Подмастерье Элвин - Кард Орсон Скотт (книги без сокращений txt) 📗
Хэнк оглянулся.
— Отлично уложены камни. Если ты когда-нибудь надумаешь бросить кузницу, могу поспорить, ты без труда заработаешь себе на жизнь как каменщик.
— Спасибо, Хэнк! Но это все мой подмастерье.
— Да, повезло тебе с учеником, — кивнул Хэнк. И почувствовал неприятную горечь во рту, оставленную только что произнесенными словами. Что-то не хотелось ему продолжать разговор. Миротворец Смит неспроста окликнул его, но Хэнк никак не мог понять, в чем же здесь дело. Ай, не важно. Пора отправляться в путь-дорогу.
— До встречи, Миротворец! — крикнул он, направляя свою кобылу к дороге. — Я еще загляну к тебе за подковами, так и знай!
Миротворец рассмеялся и помахал рукой:
— Буду рад снова увидеть твою уродливую жирную морду!
Хэнк подхлестнул старушку Озорницу и погнал ее легкой рысью по дороге, которая, огибая холм, вскоре выходила к перекинутому через реку крытому мосту. Второго такого тракта, что протянулся отсюда и до самой Воббской реки, не сыскать на всем белом свете — через все речушки и ручейки переброшены ровные, крепкие мостки. Говорили, что иногда под их крышами останавливаются на ночлег путники — в самую дождливую ночь ни одна капля не проникала сквозь крепкие деревянные доски.
На крыше хатракского моста обосновались иволги — штук тридцать пташек свили здесь свои гнезда. При приближении Хэнка птицы подняли такой гомон, что, должно быть, переполошили всю округу. Жаль, что эти иволги слишком жилисты, обед из них не приготовишь. А то кто-нибудь обязательно устроил бы здесь пир на весь мир.
— Тпру, Озорница, тпру, моя девочка! — вдруг воскликнул он.
Он остановил лошадь прямо посредине моста, прислушиваясь к птичьим песенкам и вспоминая, как лоза выпрыгнула из его рук, улетев в луговую траву. Улетев к северо-востоку от того места, которое он нашел под колодец, — именно там Миротворец Смит подобрал ее, когда прощался с Хэнком.
Так что их прекрасный новый колодец располагался вовсе не там, где указал Хэнк. Все время, которое Хэнк провел в доме кузнеца, ему лгали, притворяясь, будто бы он отыскал добрый источник, хотя вода, которую он пил, была добыта из другого колодца.
И Хэнк знал, о да, он точно знал, кто выбрал то место, откуда теперь черпали воду. Вырвавшаяся из рук и улетевшая лоза подсказала ему это. Она и вырвалась потому, что этот языкастый подмастерье полез со своими советами. Теперь кузнец и вся его семья небось гогочут за спиной Хэнка. В лицо-то ему ничего не сказали, но Хэнк понял — Миротворец специально издевался над ним, посчитав, что глупый лозоход не заметит подмены.
«А я взял и заметил. Ты, Миротворец Смит, и твой подмастерье выставили меня дураком, но я обо всем догадался. Человек может прощать семь раз и семь раз по семь. Но на пятидесятый раз даже настоящий христианин не вытерпит».
— Н-но! — сердито рявкнул он.
Уши Озорницы насторожились, и лошадь потихоньку тронулась вперед, громко стуча новыми подковами по дощатому настилу моста.
— Элвин, — прошептал Хэнк Лозоход. — Подмастерье Элвин, который из всех даров видит только свой собственный…
Глава 12
ШКОЛЬНЫЙ СОВЕТ
Старушка Пег Гестер как раз была наверху, вывешивала матрасы из окон, чтобы проветрить постели, поэтому сразу заметила остановившуюся у дверей коляску. Не узнать новое средство передвижения Уитли Лекаринга было трудно — верх коляски обтягивал дорогой плотный материал, который не пропускал внутрь ни дождь, ни дорожную пыль; раз Лекаринг смог позволить себе купить такую роскошь, значит, может содержать и кучера. Именно из-за этой коляски, почти кареты, многие люди начали теперь величать его не иначе как доктор Лекаринг, а не просто Уитли.
Кучером был По Доггли, который некогда держал свою ферму и который разорился, пристрастившись к выпивке, после того как его жена умерла. Хорошо, что Лекаринг взял его к себе на работу — другие-то считали По горьким, никуда не годным пьяницей. Вот почему простолюдины продолжали любить и уважать доктора Лекаринга, невзирая на то что он слишком уж часто выставлял свои деньги напоказ, чего между христианами не принято.
