Не надо, папа! (СИ) - Тукана Эпсилон (читать книги онлайн без сокращений txt, fb2) 📗
****
Из закрученного выроста в речку лился водопад — это отсюда доносился шум воды. Наруто закатал рукава куртки и отмыл ладони. Подумал, сполоснул лицо. Немного попил.
Все было настоящим. Он пытался щипать себя, но боль тоже была реальной.
Наруто вздохнул. Реалистичность — не показатель. В гендзюцу Сарады тоже все было настоящим, не отличить. Потому и разобраться в том, что вокруг — реальность или иллюзия, сейчас было крайне сложно.
Он пробовал рассеивать гендзюцу, но против шарингана простая пауза в токе чакры не работала.
Наруто в ярости ударил кулаком по вертикальному полупрозрачному столбику водопада.
Может, это не гендзюцу Сарады, а гендзюцу врага?
Он нервничал с каждой минутой все больше.
На деревню напали. Точно ведь напали.
Все в опасности… Сарада… А я как…
Он выхватил из подсумка кунай и хотел ранить себя в руку, но вдруг остановился. По мышцам прокатился морозец, и кунай едва не вывалился из ослабевшей руки.
Наруто вдруг вспомнил Сараду, продырявившую себе руку кухонным ножом. Боль — отличный способ прервать гендзюцу. Не это ли она пыталась сделать, потерявшаяся в собственной памяти, тогда как он считал ее сумасшедшей?
Ч-черт…
Наруто со злостью запустил кунай куда-то в сторону, напитав его чакрой ветра — это получалось уже автоматически. Кунай сверкнул и срезал толстый черенок листа. В нос ударило насыщенным острым запахом сока, а подрезанный гигантский лист с шорохом свалился на землю.
Наруто вздохнул.
Он двинулся дальше, смутно осознавая, что это все-таки не гендзюцу — это джикукан ниндзюцу. Он переместился черт-те куда.
Может, это Мадара? Он владеет пространственной техникой. Что, если это он меня схватил, пока я не заметил?
Что-то тяжелое и мягкое шлепнулось ему на голову и стекло на плечо. Наруто заорал и скинул с себя холодный склизкий студень. Студень оказался прозрачным слизнем. Поворочавшись в травке, слизень стал уползать прочь, а Наруто все не мог избавиться от ощущения, что длинные полупрозрачные рожки слизня поглядывают на него с укоризной за такое грубое обращение.
Ему продолжали встречаться дремлющие на листах жабы, а он шел и шел, и не было конца этому странному месту.
— Наруто-о! — прокатился в воздухе знакомый голос.
— А?
Он остановился, пытаясь вспомнить, кому этот голос принадлежит. Солнце заслонило рыжее брюхо, и с неба свалилась крупная жаба. От ее мощного приземления задрожала земля.
— Г-гамак-кичи? — выдавил Наруто.
— Наконец я нашел тебя.
— Гамакичи, где я?! — заорал Наруто.
— На горе Мёбоку.
— Горе… Мё… Как я сюда попал, даттэбайо?!
— Я призвал тебя сюда! — объяснил Гамакичи, растягивая рот в широкой беззубой улыбке.
— З-зачем? Что это за место?
— Это — страна жаб. И… э-э… В общем. Идем. Оогама Сэннин видел о тебе сон. И не только. Ему что-то плохо, но… в общем… тебя он тоже хотел видеть.
— Почему сейчас? — с тревогой спросил Наруто. — В Конохе что-то происходит. Я чувствую, что-то нехорошее. На нас напали. Я… я должен быть там. Потом поговорю с этим твоим Оогама Сэннином! Отправь меня обратно, ттэбайо!
— Не могу, — уперся Гамакичи.
— Что значит «не могу»?!
— Значит, «не могу».
Наруто осатанел и забарабанил кулаками в упругое жабье брюшко.
— Эй ты, живо верни меня назад, как призвал! Сейчас же! Слышишь?!
— Но, Наруто, как я могу призвать тебя туда, если я здесь?
Наруто перестал его бить и растерялся.
— Не знаю… Но… как мне тогда вернуться?
— Идем со мной, — раздраженно сказал Гамакичи. — Потом разберемся с остальным!
— Эй! Что значит «потом разберемся»?! Мне надо в Коноху! Там Сарада и ребята!
Гамакичи развернулся к нему задом и гигантским прыжком махнул куда-то в сторону слепящего солнца.
— А ну стой! Гамакичи!
