Искры и зеркала - Ларичева Дорофея (бесплатные полные книги .txt) 📗
Девушки молча следовали за преобразившейся наставницей, вслушивались в ее команды – короткие и четкие: принести, сделать, отчитаться, съездить куда бы то ни было. Суровые люди в форме и в штатском почтительно кивали и уносились по поручениям, исполняя их незамедлительно. Это интриговало и настораживало одновременно. Что творится в Барске и вообще на свете? Услышанные в последние дни сведения не давали покоя, не укладывались в голове, давали пищу для фантазий и страхов.
Как ни странно, Доре такая жизнь начинала нравиться. Она была настоящей, не придуманной программистами макросети, не срисованной с книг и иностранных сетевых шоу. Не было в этой жизни заданной определенности, просчитанной на многие годы вперед: четкой работы на одном месте, еженедельного отчета, измерения личного вклада в развитие общества. Никто не присваивал класс достатка, рейтинги гражданской ответственности и свободы действий, не грозил понижением в правах. Сейчас она понимала – родители сбежали на космическую станцию именно от такой определенности, захотели глотка свободы. А она выбрала Землю-56. И наверно бы, осталась здесь, получи возможность связаться со своим миром и предупредить семью.
– Вероника Степановна, – окликнул наставницу молоденький лейтенант, – профессор Никитин сообщает, что они готовы к отплытию.
– Хорошо, – кивнула она. – Возьми пять человек подмоги, эскортируй моих мухоловок. Головой за них отвечаете. Все без исключения. Понял?
– Так точно, – закивал парень.
Дора обернулась к Машке. Опять их во что-то впутывают. Интересно, чем закончится это приключение для них обеих?
– Нам внутрь батискафа лезть? – с надеждой в голосе поинтересовалась Маша у Роберта, который вышел их встречать на причал.
Ветер растрепал волосы ученого. На смуглой загорелой шее золотилась витая цепочка, на вороте рубашки болтались очки… Сейчас профессор казался даже красивым, и Дора решила, что с Никой они будут смотреться вполне гармонично. Они оба гордые, умные, свободолюбивые. Им нужно помочь, подтолкнуть друг к другу. «Может, тогда и Ланс будет ко мне ближе», – шепнул внутренний голос и поспешил укрыться на дне сознания.
– Девочки, вы сегодня на корабле поплаваете. Мой помощник и господин Соловьев попытаются поднять на поверхность осколок таинственного прибора, «семени изменения», который поначалу неосмотрительно приняли за метеорит. И тогда у меня появится шанс проверить кое-какую гипотезу.
Роберт проводил их на борт и махнул рукой эскорту военных: мол, не мешайтесь тут.
– Какую? – Машка сегодня была чересчур любознательна. Едва ступив на борт корабля, она устремилась к блестящему корпусу батискафа. – А мне можно внутрь хоть на минуточку?
– Залезай. – Белобрысая голова Ланса высунулась сверху. – Мы закончили, док. Можно отчаливать.
– Валяйте, – легко согласился Никитин. Спрыгнувший на палубу Ланс помог забраться внутрь батискафа Маше, подмигнул Доре и помчался к капитану.
– Зачем вам осколки? – поинтересовалась Дорофея у Роберта.
Тот привалился спиной к батискафу и внимательно изучал рисунок облаков. В небе кружили речные чайки, купались в воздушных потоках, бросались вниз, стремясь поймать рыбку. Дора вздохнула. Ника обещала научить ее плавать когда-нибудь потом, когда все закончится. Но девушке в это уже не верилось.
– Дорофея, – не отрывая взгляда от неба, произнес Никитин, – я не знаю, что из себя представляют «семена изменения», но определенные догадки имею. А если я прав, есть призрачный шанс отключить эту штуку. Ты же знаешь, она коверкает людей, животных, растения – все живое. Разве могут нормально жить в обществе люди-скаты, бьющие электричеством, люди-химеры, способные трансформировать части тела по своему усмотрению, звери-невидимки и прочая антинаучная дикость? Силу, способную на такие трансформации, и энергию, ее питающую, я боюсь.
Корабль вздрогнул, зарычали моторы. Отчалили. Дора отправилась вслед за Лансом, ловя отголосок его эмоций. Новые таланты просыпались в мигрантке рывками, вспышками озаряя сознание, прокатываясь электрическими разрядами по телу.
