Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ) - Шихматова Елена
— Здравствуйте, госпожа Розина, — очень официально поприветствовала Аглая дочь и с нескрываемым презрением в голосе спросила. — Вы, я так понимаю, здесь одна, а где же ваш драгоценный юрист по налогам?
— Нам всем, находящимся в этом зале сейчас нужно решить очень важные вопросы, госпожа Тарутина, поэтому я попрошу вас сесть и заняться стабилизацией ситуации в стране, а не выражением собственного недовольства в вопросе, на который вы не в состоянии повлиять, — ровным голосом ответила Амалия, хотя внутри у нее все вскипело.
Все молчали, внимательно слушая их. Многие знали о том, что Амалия Розина не общалась со своей матерью, и что после последней их встречи Амалию поставили на особой учет в храме. Говорили, что на заре Нового Времени, госпожа Тарутина отправила дочери письмо, в котором яро осуждала ее за действия в Союзе Пяти Мужей, не одобрила ее брак и предлагала покаяться перед Алином за совершенные грехи. Единственное, чего не знал никто, так это ответила ей Амалия или нет. Ответила, буквально в двух словах, что она поступила правильно и не собирается отступать ни в чем. Аглая не общалась со своим мужем, но знала, что он помирился с дочерью, она знала также о рождении внучки, последнюю она даже видела, когда Данислав прилетал с девочкой три месяца назад в Дамиру. Иногда Аглая ловила себя на мысли, что у нее к зятю предвзятое отношение из-за его власти, из-за разницы в возрасте между ним и ее дочерью, но менять свое мнение женщина не собиралась, как не собиралась и искать путей общения с дочерью. Сегодня утром ей крайне не хотелось ехать во дворец, едва ей стали известны все события прошедшей ночи, еще меньше ей хотелось идти на собрание, проводимое Амалией, и все-таки она пришла.
— Конечно, — коротко ответила Аглая и, дойдя до второго ряда, заняла свободное место.
— Хорошо, продолжим. Кто может ответить мне на вопрос? — обратилась Амалия ко всем, сидящим в зале.
С третьего ряда поднялась неуверенная рука.
— Да.
Это был министр внутренних дел, пожилой мужчина лет семидесяти, с длинной седой бородой и тонкими темными бровями. Одет он был роскошно и даже не по годам, да и не совсем к месту: скорее так можно было одеться на званный ужин, а не на работу в правительстве, само существование которого накануне находилось под вопросом. Мужчина откашлялся и сказал.
— Таких выступлений не было. Вчерашний митинг из разряда, что называется, не шумело не гремело. Никто никогда не собирался и не выражал своего протеста по поводу решения признать возрождение магии. Но, если вы говорите, что есть сведения о подготовке митинга как некой провокации, то, по-видимому, его готовили очень тихо, я впервые слышу об этом, да и любой из моих коллег, я уверен, тоже.
Он обернулся, словно ища подтверждения своим словам, все закивали, да, все-так. Только бы она промолчала, молитвенно подумала Амалия, но она не промолчала.
— На самом деле, госпожа Розина, на свете очень много несогласных с действиями, подобными вашим, когда вы вместе со с вашим мужем переломали привычный уклад во всем мире. Людям пересказали историю, заявив, что новая версия — единственно правильная и не подвергающаяся сомнению. Вы не думаете, что люди просто обдумывали все это время то новое, что вы привнесли в жизнь, и сейчас решили, наконец, собраться и высказать свое недовольство?
Первое, о чем подумала Амалия, она с ними заодно. Иначе зачем ей сейчас так говорить? Зачем было уходить из Храма, в который перестали добровольно принудительно приходить толпами? Если бы она хотела остаться просто верующей, то она осталась бы священнослужителем, но она ушла из храма, не иначе как затем, чтобы вспомнить методы отцов религии Великого и Всеблагого Алина. Амалия сощурила глаза, пристально взглянув на нее, и напрямую сказала.
— Насколько я понимаю, вы тоже решили бороться за свою веру более решительными методами, иначе сейчас вы читали бы молитвы в храме.
— Сейчас в храме перерыв на личное время, это так к сведению, а вы, я так понимаю, обвиняете меня в проведении вчерашнего митинга?
