Правила перехода (СИ) - Сарко Ли (полные книги .TXT) 📗
Разговор о квартире был вовсе не пустым, так что уже через несколько дней Лезар с учтивым поклоном пригласил меня, так сказать, на новоселье. «Так сказать» — потому что жить там постоянно он всё равно не будет и это скорее не квартира получится, а штаб. И ключи будут на всякий случай также у Полиана и Эльгасса.
Мы собрались вечером, в субботу, и я знала, что могу не спешить домой, потому что завтра никуда не нужно идти. Мы расположились на двух диванах, которые стояли в комнате друг напротив друга, предварительно разложив их, так что получилась настоящая поляна.
Пришла Катриша. Я помню, как мы встретились с ней впервые после того, как я увидела её в Аэре и узнала, что она не может ходить. Здесь, на Земле, она была не такой хрупкой, и даже чуть выше меня, уверенная, с ровной осанкой. В какой-то мере — красивее, чем в мире ветров. Но я знала правду. И, может быть, поэтому обняла её слишком крепко, безмолвно выражая сожаление, что какой-то лесной пожар посмел лишить её ног. Конечно, я никогда не говорила на эту тему ни с ней, ни с остальными. Просто я знала.
Пришёл, конечно, и Эльгасс. Они с Катришей почти никогда не расставались — во всяком случае, здесь. Хотя уж на Земле-то им нечего было бояться даже поодиночке. Но парень привык всегда быть рядом со своей маленькой подругой и не бросал её по возможности никогда. Как только он вошёл, его взор тотчас обратился на гитару, которая висела на гвоздике на стене. То ли её забыл забрать прежний хозяин, то ли притащил кто-то из ребят. Эльгасс снял её и принялся наигрывать какой-то медленный мотив.
— Ты умеешь играть? — удивилась я.
— У нас точно такие же инструменты, — ответил он, пощипывая струны. — В детстве я любил это. Сейчас реже играю, но кое-что помню.
— Здорово! — я обрадовалась. Никто в моём окружении не умел играть на гитаре, даже ребята из перехода никогда не приносили инструмент, хотя я слышала, что кто-то играть умеет. И мне всегда очень хотелось побывать в компании, где будут песни под гитару. — Давайте споём что-нибудь!
Почему-то эти слова вихрям не понравились. Или, скорее, озадачили их. Катриша оторвалась от просмотра книги, Полиан сделал вид, что проснулся, Лезар с Эльгассом переглянулись.
— Давай я буду играть, а ты пой, — предложил вихрь.
— Я? — я неловко улыбнулась. — Да я не очень-то песен знаю… и тем более я точно не знаю слов для того, что ты будешь играть. Давайте, может, вы спойте что-нибудь своё? Я с удовольствием послушаю!
Опять это странное молчание.
— Видишь ли, Ангелина, — осторожно начал Лезар. Как всегда, всё объяснял он. — Мы не можем петь среди людей.
— Почему? — опять какой-то подвох.
— Посуди сама. У вас в обиходе есть такое выражение, как «песнь ветра». Ты же знаешь, ведь так? Оно в фильмах используется, в книгах. «Слушай ветер, и узнаешь…» Это понятие возникло не просто так. Намёк на то, что ветер говорит особым голосом, который не каждому дано понять, но в нём можно услышать истину.
— Вы не хотите, чтобы я услышала истину? — мне показалось, что раскрывается какая-то очередная завеса тайны. Поэтому я старалась не задавать прямых вопросов, предпочитая, чтобы друзья рассказали то, что хотят сами.
— Нет, не в этом дело. Просто… я даже не представляю, как на тебя подействует песнь ветра, — признался Лезар. — Это будет не голос…
— Вообще неизвестно, что будет, — подтвердил Полиан. — Я слышал, некоторые с ума сходят.
— А если кто-то из вас начнёт насвистывать в порыве радости? — ужаснулась я. — Все окружающие с ума сойдут?!
— Мы не поём, когда выходим, — сказал Эльгасс. — Да и вообще… у нас петь — это не просто тянуть гласные, это… несколько другой ритуал.
— Впрочем, можем попробовать, — Лезар смотрел на меня уже знакомым мне взглядом — взглядом экспериментатора. Точно так же он смотрел тогда, когда собрался впервые провести меня в Аэр. — Только не закрывай глаза, и если вдруг что не понравится или покажется странным, говори.
