Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗

Немедленно.

Заред указал на дальний огонек:

– Туда, господин мой. Вон туда.

– Подумай о том, что я сказал, – велел я. -Когда мы победим, Чэйсули станут свободными. Теперь мы поведем такую политику.

– Мой господин…

Дальнейших объяснений я не слышал – я скакал от костра так быстро, как только мог.

Роуэн одиноко сидел у маленького костерка. Позади него возвышались деревья – словно отряд телохранителей, молчаливых и стойких. Но среди этих безмолвных стражей его фигурка казалась еще меньше – человек наедине со своим горем. Его тайна стала явной.

Тепла костерка было недостаточно, чтобы согреть его, недостаточно даже для того, чтобы согреть кружку вина, которую он сжимал в негнущихся пальцах. Но пламя выхватывало из тьмы его лицо – лицо человека, которого постигла страшная утрата.

Я соскочил с коня и подошел к огню, давая ему возможность узнать меня.

Роуэн медленно поднял голову. Несколько мгновений он смотрел на меня, словно никак не мог узнать, потом медленно опустился на колени неловким движением старика.

Я смотрел на него – и за потрясением, за внешней оболочкой потерянности видел обреченную покорность.

Он знал.

– Давно? – спросил я. – И почему ты скрывал это от меня?

– Всю мою жизнь, – ровно ответил он, по-прежнему стоя на коленях. А что до того, чтобы скрывать это от тебя… разве у меня был выбор? Немного найдется в Хомейне таких, как ты, господин мой… Я думал, они начнут ненавидеть и презирать меня. Так оно и вышло.

Я отпустил поводья и, подойдя ближе, поднял его с колен. Он снова медленно опустился на свое место. Кружка в его руках ходила ходуном.

– Расскажи, – тихо попросил я. Он на миг закрыл глаза. В неверном свете он напоминал демона из детских сказок. Чэйсули.

– Мне было пять лет, – так же тихо заговорил он. – Я видел, как люди Мухаара убивали мою родню. Всех, кроме меня, – его лицо передернулось. – Они напали из-за деревьев, крича, что нашли гнездо демонов. Я побежал. Мои жехаан и жехаана – и моя рухолла – они не успели убежать. Их убили.

Слова языка Чэйсули, произнесенные Роуэном, глубоко поразили меня. Он всегда говорил с выговором Хомейны, словно вовсе не знал Древнего Языка – а теперь я узнавал, что он имеет большее право говорить на нем, чем большинство людей Хомейны.

Я услышал, как подошел Финн и остановился подле моей лошади. Я не взглянул на него, но Роуэн поднял голову. Они были похожи, как два листа одного дерева, достаточно похожи для того, чтобы быть отцом и сыном. Быть может, они и вправду были в родстве, – У меня не было выбора, – продолжал Роуэн, – меня подобрала семья, у которой не было детей. Они были элласийцами, но переселились в Хомейну. Жили в долине почти на самой границе, там Чэйсули никто и в глаза не видел. Я был в безопасности. Так было, пока я не пришел сюда.

– Ты не мог не знать, что твою тайну раскроют.

Он передернул плечами:

– Такое могло случиться. В Мухааре я был осторожен. Но те, кто хотел сражаться с Беллэмом, были моими ровесниками и никогда не видели оборотней Чэйсули. Я сказал, что я хомэйн, и мне поверили. Много лет прошло с тех пор, когда Чэйсули были вольны появляться, где вздумается. Хомейна почти забыла свой древний народ, – он коротко взглянул на меня. – Да. Я знал, кто я. И кем мне никогда не быть, – он повернулся к огню. – У меня нет лиир.

Я не сразу понял его, но задумался о Финне, о его связи со Сторром и о цене, которую он за это платил – и осознал, что имел в виду Роуэн.

– Не хочешь же ты сказать, что обречен на смерть!

– Ему не нужно умирать, – сказал Финн. Он соскочил с коня и вышел к костру, рядом с ним бежал Сторр. – У него никогда не было лиир, а это не то же самое, что потерять лиир. Если ты не терял его, необходимости в ритуале смерти нет.

Лицо Роуэна мертвенно побелело, только отблески костра придавали ему видимость жизни:

– Ритуал уже исполнен, пусть даже и хомэйнский. Я назван оборотнем и лишен той чести и достоинства, которым обладал.

Я подумал о людях в таверне, где мы с Лахлэном нашли Роуэна. О тех людях, которые следовали за ним с радостью и по доброй воле. Роуэн собрал большую часть тех людей, что были сейчас здесь, остальных привели слухи – они приходили и до сих пор, но начал все дело Роуэн.

– Не все так относятся к тебе, – заверил я его, стараясь не вспоминать о Зареде. – Человек всегда узнается по его делам, люди не станут судить только по цвету глаз и по золоту…

Я осекся, только сейчас осознав, что он не носил золота лиир: он не получил этого права.

– Боги слепы к тебе, – тихо сказал Финн, обращаясь к Роуэну.

Я потрясенно взглянул на него:

– Ты хочешь уничтожить даже то, что осталось от него?

– Нет. Я говорю о том, что он знает и без меня. Можешь спросить его сам, по голосу и глазам Финна невозможно было прочесть его мысли. – Он – лишенный лиир. Только половина человека, обделенная душой. Лишенный благословения богов, как и ты, хотя ты хомэйн, а он – Чэйсули.

Он продолжал, не обратив внимания на мою попытку возразить:

– Он не воин клана, у него нет лиир. Ему нет пути к древним богам.

Я схватил его за руку и впился в нее пальцами, ощущая напрягшиеся мускулы.

Никогда прежде я в гневе не поднимал на него руку.

Финн остановился и замолчал. Он ждал. Когда я разжал пальцы и убрал руку, он объяснил смысл своих слов:

– Он отрекся от этого по доброй воле, Кэриллон, и теперь расплачивается за это страданием.

– Страданием!

– Да, – его глаза полыхнули огнем, остановившись на сгорбленной фигуре Роуэна. – Будь такой выбор у меня, я бы рискнул.

– И умер бы, – гневно отпарировал я.

– О да, верно, – заметил он со знанием дела, – но так я тоже не смог бы жить.

– Не слушай его, – обратился я к Роуэну. – Финн часто говорит тогда, когда ему лучше бы помолчать и оставить свои чувства и мысли при себе.

– Пусть говорит, – устало ответил Роуэн, – он говорит то, что я ожидал услышать всю свою жизнь. Мой господин, ты многого не знаешь о Чэйсули. Многого не знаю и я, отрекшийся от своей души, – горькая усмешка искривила его губы. О да, я давно знаю, что я такое. Лишенный души, лишенный лиир – недочеловек. Но я сам сделал выбор: я слишком боялся умереть. Я думал, что действительно умру, когда пришло время связать себя узами лиир.