все-таки, помимо обычной ненависти большинства людей, есть в этом и другие минусы. Например, можно, как он, принадлежать к старинному роду оборотней, пошедшему еще со времен Магического Эксперимента, в результате которого и появилась нечисть, и перекидываться в канарейку — существо настолько мелкое, что каждое превращение подобно смертельной пытке. А это, что ни говори, не грозит ни одному обращенному оборотню. Вряд ли кто-нибудь может похвастаться, что слышал о покусавшей человека певчей птичке.
