Исток - Московкина Анна (книги регистрация онлайн txt) 📗
— Не было такого!
— А кто дубасил обидчика моей лютней, — голос корчмаря наполнился возмущением, — ударил по морде грифом вышибалу? А после устроил грандиозное побоище прямо в стенах моей корчмы, чуть не раскатав ее по бревнышку?!
— Ничего я не устраивала, они сами! — вырвалось у меня.
По мере рассказа колдун все мрачнел лицом.
— В конечном итоге сумма причиненного вами ущерба составила шестьдесят корон.
— Сколько? Да там…
— Три сломанных стола, шесть стульев, две скамьи, семнадцать кружек, двадцать семь тарелок, синяк под глазом вышибалы, одна сломанная лютня, выбитое окно, вывороченный ставень, изуродованная стена.
— Я не одна была! — возмущенно крикнула я. — С остальных вы ничего требовать не будете? А те два типа, которые все начали? А та высокая тетка, проломившая стол? А Валья…
— После Вальи в шапке осталось десять корон, их могу списать!
— И всё?
— Где я буду искать тех двух типов? А что до той валькирии… она расплатилась за стол и извинилась. Еще пять я стряс с одного посетителя. Но, согласись, Айрин, что зачинщицей была ты!
Я помолчала, с печальным лицом готовясь расстаться с деньгами, но тут вступил колдун:
— Двадцать пять самое большее, но никак не пятьдесят.
Было что-то в его лице такое, что Ловша промолчал. Майорин, видно, решил, что молчание признак согласия, отсчитал двадцать пять корон золотом, кучкой ссыпал на столе.
— Хорошо, — надумал корчмарь. — Я готов закрыть глаза и не жаловаться на дебош в городскую стражу. — «Уф, пронесло». — Но при одном условии: Айрин никогда больше не будет пить в моей корчме. Больно это дорогое удовольствие.
— Хорошо, — согласилась я, в конце концов, Вирица город большой и трактиров с корчмами в ней достаточно.
Следующим мы выслушали Солена, причем ни Ловша, ни полукровка желания уйти не выказывали. Наоборот, с интересом уставились на говорившего. Монолог корчмаря не оставил равнодушным и ярого мстителя, так как тон, которым начал паренек, был позаимствован у Ловши.
— Вчера милсдарь колдун, — парень даже позу старался копировать, что при различии в комплекции выглядело комично, — во дворце познакомился с моей сестрой, состоящей в личной свите ее величества королевы Рианы. — Видно, сестрой он гордился, надувшись еще сильнее. — И околдовал ее!
— Я? Околдовал?
— А как еще объяснить, что она пошла с тобой, не помня себя, и отдалась тебе! — Про вальяжную манеру Ловши Солен уже забыл.
— Бабской дуростью, — ляпнул колдун, но тут же исправился: — Девичьей ветреностью!
Однако тон не поменял, так что еще оскорбительнее звучало, не знаю.
— Ты обесчестил ее! Растлил невинную девушку!
— Жалко тебя разочаровывать, но обесчестили ее до меня!
— Ты лжешь! — Парень встал, негодующе тыкая пальцем в колдуна, будто норовя того проткнуть.
— Простыню показать?
— Ах ты! — Броситься на Майорина ему помешал стол, а обогнуть стол помешала я, подставив парню подножку. Недолго думая огрела его чистой силой. Пускай полежит, подумает.
Все посмотрели на Солена, потом на меня и расслабленно засмеялись.
— С простыней ты переборщил, — произнес Ловша, неожиданно перейдя на панибратский тон.
— У вас каждое утро так весело? — Полукровка развалилась на стуле.
— Нет, только после того, как некоторые безумные напиваются в корчмах.
— Я девушку не совращала!
— Но если бы ты не устроила ей взбучку утром, он, — колдун указал на Солена, — так и думал бы, что его сестрица невиннейшее создание.
— А пьянка тут при чем? — удивилась уже Жарка.
— Она готова спать до полудня, но с похмелья встает затемно.
И тут Майорин вспомнил, что он опаздывает к Орнику Мадере, Жарка заспешила по своим делам, Ловша тоже поднялся.
— Пойду я…
— Заходи вечерком. Поговорим, — пригласил корчмаря колдун.
— Что ж… отчего не зайти… — пожал медвежьими плечами трактирщик.
Когда гости ушли, мы с колдуном начали судорожно собираться. Я рванулась было попить к горшку с кипяченой водой и наступила на что-то мягкое.
