Когда боги спали - Коул Аллан (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
— Хадин, — выдохнул Сафар.
— Ты же всегда упоминал о ней, — сказала Нериса, с радостью наблюдая за выражением благоговения на его лице. Вид его лица уменьшал те страдания, которые испытала девушка, наблюдая за казнью женщины. — И потом, ты же показывал мне эту картинку в твоих книгах. Когда увидела черепашку, я сразу поняла, что это именно то, что ты хочешь. — Она пожала плечами. — Вот я и взяла ее.
Сафар улыбался и кивал, но по отсутствующему выражению она поняла, что вряд ли он слышит ее. Нериса замолчала, зачарованно наблюдая, как рука Сафара тянется к черепашке, словно к волшебному магниту. Он вздрогнул, когда пальцы коснулись камня, и глаза его удивленно расширились.
— Магическая черепашка, — прошептал он.
Он поднял фигурку и принялся поворачивать, рассматривая под разными углами.
— Интересно, откуда она взялась? — спросил он. — Как оказалась здесь?
Нериса ничего не говорила, понимая, что Сафар просто высказывает вслух свои мысли. Он так увлекся черепашкой-божком, что у Нерисы появилось ощущение, будто она через окно подглядывает за чьей-то личной жизнью.
Лицо Сафара прояснилось, а от улыбки в комнате стало светлее.
— Спасибо тебе, Нериса, — сказал он просто. — За такой подарок мне никогда с тобой не расплатиться.
Затем, к ее огромному удовольствию, он обнял ее рукой за плечи и прижал к себе. От легкого поцелуя в губы она затрепетала, одновременно и взволнованная и испуганная. А когда он отпустил ее, в ней проснулась ненависть к братской нежности в его глазах.
Мстя за себя, она указала на черепашку и сказала:
— А ведь я украла ее, забыл? Ты уверен, что хочешь испачкать об нее свои руки?
— Это не важно, — ответил Сафар, и так нежно, что она сразу простила его.
— А для чего она? — спросила Нериса.
Сафар покачал головой.
— Не знаю. Но для чего бы она ни предназначалась, она определенно наделена магией. Я чувствую это… — Он задумчиво помолчал и затем продолжил: — У меня такое ощущение, словно музыкант тронул струну, и звук отозвался резонансом во всем моем теле.
— Но мы же не узнаем, как ею пользоваться, — сказала Нериса, просто чтобы поддержать разговор.
Но Сафар ухватился за эту мысль. Он нахмурился, затем сказал:
— Чтобы выяснить, я должен сотворить заклинание, но, пока ты здесь, я этого делать не буду. Лорд Умурхан не одобряет, когда прислужники занимаются магией в присутствии публики.
Вообще-то наказанием за такой проступок являлось немедленное исключение, но Сафар не стал упоминать об этом.
— Ну, пожалуйста! Прощу тебя! — сказала Нериса. — Я еще не видела магии.
Сафар в нерешительности замешкался, и Нериса тут же воспользовалась этим обстоятельством.
— Если ты действительно хочешь отблагодарить меня, — сказала она, — разреши мне понаблюдать за тем, что ты будешь делать. Прошу тебя, для меня это очень важно. Ведь ты же показывал мне в книгах заклинания и прочее. Иногда объяснял. Но если бы я увидела все своими глазами, то лучше бы поняла.
Она усмехнулась:
— И потом, ты же уверен, что я никому не скажу. Лучше меня никто в мире не хранит секретов.
Все то время, пока она говорила, Сафар внимательно смотрел на подружку. Увидев ее в первый раз почти два года назад в «Трясине для дураков», он сразу же испытал к ней теплое чувство. Ей тогда было десять лет, как ему показалось, не больше. Он узнал, что эта маленькая девочка живет на улице. Ничего подобного не могло произойти с ребенком в Кирании. Сафар, нежно любивший своих сестер, особенно остро ощутил ее бедственное положение, и не раз с болью представлял на месте Нерисы одну из своих сестер. Нериса оказалась и удивительно смышленым человечком. Достаточно ей было раз взглянуть на страницу, и она уже могла процитировать содержание с точностью до слова. Катал рассказал, что она выучилась читать и писать менее чем за две недели. И если кто-то поправлял неправильно произнесенное ею слово, впредь она такой ошибки уже никогда не совершала. Сафар обнаружил, что с ней не только легко разговаривать, но можно даже обсуждать и новые идеи. Вскоре он понял: как бы ни был сложен предмет разговора, Нериса только тогда не понимала, о чем идет речь, когда он сам не до конца понимал суть или просто плохо объяснял.
