Городская магия - Измайлова Кира Алиевна (книги хорошего качества .TXT) 📗
Чужих ребят, как я и ожидала, завалили с треском. Только одному поставили «хорошо», остальным едва натянули «удовлетворительно». Наша группа защитилась ровненько, Света и мальчишки на «хорошо», Маргарита на «отлично», а меня ректор приберег под конец.
— Особо хотелось бы отметить выступление Черновой Наины, — провозгласил он. — Гхм… что я могу сказать… Это даже не «отлично», а «отлично» с двумя плюсами. Если бы можно было поставить шесть баллов, это следовало бы сделать. Блестящая работа. — Он обернулся ко мне. — Вы, кстати, об аспирантуре подумывали?
— Д-да… — выдавила я, мучительно краснея и определенно ощущая на себе издевательский взгляд Давлетьярова.
— Ваша работа выглядит заделом для будущей диссертации, я верно понял? — поинтересовался ректор.
Я поняла, что краснеть дальше некуда, и просто кивнула.
— Ну тогда осенью мы ждем вас на вступительных экзаменах, — благосклонно произнес он и объявил: — Всем спасибо, господа, все свободны!
Я, чтобы успокоиться, произнесла про себя несколько непечатных слов, вышла в коридор и поплелась к выходу. Больше всего мне хотелось добраться до своей комнаты в общежитии, рухнуть на койку и не вставать до утра. Принимать участие в попойке я не собиралась. Не до такой степени я дружила с однокурсниками, чтобы напиваться с ними…
Глава 4
Заключение
Третью неделю я предавалась блаженному безделью, время от времени наведываясь в университет, чтобы узнать, не появился ли еще список вопросов для вступительных экзаменов в аспирантуру. Конечно, это было только предлогом, а настоящей целью было послушать свежие сплетни. Лаборанток у нас на кафедре много, языки у них без костей, а ко мне они уже привыкли и не стеснялись моего присутствия.
В голове ощущалась странная легкость и пустота. Тащила на себе тяжелый груз, тащила, наконец, сбросила, а теперь кажется, будто чего-то не хватает. Но к этому-то привыкнуть как раз можно, а вот к той занозе, что давно не дает мне покоя — никак не привыкнешь.
Разделаться с занозой можно было только одним способом: разобраться в происходящем. Мне, если честно, больше всего хотелось пойти прямиком к Ларисе Романовне и поинтересоваться, что это ей вздумалось делать этакие хитрые ходы, а главное, зачем! Но ведь не ответит, скажет, что я с ума сошла на почве переутомления и выдумываю невесть что.
К Давлетьярову сейчас тоже лучше не подходить, да он, если что и знает, все равно не расскажет. Сочтет, что не моего ума это дело, и попробуй, переспорь. Кто, может, и возьмется, только не я.
А если… Я села на кровати, на которой валялась уже полдня. Если я лезу слишком далеко в дебри? Кто там из мудрецов говорил что-то вроде "не надо умножать сущности без нужды"? Ей-богу, не помню, но мысль хорошая. Я все приплетаю какие-то чуть ли не тайные секты, свившие гнездо в ГМУ и охотящиеся за тайными знаниями, единственным носителем которых является Давлетьяров. Представительница секты, соответственно, Лариса Романовна, а я — единственная избранная, которой Давлетьяров может передать тайное знание. Я даже хихикнула. Тянет на приключенческий роман, однако, а ты, Чернова, еще на отсутствие воображения жаловалась!
Так вот, не будем плодить лишних сущностей. Пока в события вовлечены только три человека, о которых известно наверняка: Давлетьяров, Лариса Романовна и я, причем все трое хоть как-то, а связаны между собой. Кто-то еще, может, имеется в наличии, а может, и нет. Для простоты попробуем танцевать от печки, то есть от версии, что никого постороннего нет и не было… А те ребята на машине? Ну, они в любую версию вписываются, и с посторонними, и без, так что о них пока забудем.
Еще с полчаса я валялась на кровати, пялилась в потолок и напряженно думала. Идея о тайных знаниях вертелась в голове и мешала сосредоточиться. "Хватит, Чернова! — приказала я себе. — Вернись на землю!" Правильный вариант обычно самый простой, это я еще при решении задач на дематериализацию усвоила. А самый простой вариант, к которому вовсе не надо приплетать тайные знания и секты, — это человеческие взаимоотношения. И, кстати сказать, об отношениях Давлетьярова и Ларисы Романовны я ровным счетом ничего не знаю. А как знать… Еще через час у меня родилось подобие гипотезы. Очень хиленькое подобие, но единственное.
Нужно было кое-что выяснить, тогда моя гипотеза или бесславно погибнет, или станет вполне жизнеспособной. Была у меня идейка, требующая проверки, и кто знает, может, именно в этом крылись корни странного поведения Ларисы Романовны? А даже если и нет, все равно было любопытно, а неудовлетворенное любопытство — вещь, как известно, страшная!
Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что помочь мне может только один человек в университете, человек, который проработал тут уже много лет и благодаря изумительной памяти может перечислить всех студентов, которые здесь когда-либо учились. А именно — Эмма Германовна Штольц, библиотекарь.
Конечно, идти к ней надлежало, подготовившись. Я и подготовилась: выяснила, когда у ее помощницы, Леночки Сливиной, выходной, в тот день и заявилась. Тем более, все равно надо было сдать кое-какие учебники, валявшиеся у меня уже больше года. В это время в библиотеке никого нет, летнюю сессию почти все уже сдали, вступительные экзамены только-только начались, а абитуриентам в библиотеке делать пока нечего.
Про мою давнюю аферу с книгохранилищем Эмма Германовна, кстати, не знала. Старушке не сказали, из-за кого ее чуть не выперли на заслуженную пенсию, а Леночку едва не уволили. И очень хорошо, что не сказали, а то мне сейчас было бы куда сложнее разговорить библиотекаршу. (Леночку, кстати, не уволили за допущенную халатность только благодаря заступничеству завкафедрой политической магии, который с Леночкой сожительствовал и даже не делал из этого особой тайны. Этот человек был давно и прочно женат, и терять удобную пассию, которая всегда под рукой, к тому же неболтлива, добродушна и денег много не требует, не желал категорически. А что Леночка глупа, как пробка… ну так его не мозги же ее интересовали.)
Эмма Германовна, как мне показалось, была рада меня видеть, и даже за задержанные книги не пожурила.
— Ты, я слышала, решила поступать в аспирантуру? — спросила она.
— Ага, — кивнула я. — Эмма Германовна, вы ж не были на нашем банкете в честь защиты, так неудобно, что вас не пригласили…
— Да что ты… — начала было она, но я не дала ей и слова вставить, выложив на стол свой презент:
— Вот… хоть чаю попьете!
— Ой, Наиночка, — всплеснула руками Эмма Германовна. Видимо, я ей угодила — тортик был замечательный, у меня самой слюнки текли, а Эмма Германовна была признанной сладкоежкой. — Ну зачем ты…
Я готова была воздействовать слегка на старушку, но ничего такого не потребовалось, Эмма Германовна сама предложила:
— Наиночка, может, чайку? Или ты торопишься?
— Да куда мне торопиться, — пожала я плечами. — Экзамены осенью, так что… С удовольствием!
Эмма Германовна повесила на дверь табличку "Технический перерыв" и увела меня в свою каморку. Тут было тесно, но уютно: диванчик, столик, электрический чайник — что еще для счастья надо!
Пока старушка расставляла чашки, я осматривалась. Потом мы немного посплетничали о последних новостях — видно было, что Эмму Германовну нечасто балуют возможностью поговорить, а значит, моя задача упрощалась.
— Эмма Германовна, вы ведь давно тут работаете? — спросила я невзначай.
— Да скоро уж юбилей, почти сорок лет! — с гордостью ответила она.
— О, ну тогда, наверно, вы знаете… — протянула я. Выдержала паузу и продолжила: — Я тут помогала на кафедре архив разбирать, у них же тоже юбилей скоро, вот и решили стенгазету сделать. Сколько там старых фотографий — это же ужас! Вот… я там на одну наткнулась, подписано — Лида Смирнова, вот я и хотела спросить — это, случайно, не дочка Ларисы Романовны? Уж очень похожа… У нее самой спрашивать неудобно как-то…
