Красавица, чудовище и волшебник без лицензии (СИ) - Заболотская Мария (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt, .fb2) 📗
— Тихо! Тихо!.. — теперь зашипел и мэтр Абревиль, тут же чудесным образом избавившись ото всех признаков сонности и спутанности сознания. — Не говори об этом вслух! Нельзя, чтобы об этом узнали в Ирисовой Горечи!..
И он с ужасом покосился на сорок — вдруг они только притворяются спящими и на самом деле подслушивают?.. Но Сплетня и Небылица сладко посапывали, примостившись рядом друг с другом, и лишь иногда тоненько чирикали совершенно по-воробьиному. Это совершенно не шло к их важному дородному виду, и вряд ли самолюбивые сороки могли намеренно выставить себя в смешном свете — даже из хитрости. Однако мэтр Мимулус все равно не чувствовал себя в безопасности, находясь рядом с ними. После недолгих беспокойных размышлений он сполз с дивана, знаком поманив Джуп за собой, и вскоре они уже сидели в дальнем углу гостиной, спрятавшись за спинками кресел. Поверх кресел волшебник накинул один из пледов, сделав для себя и Джуп что-то вроде шалаша, которые так любят устраивать из одеял и покрывал дети. С собой он взял самую маленькую и тусклую лампу, но ее свет под пледом сразу стал казаться теплее и ярче.
— Мы с сестрами тоже так делали, когда были маленькими, — прошептала Джуп, осматриваясь в их маленьком временном убежище. — Когда с моря приходила непогода, в гостинице всюду гуляли сквозняки, и отец разрешал взять несколько одеял, чтобы мы могли построить себе домик… Там было так тепло… Мы рассказывали друг другу страшные истории… — от воспоминаний она зашмыгала носом, а затем, словно невзначай, быстрым движением вытерла глаза рукавом.
— Если… Когда ты вернешься домой, твои страшные истории уже не будут выдуманными, как у твоих сестер — сказал Мимулус с напрочь фальшивым воодушевлением. Эта попытка утешить в целом прозвучала еще более неловко, чем оговорка в ее начале.
— Ох, эта усадьба, конечно, удивительное место, а гоблины уродливы каждый по-своему, не спорю, — сказала Джуп со вздохом, — но я всегда мечтала о путешествиях и открытиях, а вовсе не о том, чтобы угождать капризному мальчишке. Разве можно назвать настоящим приключением то, что нас взяли в плен и заперли в огромном странном доме? Я хотела еще раз посмотреть на тот прекрасный звездопад и на лес, полный светлячков, но отсюда ничего не увидать — окна крошечные, и все спрятано за еловыми ветвями и вечным туманом. Даже если нам удастся когда-нибудь выйти на улицу — это будет всего лишь остров, та же тюрьма. Неудивительно, что принц пытался отсюда сбежать. Даже ему здесь не нравится…
— Ему не нравится то, что здесь нет привычных ему развлечений, — проворчал Мимму. — Роскоши, увеселений, танцев до самого утра. Разряженных в пух и прах гостей, равных ему по происхождению — другим пускать пыль глаза ниже его достоинства. Вряд ли Его Цветочество хотя бы на миг задумывался о путешествиях или открытиях, а звездопад ему заменяли тысячи свечей, фонарей и светящиеся от восхищения глаза придворных. Цветочная и прочая знать — страшные домоседы! Они очень привязаны к своим дворцам и соглашаются покинуть их только ради визита в ближайшую усадьбу, где затеяли бал или какой-то другой праздник с реками нектара и танцами до утра — а на следующий день зовут гостей к себе и веселятся еще пышнее и причудливее, чтобы затмить соседей.
— Если бы не сегодняшний день, — сказала Джуп задумчиво, — я бы тоже посчитала, что балы и забавы целыми днями напролет — это весело. Но теперь я куда лучше представляю жизнь принца Ноа — и почему-то она не кажется мне такой уж счастливой…
— Не вздумай его жалеть! — мэтр Абревиль снова разволновался. — Это крайне опасно! Ты начнешь считать его кем-то вроде человека, судить о нем по человеческим меркам, и в конце концов…
— Я считаю, — продолжала Джуп, словно не слыша его, — что нам нужно рассказать о том, что проклятие теперь сидит во мне, и что мы хотим доставить его в Росендаль! Мы объясним ему, что отправились в путь, чтобы чары его мачехи признали преступными. И он согласится, что наиболее разумно будет отпустить нас — так мы принесем ему куда больше пользы!..