«Ну его в преисподнюю, этого Умурхана, — подумал он. — Все равно собираются исключать. Терять нечего».
И поэтому он официальным тоном произнес:
— Ваше желание, леди, для меня закон.
Нериса всплеснула руками и воскликнула:
— Спасибо тебе, Сафар! Ты не пожалеешь. Я обещаю.
В восторге она отбросила все предосторожности и, обхватив его руками, отважилась поцеловать в губы. Затем откинулась назад, отчаянно покраснев. Низко опустив голову, она принялась теребить веревку обертки с такой сосредоточенностью, словно перед ней стояла гигантская задача. Только тут Сафар заметил, что на ней надеты не ее обычные мальчишеские обноски. И в том, как Нериса сидела рядом с ним, не было ничего мальчишеского. Она представляла собой настоящую девушку, начиная с изящной линии подбородка и кончая той грацией, с которой она потянулась за веревкой. Заметил он и то, что наряд ее подчеркивает именно женские достоинства, например длинные ноги, несмотря на худобу, начинающие приобретать форму. Мягкие тапочки подчеркивали маленький размер стопы. Над едва намечающимися бедрами широкий кушак стягивал узкую талию. Из опыта жизни в большой семье Сафар помнил, как начинают развиваться ягодицы под свободным пологом туники. Он вспомнил смущение сестер, находившихся в возрасте Нерисы. И как это смущение переросло в нечто иное, когда они начали поглядывать на деревенских пареньков, оказавшись в возрасте романтических воздыханий.
Нериса успокоилась и подняла голову, чтобы взглянуть на него. Она улыбнулась, но нижняя губа дрожала. Глаза глядели открыто, и он разглядел, как под их темной поверхностью бурлят эмоции. Он внезапно понял, что, если сейчас скажет что-то не то, она разрыдается. Вуаль перед его мысленным взором раздвинулась, и он понял причину слез. Нериса влюбилась в него. Он видел, как сестры влюблялись в парней, гораздо старше их, и потому страдали из-за этого. Он знал, что эти заболевания быстро проходят. Но в случае с Нерисой все может оказаться тяжелее — ведь она столь одинока, лишена любви и ласки. Сафар, еще не исцелившийся до конца от столкновения с Астарией, понимал, что, если чем-то обидит Нерису, рана окажется глубокой. Он задумался, что же ему делать.
И тут же понял, что вообще ничего не надо делать. Пусть переживет свое увлечение, как это делали его сестры. От него же требуется лишь бережное к ней отношение.
Нериса внезапно почувствовала неладное. «Он догадался, — подумала она. — Я с ума сошла! Не надо было так одеваться! И теперь он знает! Что же мне делать? Что он скажет? Посмеется надо мной? Или вышвырнет? Какая же я дура, дура, дура! О боги, сделайте так, чтобы все было как прежде».
Сафар кашлянул и взялся за черепашку. Нериса приготовилась услыхать слова презрения.
— Если ты поможешь мне, я легче справлюсь с заклинанием, — спокойно сказал он.
Боль в сердце Нерисы временно успокоилась. Она вскочила на ноги.
— Что я должна делать? — с готовностью спросила она.
Сафар указал на потрепанный чемодан, стоящий в углу.
— Там найдешь деревянный ящичек практически со всем, что мне нужно. Затем, если тебе не сложно, начинай разводить огонь под жаровней.
— Совсем не сложно, — сказала Нериса, перенимая спокойный тон Сафара.
Она принесла ящик, и, пока разводила огонь, он наливал разноцветные ароматные масла в широкогорлый кувшин. Высыпав туда же таинственные порошки и крепко пахнущие травы, он принялся размешивать содержимое кувшина каменным пестиком. Нериса услыхала, как при этом он что-то приговаривает, но так тихо, что она не разобрала ни слова. Решив, что огня достаточно, Сафар понес к жаровне большой кувшин и черепашку. Установив кувшин на решетку, в ожидании, пока тот нагреется, Сафар принялся цветными мелками рисовать на полу, окружающем жаровню, искусный и сложный узор. Закончив рисунок, он сказал:
