Владыка Иллюзий - Ли Танит (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Мы никогда не занимались любовью по-настоящему, — произнес Азрарн. — Ты не знаешь, скольким великолепным вещам я могу научить тебя. И мира, который я могу открыть для тебя. Даже Драхим Ванашта раскроет свои ворота из стали и драгоценностей и зажжется для тебя по моему желанию.
Данизэль больше не возражала, только посмотрела ему прямо в лицо. Золото драпировок отразилось в ее взгляде, и внезапно ее глаза тоже стали золотыми. Возможно, ему не понравилось это напоминание о солнце, и он отвел взгляд.
— Я пришлю к тебе служанок из Нижнего Мира, — пообещал Азрарн.
Затем князь демонов обошел комнату, на ходу срывая золотые украшения. Данизэль так и не поняла, оскорбляло ли его прикосновение к этому металлу, потому что слишком уж вдумчиво и медленно он выполнял свое дело, будто бы каждый кусок золота был намного тяжелее, чем на самом деле. А когда Азрарн выбросил кусочки золота за драпировку, они упали без стука.
Покончив с украшениями, Азрарн немедленно исчез, провалившись сквозь пол. Но даже когда он исчез, Данизэль чувствовала прикосновение его губ к своим.
Затем, словно стройные темные призраки, появились женщины-эшва. Данизэль часто видела их. Демонессы почтительно прислуживали ей, так как преданно любили все, что любил их хозяин. Говорят, даже эшва поражались ее красоте. Данизэль действительно была прекрасна, — впрочем, могла ли она быть иною?
Эшва принесли с собой белый лен, собранный на берегах Сонной Реки, несущей свои воды вдоль границ королевства Азрарна. Они разложили лен на полу, и он сам по себе разгорелся светло-желтым пламенем.
До этого Данизэль не чувствовала боли. Усиливающееся толчки ребенка напоминали ей, скорее, вьюгу из огней и искр, кружившую у нее в животе. Когда колдовской огонь охватил светлую ткань, на мать опустилась дремота, а с нею пришла отрешенность, и красавице показалось, что она выскользнула из своего тела и парит в воздухе. Она прекрасно видела все происходящее, словно наблюдая за действиями другого человека со стороны.
От ее тела не требовалось никаких усилий, во всяком случае ей показалось именно так. Ребенок уже нетерпеливо искал выход из материнской утробы. Сначала это могло бы озадачить Данизэль, но интуитивно она догадалась, что эшва, которые могут заколдовать лису на земле и тучи в небе, просто околдовали ребенка и теперь манили его наружу с помощью безмолвного призыва.
Ни кровь, ни другая жидкость не сопутствовали родам. Дитя менялось, становясь странно бесформенным и текучим, изменяясь и оставаясь неизмененным одновременно. Можно ли было предположить, что процесс появления его из материнского чрева окажется настолько необычным? Тонкий и гибкий, младенец нашел путь наружу, не причинив никакого вреда ни себе, ни матери. Он появился внезапно и как-то слишком быстро — почему-то ногами вперед. Впрочем, для ребенка это оказалось настолько же естественным, как для кошки упасть на четыре лапы. Потом из тела матери показались ручки, которые сразу же приобрели форму обычных человеческих рук, и туловище, гибкое и безупречно чистое. Младенец вытянул ручки вверх, словно готовясь нырнуть, а головку откинул назад. На малютке не оказалось ни одного пятнышка. Не было ни пуповины, ни плаценты. Он изящно выплыл в руки эшва, тут же осмотревших его. Так что благоухание их дыхания стало первым дурманящим запахом, который ребенок узнал, попав во внешний мир.
Девочка родилась белокожей, с длинными и блестящими волосами цвета черного ночного океана, как у Азрарна. У нее были маленькие, совершенной формы ноготки на ручках и ножках. Из-за отсутствия пуповины у малютки не оказалось пупка, который бы только испортил ее животик, гладкий, словно вылепленный из алебастра. Но не только это отличало крошку от обычного смертного ребенка. Сквозь ее опущенные веки с тяжелыми ресницами просачивался голубой свет, исходивший из самой глубины глазниц, таившихся за ними. И конечно, во многом девочка походила на свою мать.
Данизэль все еще парила в воздухе над собственным телом. Увидев дочь, она не испугалась, но очень удивилась. С одной стороны, мать осталась довольна ею, но в то же время испытывала невыразимую горечь: родившееся существо не было человеком.
