Гарри Поттер и методы рационального мышления - Юдковский Элиезер (читать книги без регистрации .txt) 📗
— Иногда, — ответил профессор Квиррелл, — сказать кому-то об опасности — значит направить его прямо к ней. Я не собираюсь допустить, чтобы так случилось в этот раз. Вы хотите, чтобы я сказал вам, чего точно нельзя делать? Чего именно я опасаюсь? — он покачал головой. — Если бы вы родились в семье волшебников, мистер Поттер, вы бы знали, что если могущественный маг говорит вам быть осторожнее, то к этому уже стоит отнестись всерьёз.
Было бы неправдой сказать, что Гарри не почувствовал раздражения, но он не был идиотом и потому спросил лишь:
— Есть ли что-то, что вы можете мне сказать?
Профессор Квиррелл осторожно опустился на траву и достал свою палочку. Его рука приняла знакомое положение, и у мальчика перехватило дыхание.
— Последний раз, когда я могу сделать это для вас, — тихо сказал профессор Квиррелл и начал произносить странные слова на языке, который Гарри не мог определить, с интонацией, которая казалась не вполне человеческой, слова, которые ускользали из памяти Гарри, и хотя он пытался их запомнить, они покидали его разум в тот же миг, как попадали туда.
На этот раз заклинание подействовало медленнее. Деревья потемнели, листья и ветки стали чёрными, словно Гарри смотрел через солнечные очки отличного качества, проходя сквозь которые свет тускнел и становился слабее, но не искажался. Голубая чаша неба растаяла, горизонт, который казался иллюзорно достижимым, отдалился и стал серым, а затем тёмно-серым. Облака стали полупрозрачными, прозрачными, фантомными, не заслоняющими просвечивающую тьму.
Лес выцвел, погрузился в тень и исчез в черноте.
Зрение Гарри приспособилось к темноте, и перед его глазами снова предстала великая небесная река. Для человеческого глаза все гигантские космические объекты кажутся точками, кроме одного — Млечного Пути.
И звёзды, пронзительно яркие и всё же далёкие, взирали из великой глубины.
Профессор Квиррелл глубоко вздохнул. Потом он снова поднял свою палочку (её было едва видно при свете одних только звёзд, без солнца и луны) и коснулся ею своей головы со звуком разбивающегося яйца.
Профессор Защиты тоже исчез, став невидимым, как и всё остальное.
Крошечный пятачок травы, не занятый никем и едва видимый в слабом свете, дрейфовал в пустоте.
Какое-то время оба молчали. Гарри довольствовался тем, что смотрел на звёзды, не отвлекаемый ничем, даже видом собственного тела. Что бы ни собирался сказать ему профессор Защиты, всё будет сказано в своё время.
Когда время пришло, из пустоты донёсся тихий голос.
— Здесь нет войны. Ни разногласий, ни битв, ни политики, ни предательства, ни смерти, ни жизни. Всё это — лишь людская глупость. Звёзды выше подобных глупостей, глупости не могут их коснуться. Здесь царит мир и вечная тишина. Так я думал прежде.
Гарри повернул голову на звук речи, но увидел только звёзды.
— Так вы думали прежде? — переспросил Гарри, когда продолжения не последовало.
— Нет ничего выше человеческой глупости, — прошептал голос из пустоты. — Ничто не застраховано от разрушительной силы достаточно разумного идиотизма, даже сами звёзды. Мне стоило немалых хлопот сделать определённую золотую табличку вечной. Я не хочу увидеть, как она будет уничтожена человеческой глупостью.
Глаза Гарри снова рефлекторно метнулись к тому месту, откуда слышался голос, но там по-прежнему была лишь пустота.
— Думаю, я могу успокоить вас на этот счёт, профессор. Ядерное оружие не создаёт огненных шаров радиусом… как далеко сейчас Пионер-11? Где-то около миллиарда километров? Маглы говорят, что ядерное оружие уничтожит мир, но на самом деле они имеют в виду лишь лёгкий подогрев поверхности Земли. Солнце — гигантский ядерный реактор, но оно не испаряет далёкие космические зонды. Уничтожить Солнечную систему не получится даже при худшем сценарии ядерной войны, хотя нельзя сказать, что это сильно утешает.