— Ну вот! Этого-то я и боялся! — воскликнул в отчаянии волшебник, и тут же поспешно зажал себе рот, испугавшись, что эти слова прозвучали слишком громко. — Да, боялся, — повторил он куда тише, но суровее. — Забудь об этом! Большей ошибки ты не сможешь допустить, даже если очень постараешься.
— Но почему? — Джунипер искренне недоумевала, отчего Мимму не оценил по достоинству ее прекрасный план. — Если мы объясним, что проклятие нужно доставить в Росендаль, чтобы разрушить, то Ноа должен нам помочь. Это же именно то, чего он желает!
— Он желает, — мрачно сказал Мимулус, — чтобы проклятие было уничтожено. И ты бы могла догадаться, Джунипер, какой способ уничтожить проклятие он посчитает самым простым и быстрым, если узнает, что суть проклятия, основная его формула — заключены в тебе.
— Что ты хочешь этим сказать… — начала было говорить Джуп, а потом запнулась. — То есть, он может подумать, что проклятие можно уничтожить ВМЕСТЕ СО МНОЙ?!
— Именно так, — согласился мэтр Абревиль. — Лесные создания почему-то всегда истолковывают магические законы самым примитивным образом.
— А это… действительно поможет принцу?
— Понятия не имею. Но, полагаю, Его Цветочество и гоблин Заразиха решат, что стоит на всякий случай попробовать. Тем более, что твоя жизнь — или смерть — для них имеют ничтожную важность.
Джум молчала, ошарашенная этой простой мыслью, которая до сих пор не приходила ей в голову. И вправду, ничто не указывало на то, что в принце имеются запасы великодушия или милосердия, способные остановить Ноа — если вдруг Его Цветочеству покажется, что ради избавления от злых чар нужно принести в жертву не слишком-то интересного человека вроде Джунипер Скиптон.
— Тогда, Мимму, — наконец сказала она твердо, — ты просто обязан рассказать мне, почему принца Ноа наказали этим проклятием! Я имею право знать, что он за существо и на что способен!
И как мэтр Абревиль ни вздыхал, как ни отнекивался, она стояла на своем. Честно сказать, Мимулус и сам начинал склоняться к тому, что Джуп лучше знать о принце как можно больше — чтобы не испытывать более соблазна быть с ним искренней или поддаваться жалости. Но ему, как никому другому, было тяжело нарушить подписку о неразглашении и прочие законы, запрещавшие ему говорить о преступлении принца дома Ирисов.
— Эта тайна касается не только самого Ноа, — сказал он беспомощно, — но и других представителей знатных цветочных родов! Речь идет о чести и бесчестии, обмане и предательстве — словом о таких вещах, которые любой цветочный дом прячет за семью замками. И только в исключительных случаях, когда нужно беспристрастное решение, ставящее точку в любом споре, лесные господа приглашают чародеев из Росендаля. Хоть мы и не пользуемся их уважением, однако закон говорит, что именно росендальский суд считается верховным для всех миров Плеад. Ты представить себе не можешь, как тяжело было достигнуть этой договоренности с созданиями леса, вод, полей и болот, и сколькими клятвами заверено то, что люди обязуются никогда не обсуждать вне зала суда то, что они узнают о жизни высших нелюдей. А случайным смертным и вовсе запрещено под страхом смерти совать нос в личные дела знати Лесного Края!..
— Зато сорокам, как я погляжу, это разрешено! — съязвила Джуп. — Ну же, Мимму, говори все, как есть! Тем более, что я и так многое знаю. Раз Ноа прокляла его мачеха, дама Молочай, то, стало быть, именно ее он и обидел…
— Не совсем так, — пробормотал Мимму, и, не зная, что говорить дальше, несколько раз повторил: «Не так», «совсем не так», и «так, да не совсем», что кого угодно довело бы до белого каления.
Вот и Джуп, оставив всякие церемонии, схватила Мимулуса за плечи, встряхнула как следует, и отчеканила:
— Мимму! Кого обидел принц Ноа?!
— Хорошо, хорошо! Я скажу! — выпалил волшебник, закрыв глаза от ужаса, вызванного тем, как далеко он зашел в деле нарушения магических законов. — Он непростительно оскорбил словом и делом свою сводную сестру, дочь дамы Эсфер!