Девочка не плакала и не просила еды. Материнское молоко не являлось для нее жизненной необходимостью, и Данизэль знала, что ее груди так никогда и не наполнятся этой белой влагой. Но вот настало время предложить ребенку первую пищу.
Шелковая веревка, обвивавшаяся вокруг руки одной из эшва, оказалась змеей. Демонесса наклонилась поцеловать ее, а когда она вновь подняла голову, на ее губах осталась отметка — отпечаток двух острых зубов. Черная, как чернила, кровь демона потекла из двух маленьких ранок.
Эшва прикоснулась ранками к губам ребенка. Беззвучно, не поднимая своих фиолетовых век, ребенок пил черную кровь.
Хотя Данизэль была в полубессознательном состоянии, ее сердце затрепетало, словно осенний лист, почуяв нечто чуждое, необъяснимое. Она наконец в полной мере ощутила себя сосудом бога (так же, как сам Белшевед являлся сосудом богов), хотя еще недавно избранной для защиты этого города, вечного оплота белой магии.
Но теперь Данизэль оказалась настолько же далека от святых намерений Белшеведа, как от собственного тела. Сосуду необязательно знать, что за вино хранится в нем.
Но сейчас магическое пламя успокаивало и усыпляло даже ее смятенную душу. Данизэль увидела, что девочку уложили в светящийся лен. Малютка оставалась по-прежнему спокойной, ее длинные черные волосы свободно лились сквозь мистическое пламя.
Это существо больше не было ребенком Данизэль, которому она когда-то рассказывала легенды. Теперь перед ней лежало дитя Азрарна, и только его, и именно о нем он сказал ей: «Не думай, что я буду нянчиться с этим созданием. Я сделаю ее сильной и ужасной. А затем сам же и покончу с ней».
Глава третья
КИЗИЛОВЫЙ КУСТ
Чузар оставил свою подопечную в самом диком месте пустыни. Крутые склоны скал образовали ущелье — русло давно пересохшей реки. И теперь, подражая воде, русло реки заполнил песок. Когда-то здесь был большой пруд, от которого остался теперь лишь круглый песчаный котлован. Посреди котлована одиноко рос чахлый куст кизила. То ли сама влага, то ли память о ней поддерживали его существование, и, хотя зима лишила его плодов и листьев, он только ежился, продолжая жить и набирать силу.
Куст, ущелье, скалы, пустыня за ними — все они имели свою историю, которую могли бы рассказать. Да, в этом месте тоже можно было жить, но плата за выживание оказалась бы слишком высока.
Здесь не было ничего дарящего радость или облегчение. Даже ветер царапал лицо.
Здесь не осталось ничего живого, даже сама девушка, которая жила теперь здесь под защитой скал, казалась соляной статуей.
Ее рыжевато-коричневые волосы выбелила пыль, а ее молодое лицо, иссеченное ветрами и внутренней злобой, выглядело очень, очень старым.
Зарет провела здесь не больше месяца, но уже успела стать частью окружающего пейзажа. С тем же успехом она могла бы пробыть здесь уже три столетия.
По утрам девушка обычно взбиралась на скалы с северной стороны и выходила в пустыню. Маленький грязный источник пробивался в полумиле от ущелья. Здесь она пила, если в этот день песок не засыпал источник живительной влаги. Потому что когда Зарет не могла расчистить источник руками, что иногда случалось, она не пила совсем. Порой мимо пробегали маленькие ящерицы. Девушка научилась пользоваться пращой, сделанной из собственного пояса, и острыми кремнями, которые подбирала в русле реки. Этим оружием она убивала ящерицу, а потом съедала ее. Такая еда была совсем неаппетитной, и Зарет охотилась редко. Смерть этих маленьких животных злила ее, потому что она однажды убила мужчину хрустальной шпилькой, и теперь любое убийство напоминало ей о том, как ее обманул бог.
Днем Зарет сидела рядом с кустом кизила или, если дул сильный ветер, забиралась в широкие трещины в скалах. Дни проходили незаметно, потому что девушка проводила их в размышлениях о том, как могло бы все обернуться, если бы черный бог выполнил свое обещание, и о том, как все произошло на самом деле. Временами Зарет перебирала в памяти образы ночного сада, женщины, на месте которой могла бы оказаться она сама, и того, что ей было известно о праве выбора, любви и вынашивании сына бога. Или же вспоминала, как мечтала об изнасиловании, когда бог овладел ею. Потом девушка поднимала голову и кричала, посылая небу проклятия. Долго, очень долго.