Вон Машка с Брониславом. Она заставила его рассказывать о батискафе, о силе давления воды, о толщине стен и сопротивлении материала этому давлению. Хитрюга, усердно делает вид, что ей интересно. Нет, действительно интересно. Профессор Соловьев спокоен, сейчас ему кажется, он смирился со своим положением не главного героя, потому самозабвенно читает лекцию. Но это не так. Жажда реванша зреет в тени прочих эмоций.
«Боже, как же страшно так ощущать людей! – ужаснулась Дорофея. – Каково Нике, если она еще и сенс? Ланс не психолог, но ему тоже должно быть нелегко. Каково это – принять подобный дар и не сломаться?»
Она замерла у двери каюты, вдруг почувствовав, как к горлу подкатывает ком. В сознании горела карта эмоций всей команды корабля – карта надежд, чаяний, пороков и страхов. Это ужасно постоянно видеть людей даже не без одежды, без кожи. Прозрачные бурлящие сосуды страстей – разноцветных, меняющихся ежесекундно, расплескивающих свои эмоции на других.
Воздуха не хватало. В глазах потемнело до ярких мелькающих искорок, обжигающих зрачки. Пальцы пару раз схватили воздух, не сумев зацепиться за двоящуюся, туманную дверную ручку.
– Тихо, девочка. Я все понимаю. – Голос Никитина прозвучал сквозь шум крови в ушах. – Это пройдет, притупится со временем. Дар всегда так режется – как молодой зуб – с болью и опухолью. Терпи. Я тоже… – Он запнулся, пробормотал нечто невнятное.
Вот оно что, док – сам шкатулочка с сюрпризом. Она понимающе закивала. Вжалась лбом в его плечо, ища помощи и поддержки.
– Что с ней?
Ланс перепуганный, запыхавшийся выскочил из каюты, оторвал Дору от профессора, сам обнял ее за плечи.
– Держись. Тебе еще хуже будет, когда мы опустимся на дно, – «утешил» он ее. – Ты те железяки расшевелишь.
Помнишь, как они сияли? Вот нам нужен хотя бы один осколок.
Он тряс ее за плечи, она безвольно мотала головой, постепенно приходя в себя. Кто еще сбежался поглазеть на ее слабость? Маха сочувственно держит ее за руку. Везет девчонке. Машкины способности врожденные, но только начали проклевываться и беспокойства не доставляют. А ее, Дору в лаборатории собрали, поэтому так и колбасит.
– Готовы к погружению? – Усатый капитан выглянул из-за двери. – Мы на месте. Вертолет вылетел.
– Пошли, проводишь. – Ланс потянул девушку за собой. – Поняла, что должна делать?
– Да.
– Если что, док подскажет. Он в таких вопросах профи.
– А мне можно с вами? – пристала к Брониславу Маха. Тот раздраженно отмахнулся, стремясь избавиться от надоедливой девчонки. – Ну, пожа-алуйста! Дорка уже плавала, а я тоже хочу-у – заныла она, сердито косясь на своего клона.
«Да она же от нас с Лансом внимание отвлекает!» – догадалась Дорофея.
И действительно, тот до боли сжал ее плечо, всматривался в лицо девушки требовательно, внимательно. И от взгляда его светлых глаз у Доры заныло в груди.
– Береги себя, будь осторожна, – шептал он, щекоча дыханием щеку. – От того, насколько успешно ты сейчас будешь действовать, зависит твоя жизнь. А возможно, не только твоя. Верю в тебя.
Дора хотела отвести глаза от его лица, но не смогла.
«Он старше моего отца, хоть выглядит недопустимо юным», – попыталась осадить она себя. Но сердце не принимало доводов. Вместо ответов она сама сжала его плечо, впилась сквозь клетчатую рубашку ногтями в кожу. И только тогда он удовлетворенно улыбнулся, выпустил ее и, не оглядываясь, взбежал по лесенке, исчез в чреве батискафа.
Лязгнула крышка люка. Над батискафом завис грохочущий лопастями вертолет. Как вести себя дальше? У кого спросить совета?
– Дорофея, Мария, – позвал профессор Никитин, – пора. Им нужно помочь.
Ну да, довести себя до полуобморока, разгоняя по жилам кровь, погрузиться в транс, представить себя в родном мире.
Пока Роберт подключал раздобытый Лансом прибор, пока закреплял на присосках провода, защелкивал на голове обруч и на руках тяжелые металлические браслеты, Дора послушно думала о далекой родине. Выходило не лучшим образом. В каюте пахло краской и резиной. Мигающие лампочки приборов и яркие мониторы компьютеров отвлекали внимание. В грязный иллюминатор украдкой заглянул чересчур любопытный матрос. Разве сосредоточишься?