— Я не могу утверждать, но я это обязательно выясню. А пока у меня есть второй вопрос ко всем, кто здесь находится. Если вдруг не станет царя Заряна, кто займет престол Тусктэмии?
Все промолчали, даже Аглая не нашлась, что съязвить или, может, просто не захотела ничего говорить. Но Амалия ждала. Вообще-то она знала ответ на этот вопрос, но сейчас хотела услышать, что ей скажут эти люди.
— Прямых наследников больше нет, — ответил ей все тот же министр внутренних дел. — Значит, нам бы пришлось обратиться к детям двоюродного брата царя Вячеслава.
— А как же Анна Гарадина?
— Вряд ли ее кто-то поддержит. Ее мать казнили за измену.
— Понятно, значит, если по каким-то причинам Зарян оставит трон, то к власти придет новый правитель и новая династия. А если бы, скажем, у царя Вячеслава был внебрачный ребенок, он мог бы претендовать на престол?
Задав этот вопрос, Амалия внимательно посмотрела на мать, но у той ни одна жилка на лице не дрогнула. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Или говорило, например, в пользу того, что тот же Златан Кромин не прочь основать новую династию. Династию, способную повести за собой народ против всех, кто добровольно вступил в новую эру. Повести за собой, это уже звучало опасно, в таком случае оставалось только надеяться, что аппетиты у представителей новой династии будут умеренные.
— Даже не знаю, по закону это запрещено, но, если бы народ поддержал его.
— Или ее? — уточнила Амалия, министр поправился.
— Да, или ее.
В этот момент двери распахнулись и в зал практически ворвалась Гедовин. Увидев, что все в порядке, заседание протекает мирно, она извинилась, так как все сразу переключили на нее внимание, и спустилась вниз. Модест осторожно закрыл дверь и остался стоять наверху. Дойдя до Амалии, Гедовин мельком взглянула на Аглаю и шепотом доложила о потайном коридоре. Амалия кивнула, шепнув ей.
— Подожди здесь, просто стой сзади и наблюдай.
Девушка согласно кивнула и первой, на кого она устремила внимательный взгляд, была Аглая Тарутина.
— Хорошо, у меня будет к вам еще один маленький вопрос, а потом вы можете вернуться к своим делам. Где может быть царь Зарян в данный момент? Может быть, кто-то знает точный ответ на этот вопрос?
Сначала все молчали, потом вразнобой стали говорить о загородном доме, но Амалия знала — Заряна там нет. На этом она, как и обещала поставила точку. Когда все стали расходиться, она поманила к себе Гедовин, шепнув ей на ухо.
— Следи за тоннелем, я уверена, это напрямую связано с видениями Заряна и, похоже, моя матушка напрямую в этом замешана. И, да, Гедовин, без публичности, пожалуйста.
— Я поняла.
Амалия и Гедовин тоже направились к выходу из зала. Стражники, которые охраняли Амалию, покорно пошли следом без каких-либо напоминаний об их новой обязанности. Аглая долго сидела и покинула зал последней. Когда Амалия проходила мимо, она с удивлением отметила, что та ждет ребенка. У нее это просто в голове не укладывалось, покачав головой, Аглая, встала и пошла к выходу.
Меж тем поравнявшись с Модестом, Амалия попросила его рассказать ей все, что он узнал поподробней по пути до кабинета Заряна, ключи от которого любезно предоставил Амалии начальник стражи дворца — и внутренней, и внешней. Придя в кабинет, Амалия попросила стражников остаться у двери в приемной и охранять ее от буйных посетителей.
— Я займусь бумаготворчеством, а ты, будь добр, поищи здесь.
— Что именно?
— Не знаю, что-нибудь. Откладывай все, что покажется тебе подозрительным.
— Хорошо, — ответил Модест, но не мог не заметить. — только неудобно как-то. Все-таки это кабинет самого царя.
— Это кабинет царя, сбежавшего из столицы, когда начались массовые волнения, царя, которому, возможно, угрожает гибель от рук заговорщиков. Одним словом, это кабинет человека, которого нужно найти. Поэтому, дорогой мой, ищи любые намеки на то, где он может быть.