На какое-то мгновение я испугалась, что действительно может случиться что-то опасное. Но потом решилась. Это же ветер! Я с детства верила, что он никогда не причинит мне вреда!
— Давайте! — я решительно тряхнула волосами. — Только не забудь спеть про истину!
— Боюсь, будет неважно, о чём я пою. Ты всё равно не поймёшь, — немного печально покачал головой Лезар, а потом…
Сначала мне показалось, что он запел. Вроде даже намёк на голос был, на какие-то слова, хотя я совершенно не помню, шевелил ли он губами. Но почти сразу же изображение стало расплываться, и я застыла, вытаращив глаза и пытаясь сфокусироваться.
В голове был миллион голосов. Миллиард. Всех возможных — от детских до скрипучих старушечьих. Все они пели, причём что-то одно, но ни одного слова было не разобрать. Что-то медленное и печальное — и в то же самое время весёлое и задорное. Эта песня была обо всём сразу, и поэтому её нельзя было понять.
При этом на заднем плане был негромко слышен духовой инструмент — я подумала, что это бамбуковая дудочка. Сухой, глубокий, обволакивающий звук. Я уверилась в этом, когда увидела перед глазами высокие стебли. Они загадочно шелестят и едва слышно гудят от дуновения ветра, и получается, что всё поле гудит. Они раскачиваются, мерно и неспешно. Где-то вдалеке — я вижу сквозь стебли — человек стоит спиной, старый, седой… он разворачивается, смотрит на меня, а глаза у него — как светло-фиолетовые кристаллы…
— …постоянно играете с людьми, даже не думая о последствиях! — рассерженный голос Катриши.
— Да ерунда всё это, никто не сходит с ума по-настоящему! — это Полиан. — Просто картины всякие видят… может, Лин расскажет, что видела. Лин! Эй, Лин!
— Ангелина!
Меня трясли за плечо. Я разлепила глаза и поняла, что лежу спиной на мягком диване, а надо мной склоняются четыре головы.
— Я что, малодушно упала в обморок? — я приподнялась на локтях.
— Нет, просто закрыла глаза и медленно осела в полудрёму, — Лезар взял меня за плечо и помог ровно сесть. — Ну что, не болит голова?
Я прислушалась к себе.
— Нет. И с ума я вроде не сошла. Песнь… — я повернулась к старшему другу. — Это ведь ты пел, да? — кивок. — Я слышала очень много голосов, твой не смогла бы выделить при всём желании. И видела… бамбук раскачивается…
Сейчас казалось, что я видела больше. Миллионы образов. Слишком много, чтобы о них рассказать, да и были это такие мелкие детали, что я не видела смысла перечислять их.
Больше петь при мне никто не захотел. Да и я не жаждала снова это услышать. Это очень странное чувство, похожее на сумбурный сон. Интересное, но слишком насыщенное, чтобы брать сразу много. От него устаёшь. Я стала мало говорить, реже смеялась, хотя мне не было скучно и я вовсе не хотела уйти домой. Может быть, песня настроила меня на лирический лад. Состояние было такое, будто я недавно проснулась и сейчас пытаюсь собраться с мыслями, а в глазах мелькают детали из сна.
Когда стемнело, Эльгасс и Катриша ушли, растворившись в воздухе перед нашими глазами. Сообщили, что отправились гулять, может, потом зайдут. Мы продолжили беседу уже втроём, развалившись на диванах, как ленивые червяки. Наверное, моё пассивное настроение передалось и Полиану с Лезаром.
— А знаете что? — я решила, что самое время для философских разговоров и откровений. — Когда я вас ещё не знала, у меня была навязчивая идея: ветер живой, — я лежала головой на подлокотнике и смотрела в потолок. — Правда, я тогда не знала, что он не один, что есть множество вихрей, которые ходят среди нас… но я всегда разговаривала с ним, рассказывала что-то. Порой жаловалась на жизнь… думала, что он слышит меня и отвечает, и оберегает от невзгод…
Ребята молчали. Конечно, они не спали — ведь вихри никогда не спят.
— Ещё я верила, что ветер на самом деле — живой поток воздуха. Ну, то есть когда я чувствую дуновение, он рядом и гладит меня по щеке. Глупость, правда? — я усмехнулась. — Но я была уверена, что могу отличить какой-то особый ветер от всех остальных, и знала, что именно этот — живой. Верила… потом познакомилась с вами и поняла. Это просто кто-то ходил в Аэре по своим делам…
