Северная граница - Крес Феликс В. (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Рават охотно принял ее приглашение; ей даже показалось, он предпочитает ее жилище комендатуре, постоянно напоминающей о докладах офицеров, сотник явно хотел избежать подобных ассоциаций. Он нуждался в разговоре, а не служебном докладе. Они договорились встретиться поздно вечером.
Тереза поймала себя на том, что пытается придать холодной, неуютной обстановке немного тепла. Эта мысль ее почти разозлила, но по-настоящему она рассердилась лишь тогда, когда медный гребень безнадежно увяз в жирных, грязных, спутанных волосах. Швырнув гребень в угол, она сделала все возможное, чтобы выглядеть как можно хуже, то есть так, как обычно, после чего успешно превратила обе комнаты в такой же хлев, как и всегда. Это ей удалось превосходно и тотчас же привело ее в неподдельную ярость. Когда Рават наконец пришел, она едва не набросилась на него, разозленная своим детским поведением и осознанием того, что сама она страшна как пугало… что, впрочем, не соответствовало действительности. Гнев стягивал ее чересчур широкий рот, а верхняя губа иногда приподнималась, открывая ослепительно белые и ровные зубы. Выигрышно смотрелись и широко раздутые ноздри, воинственно наклоненная голова придавала взгляду заносчивую вспыльчивость. Она выглядела вполне симпатично… и неожиданно прочитала это в глазах коменданта. Сбитая с толку, Тереза успокоилась — и, увы, тут же подурнела.
Оба не знали, с чего начать, так что сперва просто сидели и пили принесенную Раватом водку. На голодной и холодной заставе это была настоящая редкость.
— Это солдаты… — вдруг ни с того ни с сего сказал сотник, покачивая жидкость на дне кружки.
Тереза вопросительно посмотрела на него.
— Это солдаты, — повторил Рават, всматриваясь в кружку, словно промывал в ней золото. — Серебряные алерцы. Они носят щиты и панцири, и у всех вехфеты. Обязательно — вехфеты, и обязательно — щиты. Не каждый, у кого есть щит и вехфет, — солдат. Но у каждого солдата обязательно имеется и то и другое. Это солдаты, такие же, как мы. Мы сражаемся с войском.
Он покачал головой:
— Стаи, за которыми мы всю жизнь здесь гоняемся, — это грабители. Банды разбойников, вроде наших Всадников Равнин. Отбросы общества. Но вместе с тем это как бы… профессия. Понимаешь? Так, как у нас охотники или даже китобои. Слышала о китах? Можно не быть китобоем, можно не любить охоту на китов, но добывать китовый ус и жир. Солдаты Серебряных Племен покупают у грабителей добычу. Охотнее всего — наше оружие. Там нет железа, а если даже и есть, они не умеют его выплавлять, а тем более обрабатывать. Они проигрывают… — Он посмотрел подсотнице прямо в глаза и тут же снова опустил взгляд. — Те орды золотых, что когда-то к нам приходили, — ерунда. Просто заплутавшие стаи. Золотые, они наподобие наших волков. Но там, — он показал в неопределенном направлении, — их десятки тысяч. Они истребляют все живое, без разбора… Страшный, проклятый мир, преданный собственным создателем. Знаешь, кто останется лет через сто или двести? Одни золотые. Они будут пожирать друг друга — среди шипастых лесов и мягких как пух, ядовитых растений, которые могут есть только вехфеты. Золотые выживут. Они умеют только убивать, они не в состоянии что-либо создать, у них нет даже языка, хотя они как-то общаются между собой. И тем не менее они — разумные существа… Ведь золотые знают огонь и умеют им пользоваться. А знаешь, как они танцуют? О, как прекрасно они танцуют под звук чего-то похожего на бубны… Ты бы не поверила. Зато серебряные умеют рисовать. Видела их щиты? Ну вот.
Он замолчал и отхлебнул водки.
— Ты мне рассказываешь… свои сны? — тихо, как будто несмело, спросила Тереза. — Я слышала, ты и… ну знаешь, те двое лучников… Вы вроде видите сны об алерцах. Это правда?
— Я даже начинаю понимать их язык… Отдельные слова, иногда чуть больше. — Рават вздохнул. — Не знаю, что случилось, Тереза. Или, наверное… знаю. Я был там, когда они откопали своего бога. Астат и Агатра тоже были. Видимо, тогда и… А когда еще? До этого ничего подобного не происходило.