Наруто прыгнул на пружинистый лист и погнался за ним следом.
****
Великий Жабий Мудрец развалился на своем троне. Его яркая раскраска за годы выцвела и стала блеклой, кожа была покрыта уродливыми бородавками, веки пошли морщинами. В зале, где он восседал, стоял странный запах, которому Наруто при всем желании не мог бы дать описания, но, кажется, этот самый запах исходил от Мудреца — запах старой жабы.
Старая жаба тихо постанывала и дергалась. Сомкнутые веки дрожали, но все никак не раскрывались. Вокруг его крупного тела суетились жабы поменьше и прикладывали к бледно-розовой бородавчатой коже смятые пахучие листья, добавляющие влажному воздуху запахов свежих пряностей. Наверное, эти листья были целебными и могли согнать разбившую старческое жабье тело лихорадку.
— Как он? — обеспокоено спросил Гамакичи.
— Кири-кири, кири-кири… — ответила голубая жаба, натирающая листочком морщинистую шею Мудреца.
Наруто на миг стало стыдно. Он ругался на Гамакичи и не хотел идти к Оогама Сэннину, полагая, что деревня находится в куда более тяжелом состоянии, чем старая жаба. Пожалуй, он ошибался.
— Оогама Сэннин, — позвал Гамакичи.
Мудрец попытался шевельнуть веками, разомкнул иссохшие морщинистые губы и издал тихий стон.
Гамакичи переминался с лапы на лапу.
— К вам пришел Наруто. На-ру-то!
Старая жаба перестала нервно вздрагивать и все-таки раскрыла веки. На Наруто уставились потускневшие глаза с типично жабьими зрачками. Прошло порядком времени, прежде чем Мудрец, вдоволь насмотревшись на него, сказал:
— Ты кто?
У Наруто завис мозг.
Серьезно? Гамакичи же сказал ему!
— Это Наруто. На-ру-то.
Мудрец выждал еще с пару минут. Наруто был уверен, что за эти пару минут великая жаба снова все позабудет, но Мудрец неожиданно улыбнулся.
— А… Наруто-чан! Я рад, что ты пришел.
— Ты… ты в порядке? — проронил Наруто.
Он не мог избавиться от ощущения, что гигантская жаба-Мудрец сейчас испустит дух у него на глазах и растечется по трону бесформенной бледно-розовой жижей.
— Ткань времени волнуется, — пожаловался Мудрец таким тоном, будто Наруто мог это исправить и избавить его от дискомфорта.
— Ткань… времени?
— Оогама Сэннин может видеть будущее, — шепнул Гамачики.
— А! — Наруто почесал затылок, вспоминая болтовню Сарады о другой жизни, другой девушке и детях. — Ну да… бывает.
Он нервно хохотнул.
— Тебе смешно, Наруто-чан, потому что ты не представляешь бремени пророка. Волны создают лишние перекрестки. Лишние перекрестки сводят с ума.
Наруто с трудом понимал, о чем толкует Мудрец, но каждое слово старой жабы падало на его сердце тяжестью. Он пристыженно опустил взгляд к подножию трона, вспоминая Сараду.
— Думаю, все-таки... немного понимаю, ттэбайо…
Бремя пророка… Неужели ты все-таки можешь видеть будущее, а, Сарада?
— Как ты видишь будущее, дед… Оогама Сэннин? Как это вообще возможно?
— Мне являются видения. Во сне. Жабы редко спят, но во время сна просветленному разуму открываются перекрестки миров. И о тебе мне тоже были видения.
— Видения? Много видений? Что ты там видел, жабий дедуля? — вдохновившись перспективами узнать свое будущее, Наруто позабыл все нормы приличия и тут же получил аккуратный толчок в спину от Гамакичи.
— Эй, не забывайся, Наруто!
Мудрец в ответ лишь снисходительно рассмеялся.
— Я… я стану Нанадайме Хокаге? — выдавил Наруто и затаил дыхание.
Оогама Сэннин сомкнул сморщенные губы.
— Не имею понятия.
Наруто сглотнул вязкую слюну. Хотелось пить. Он покосился на Гамакичи. Тот был явно озадачен.
— Но… Ваши видения всегда были конкретны. И… всегда сбывались, — робко заметил Гамакичи.
— Раньше ткань времени была спокойна. Сейчас же… я не уверен. Я видел много видений. В одних тебя не было вовсе, Наруто-чан. В других ты стал пастухом и угодил за решетку.