— Солен! — Забытье перешло в здоровый сон, и парень сопел, подложив под щеку ладонь.
Сейчас, когда он перестал возмущенно прыгать, я его рассмотрела. Русые волосы коротко острижены, резкие высокие скулы, волевой подбородок, довольно полные губы — похоже, ему лет двадцать, может, чуть больше. Вот дурачок, а если колдун на вызов ответит? Прибьет ведь мальчишку. Жалко.
— Майорин, а что с этим делать?
— Убери в шкаф, — задумчиво ответил колдун, перебиравший ворох свитков и откладывая нужные.
— Солена?
— Какого Соле… Я и забыл про него! — Колдун невнятно бормотал себе под нос, торопливо запихивая в сумку свитки. Смысл сбивчивой речи я уловила с трудом, ясно осознав лишь концовку. — Пойдем со мной во дворец, с Орником познакомишься.
— Но мне надо в лавку, потом в храм!
— Опоздаешь.
— Я уже опоздала.
— Отпросись, извинись. — Майорин стремительно вылетел за дверь, продолжая на ходу шуршать пергаментом.
Я усмехнулась, у колдуна была дурная привычка читать на ходу, несмотря даже на темень. Прохожие обычно шарахались в стороны, когда встречали человека со светящимися в темноте глазами, уткнувшегося в грамоту. И только благодаря этому он в них не врезался.
Парень очнулся от третьего хлопка, раскрыл глаза.
— Ты?!
— И тебе не хворать.
— Ты меня оглушила!
— И?
— Где колдун?!
— Ушел по делам, просил заглянуть вечером, — пробормотала я, ловя себя на мысли, что он чем-то напоминает мне Сворна. Хотя маг никогда не полез бы в пекло, не выяснив весь бестиарий там проживающий и не узнавши повадки того бестиария.
— Кем он себя возомнил? — Парень сел, потирая ушибленную макушку.
— Сама который год мучаюсь над этим вопросом, — честно ответила я.
Парень бешено повертел головой, но, не найдя объекта своих несчастий, немного успокоился.
— Ты его сестра?
— Да.
— Тоже колдунья?
— Травница. — После летних событий желания называться колдуньей у меня поубавилось. Протянув парню руку, помогла ему встать.
— Ты правда приходи вечером. Поговорите.
— Что с ним говорить! — в сердцах бросил тот.
— Подумай лучше, ну поссорилась твоя сестрица с полюбовником, с кем не бывает. Ты-то тут при чем?
— Она пришла утром, в слезах, заперлась в своих покоях, долго меня не пускала… Потом призналась, все мне рассказала.
— Так уж все!
— Моя сестра мне не врет!
— Ой ли?
Вытолкав вершителя справедливости за дверь и уговорив прийти выяснять отношения вечером, я отправилась в храм, объяснять, отчего опоздала в этот чудесный день и зачем собираюсь его прогулять.
Дождь кончился.
Умытая Вирица сияла в лучах утреннего солнца, переливаясь влажными каменными мостовыми и мокрой пожелтевшей листвой. Западная Велмания много переняла от королевства Луарского, и, как ни ворчали бы старики, не все перенятое пошло во вред. Каменные дома и крепь построили из светлого гранита, крыши покрыли красной черепицей, отчего город выглядел нарядным, если не особо приглядываться.
Два столетия назад выросли башни и дома с островерхими крышами, множество бесполезных, но прекрасных арочек, беседочек, мостиков, поставленных над сточными канавами, отчего красота, радовавшая глаз, оказалась изрядно подпорчена запахом гнили.
Перейдя последний такой мостик, особенно прекрасный и довольно вонючий, я увидела цель своего похода. Центральный район города — обиталище знати и элиты, вирицкий дворец государя и архимага, сияющий в солнечных лучах цветным стеклом витражных окон, как шкатулка самоцветов. Мостовая вымощена диким камнем. Дома в центре аккуратные и большей частью каменные, а деревянные украшены столь замысловатой резьбой, что можно еще поспорить, какие дольше удерживают восхищенный взгляд.
Верховный архимаг государства Велманского Орник Мадера ослабил тугой ворот бархатного кафтана. Он уже давно пересек рубеж зрелости, годы высеребрили виски, проложили морщины на смуглом лице. Но взгляд карих глаз был цепким — птичьим, а крылья крупного носа с горбинкой хищно трепетали. Архимаг носил франтовски подстриженную бородку и аккуратные усы. Мадера чуть улыбнулся собеседнику.