— Это правда, если говорить о маглах, — ответил ему голос среди звёзд. — Но что маглы знают об истинном могуществе? Не они пугают меня сейчас, а вы.
— Профессор, — осторожно начал Гарри, — я признаю, мне несколько раз за жизнь выпадали критические неудачи, но есть некоторая разница между ними и спас-броском, проваленным настолько, что Пионер-11 окажется в радиусе взрыва. Нет практического способа сделать это, не взорвав Солнце. И, предупреждая ваш вопрос, наше Солнце относится к звёздам спектрального класса G, оно просто не может взорваться. Любая дополнительная энергия только увеличит объём водородной плазмы, у Солнца нет вырожденного ядра, которое может взорваться. У Солнца не будет достаточно массы для того, чтобы стать сверхновой, даже к концу его существования.
— Какие удивительные вещи выяснили маглы, — пробормотал голос, — о том, как живут звёзды, как они защищены от смерти, как они умирают. Но маглы никогда не задаются вопросом, насколько опасно это знание.
— Если честно, профессор, именно эта мысль никогда не приходила в голову даже мне.
— Вы маглорождённый. Я имею в виду не кровь, а то, как прошло ваше детство. Это даёт свободу мысли, да. Но мудрость есть и в осторожности волшебников. Триста двадцать три года назад глупость одного человека уничтожила всю магическую Италию. Во времена, когда появился Хогвартс, подобные происшествия случались чаще. В эпоху Мерлина — ещё чаще. О более древних временах судить трудно, поскольку от них сохранилось слишком мало.
— Это примерно на тридцать порядков отличается от взрыва Солнца, — заметил Гарри, потом спохватился. — Простите, это лишь бессмысленная придирка. Я согласен, что взорвать страну — это тоже плохо. В любом случае, профессор, я не планирую делать ничего подобного.
— Ваш выбор тут ни при чём, мистер Поттер. Если бы вы читали больше книг, написанных волшебниками, и меньше магловских сказок, вы бы знали. В серьёзной литературе волшебник, чья глупость грозит выпустить на волю Шаркающих Скелетов, не приходит к такому решению сознательно, это возможно лишь в детских книжках. У этого по-настоящему опасного волшебника, скорее, есть какие-то замыслы, которые должны принести ему великую славу, и несомненная перспектива потерять эту славу и прожить жизнь в безвестности представится ему более ярко, чем неведомое будущее, в котором он уничтожает свою страну. Или, возможно, он пообещал, что добьётся успеха кому-то, кого ему невыносимо жаль разочаровывать. Может, его дети нуждаются в помощи. В подобных историях много буквальной мудрости. Она рождена из сурового опыта и городов, обращённых в пепел. Катастрофа вероятнее всего, если могущественный волшебник — не важно по какой причине — не может заставить себя остановиться, когда появляются предупреждающие знаки. Пусть даже он много и громко разглагольствует об осторожности — он просто не в состоянии остановиться... Скажите, мистер Поттер, задумывались ли вы над тем, чтобы попробовать что-то из того, что Гермиона Грейнджер сама сказала бы вам не делать?
— Да, в чём-то вы правы, — сказал Гарри. — Профессор, я хорошо понимаю, что, если я спасу Гермиону ценой двух других человеческих жизней, я проиграю в общем счёте с точки зрения утилитаризма. Я прекрасно понимаю, что Гермиона бы не хотела, чтобы я рисковал целой страной ради её спасения. Это просто здравый смысл.
— Дитя, уничтожающее дементоров, — произнёс тихий голос, — если бы я боялся, что вы можете разрушить лишь одну страну, я был бы менее обеспокоен. Сперва я не верил, что ваше знание магловской науки и технологий может стать источником великой силы. Теперь верю. Я совершенно искренне озабочен сохранностью той золотой таблички.
— Ну, если научная фантастика и научила меня чему-то, — сказал Гарри, — так это тому, что уничтожать Солнечную систему морально неприемлемо, особенно до того, как человечество колонизирует любую другую звёздную систему.
— То есть вы оставите…
— Нет, — Гарри не раздумывал над ответом ни секунды и сразу же добавил: — Но я понимаю, что вы пытаетесь мне сказать.
Молчание. Звёзды не двигались, хотя на ночном небе Земли за это время они бы успели немного переместиться.