— Но… — Подсотница поколебалась. — Но чего ты, собственно, хочешь? То есть что со всем этим делать? Ведь это только сны… Какая от них польза? В чем суть? Я могу тебя выслушать, это и в самом деле очень интересно… Девушка чувствовала, что говорит что-то не то, но лучших слов подобрать не могла. — Вот только…
Она замолчала. Странным образом ей было жаль этого угасшего, измученного человека, который, оказывается, вот уже несколько месяцев живет чем-то весьма необычным и непонятным. Она хотела спросить, почему он выбрал для исповеди именно ее. Но это могло быть превратно истолковано… А как иначе? Они ведь друг друга не любят, никогда не любили, три месяца вообще друг с другом не разговаривают, и…
Она прикусила губу и все же спросила:
— Почему я? Какой помощи ты хочешь? Или от меня требуется только выслушать?
Ее слова прозвучали сухо, неприязненно, почти враждебно.
— Я сплю все дольше, все чаще мне снятся сны. — Тон Равата неожиданно стал деловитым. — С Астатом и Агатрой происходит то же самое. Вот только я — командир этой заставы, а ты — мой единственный офицер, то есть, в силу обстоятельств, и заместитель. Астат и Агатра уже не годятся даже на роль простых солдат… А я чем отличаюсь? Подхожу ли я на роль командира?
Он пристально посмотрел на нее.
— Ну? — со странной, мрачной иронией спросил он.
Тереза не ответила — а что она могла ответить?
— Я хотел дождаться возвращения Амбегена, — сказал Рават. — Но последние три дня жду только тебя… Я поеду туда.
— Куда поедешь?
— К алерцам, — спокойно промолвил он. — Тереза, с ними можно договориться! Ты примешь на себя командование заставой. Астат и Агатра скорее всего поедут со мной. Они могут пригодиться…
— Ты бредишь? — резко спросила Тереза. — Или опять заснул? Говоришь, с тобой такое часто бывает? Сейчас я в этом убедилась!
— Послушай, Тереза…
— Не желаю слушать всякие глупости. О своих снах рассказывай на здоровье. Если те знания, которые тебе дают, истинны, можно прикинуть, как их использовать. Но…
— Я как раз и говорю о том, как их использовать! Я могу…
— Знаешь, что ты можешь? Можешь… — Она недвусмысленно выразилась, что именно он может. Язык у нее и в самом деле был весьма заборист. — Какие переговоры? С кем?! И касательно чего? А?
— Касательно перемирия. Совместных действий против золотых.
— Чего? Перемирия?! Золотые — херня! — рявкнула она во весь голос. — О Шернь, да какой дрянью тебе башку засрало?
— Думай, что говоришь! — не выдержал Рават.
— Хочешь сказать, что золотые явились сюда вслед за серебряными? Золотые?! Да золотых я копытами топтала как хотела, и знаешь, что они против меня могли? Могли… — завопила она на всю заставу. — Да только я не дала! Говорят, ты получил постоянное назначение?! Ну вот и сиди на своей заднице ровно! На заднице!!! Или на голове, я уже сама не понимаю, где у тебя что!
Он чуть не взорвался, но сумел-таки взять себя в руки.
Они стояли друг напротив друга — даже не заметили, как вскочили с мест. Сотник отступил на полшага, беспомощным жестом поднял руки и тут же их опустил.
— Послушай, — попытался он еще раз. — Они пришли сюда, чтобы найти бога. Того, что дал им разум. Когда-то он был изгнан, проклят… заключен в статуе каменного дракона… Впрочем, не знаю, все это… очень странно. Видимо, они могут разбудить бога, вернуть его. Я не до конца понимаю, в чем тут дело, они сами, кажется, не все понимают… И ничего странного. Разве я могу понять Шернь?
— Рават, что с тобой творится? — спросила Тереза.
Он замолчал. У него возникли опасения, что эту стену ему не пробить.
— Ну что с тобой? — повторила она, тоже пытаясь заставить себя успокоиться. — Сядь, выпей водки. Только послушай, как все это звучит: сотник умирающей от голода заставы отправляется заключать перемирие между Вечной Империей и Серебряными Племенами Алера… Слышишь? Сотнику приснилось такое вот перемирие. Ну и пошел он его заключать. Просто здорово.