По проворно спрыгнул с облучка и открыл дверь коляски. Но первым оттуда показался вовсе не Уитли Лекаринг — то был Поли Умник, шериф. Вот уж кто-кто не заслуживает своей фамилии, так это Поли Умник. При одном его виде старушку Пег аж передернуло. Правильно говорит ее муж Гораций: «Человека, который сам набивается в шерифы, надо гнать в шею. Не подходит он для этой работы». Поли Умник сам напросился на эту должность, он жить без нее не мог, как обычные люди не могут жить без воздуха. Только посмотрите, как он кичится дурацкой серебряной звездой, как выставляет ее на всеобщее обозрение! Не дай Бог, кто-то забудет, что перед ним человек, держащий в руках ключи от городской тюрьмы. Как будто Хатраку нужна эта тюрьма!
Затем из коляски показался и сам Уитли Лекаринг, и старушка Пег сразу поняла, зачем они сюда прибыли. Школьный совет вынес свое решение, и эта парочка приехала огласить его и уладить дело миром, чтобы Пег не поднимала ненужного шума. Старушка Пег яростно хлопнула матрасом, который держала, да так хлопнула, что чуть не выпустила из рук, однако успела ухватить за уголок и втянуть обратно на подоконник, где он полежит некоторое время и проветрится как следует. Затем она сбежала вниз по лестнице — не так уж стара она была, чтобы кряхтя нащупывать ногами ступеньки. Во всяком случае, вниз ей нетрудно спуститься.
Она оглянулась в поисках Артура Стюарта, но мальчика, как всегда, нигде не было видно. Он достаточно подрос, чтобы его приняли в хор, и прилежно посещал занятия, но все остальное время был предоставлен самому себе — либо бегал по городу, либо путался под ногами у подмастерья кузнеца, Элвина.
— И чего ты там все время бродишь? — как-то раз спросила у него Пег. — Чего вечно увиваешься за Элвином?
Но Артур лишь улыбнулся, потом вытянул руки, как будто борясь с кем-то, и объяснил:
— Хочу научиться бросать человека в два раза меня больше.
И самое смешное, произнес он это, в точности передав все интонации голоса Элвина. Так это сказал бы сам Элвин — с легкой насмешкой в голосе, давая понять, что его не следует воспринимать всерьез. У Артура был настоящий дар передразнивать людей, как будто он видел их насквозь. Иногда Пег казалось, что он тоже отчасти светлячок, как ее сбежавшая дочь Пегги, но нет, похоже, Артур сам не понимал, что делает. Он всего лишь подражал голосам других людей. Однако ума ему было не занимать, вот почему старушка Пег решила записать мальчика в школу — из всех мальчишек Хатрака он был, пожалуй, самым способным.
Она подошла к порогу в тот самый момент, как раздался стук. Она стояла за дверью, пытаясь отдышаться после стремительного спуска со второго этажа. Сквозь занавески на двери она видела переминающиеся с ноги на ногу силуэты. Похоже, двое вновь прибывших изрядно нервничали — само собой, само собой. Ничего, пусть попотеют.
О, как это похоже на заседателей из школьного совета — послать объявить о своем решении Уитли Лекаринга. Одна тень доктора приводила старушку Пег Гестер в ярость. Не он ли шесть лет назад отвез малышку Пегги в город, а потом не смог толком описать, куда девочка направилась? «В Дикэйн, — только и твердил он, — к людям, которых она, похоже, знала». Да и муж Пег, Гораций, тоже хорош — несколько раз перечитав записку, он заявил, что, мол, если уж светлячок не может позаботиться о собственном будущем, то что можем сделать для нее мы? Так что если бы не Артур Стюарт, Пег в один прекрасный день взяла бы и тоже ушла из дому. Вот так, взяла бы и ушла, как бы это им понравилось?! Забрали дочь, а потом еще убеждают, это, мол, к лучшему — совсем обнаглели, говорить такое матери! «Посмотрим, что они подумают, когда я уйду!» Если бы на ней не висел Артур, она бы вылетела из дверей так быстро, что прищемила бы собственную тень.
А теперь к ней посылают Уитли Лекаринга, чтобы начать все снова, чтобы заставить ее переживать за другого ребенка. Только на этот раз будет хуже, потому что малышка Пегги действительно могла позаботиться о себе, тогда как Артур Стюарт этого не может — ему ведь всего шесть лет, и будущего у него не будет, если это будущее не отвоюет ему зубами и когтями старушка Пег.
