Меченосец - Кук Глен Чарльз (первая книга txt) 📗
Когда взобрались на холм и увидели Катиш под собой, Рогала прошептал:
— Зачем были эти кровь и смерть?
На мгновение Готфрид подумал: «Он про город». Но гном, повернувшись в седле, смотрел на восток.
Удивительно! Порицание жестокости из уст Тайса Рогалы? Интересно, кто-нибудь из Меченосцев слышал подобное? Должно быть, нет: недаром Арант говорит о поразительных переменах.
— Спасибо, Тайс, — сказал Готфрид осторожно.
На привалах да во время скучной езды по опустошенной земле Готфрид частенько рассматривал трофейный клинок. Побежденный, израненный, слабый, но живой и способный выздороветь. Еще один повод для сомнений. Вынесет ли мир двух Добендье? Одного и то много. А что делать? Уничтожить сил не хватит. Скорее всего, ни у кого, даже у его создательницы.
— Ты его сохрани, — посоветовал Арант. — Чувствую, недаром он к тебе попал.
Готфрид ощущал нечто схожее. Возможно, придет время и он скажет спасибо за второй меч. В отличие от оружия Зухры, новый не был одержим жаждой крови. Хоть и выкован во зле ради зла, сам по себе не безумен, не черен нутром и, главное, послушен.
Он еще младенец и станет похожим на Добендье, только если за его воспитание возьмутся подобные Великим Древним.
Окружающая местность тоже не вселяла радости. Там, где раньше цвело королевство Гудермут, теперь царили запустение и смерть. Выжившие вышли на большую дорогу и охотились друг на друга. Болезни и голод добивали тех, кто спасся от железа и колдовства. Ни крестьянская сметка, ни выносливость не помогали справиться с разрухой.
На торуньской дороге рядом с Бильгором даже пограничный знак был сломан. Запустение ползло на запад.
— Думаешь, придется драться? — спросил Готфрид у Рогалы.
— Пока никто не нападал. — Гном пожал плечами.
— Хильдрет может.
— Сомневаюсь. Но и обрадуется нам едва ли.
В нескольких милях от рубежа, в Плетке, набрели на гудермутскую сотню, присоединившуюся к Олданской гвардии. Встретили Меченосца холодно. Но командир, капитан Борис Кралевац, пригласил гостей к столу и вдали от посторонних глаз проявил чуть больше дружелюбия.
— Надеюсь, ваше возвращение поможет дела распутать, — сообщил он за ужином. — Странные вещи творятся наверху.
— Где? — спросил Готфрид рассеянно: еда его интересовала куда больше политики.
— В Сартайне, с тех пор, как Мисплера убили, — пояснил «синий» брат.
Он был единственным кроме Рогалы с Готфридом приглашенным на ужин и не пожелал представиться.
Меченосец с гномом опешили.
— Мы думали, вам известно, — заметил Кралевац. — Конечно, надо было сразу сказать…
— Так теперь Мулене замахнулся на Высокую Башню?
— Само собой, — подтвердил брат. — Император с графом Кунео пытаются помешать его избранию. Они считают, что именно Гердес стоит за убийствами Мисплера, Эльдрахера и за предательством в Катише. Мулене все отрицает, а доказательств, что вполне объяснимо, нет.
— Подозрениями окутано любое дело «красного» магистра. Я ни разу ни от кого доброго слова о нем не слышал.
— Тем не менее у него есть друзья, — заметил капитан. — Что бы он смог без них?
— Смутное время. — «Синий» покачал головой. — Прощелыги почуяли шанс, лезут из всех щелей. Мулене не одинок, ордены кишат его подобиями. К нам проходимцев стремится не меньше, чем идеалистов.
— Следовало прикончить его, пока возможность была, — сказал Готфрид Рогале.
— Тогда б ты ничего не понял и ни в чем не разобрался. Да и бесполезно. Чародей правду говорит: место одного Мулене тут же займет другой.
Готфрид кисло глянул на гнома, а демон, неугомонный надоеда, расхохотался и отвесил пригоршню остроумных шуточек.
— И что мое возвращение изменит?
— Напугает и заставит определиться, на чью сторону стать. Ордены ссорятся, но против всех остальных стараются выступать единым фронтом. Черт возьми, твое появление подстегнет всех, не только моих коллег! Надеюсь, во всяком случае. Ведь если прямо сейчас миньяк решит явиться в Сартайн, остановить его будет некому.
— Андерле потихоньку набирает былой вес, — добавил капитан. — Император и граф Кунео изрядно потрудились, чтоб люди увидели в них залог покоя и порядка. Коалиция приказала долго жить, союзнички переругались и валят вину друг на друга. Готов спорить: еще до осени кто-нибудь продастся Вентимилье.
— Почему?
— По слухам, Алер сулит наместничество над старыми имперскими провинциями тому королю или князю, кто перейдет в его стан. Искушение невероятное! Такой власти сейчас ни у кого нет.
— Как все скверно…
— Возможно и худшее.
— Подумать только, миньяк сейчас ослабел донельзя, — пробормотал Готфрид.
В самом деле, если б только Запад снова объединился, победа досталась бы почти без усилий. Судьба — насмешница, и дорог у нее прямых нет.
— Кажется мне, Мулене всех тащит за собой в ад.
— Не одному тебе, — усмехнулся капитан.
— Его цели мало отличаются от императорских, — огрызнулся брат Синего ордена. — Он тоже мечтает о сильном государстве и союзе между троном и Высокой Башней. И на Фароне, и на Галене грезят об одном и том же. Просто некоторые считают, что Мулене — не лучший кандидат для престола!
— Но, сдается мне, он на него почти залез, — проворчал Рогала.
— Несомненно, — кивнул брат. — Эльдрахер и Мисплер уже не помеха. А если Гердеса изберут Верховным магистром, граф Кунео долго не протянет.
— Йедон Хильдрет отнюдь не дурак, — многозначительно заметил Готфрид.
— Но и он не сможет одновременно сражаться с Вентимильей, искоренять измену среди союзных королей и защищать империю от Мулене. Ему придется чем-то жертвовать, с чем-то соглашаться. Конечно, граф и это сделает со свойственным ему свирепым хитроумием. Спасет, что сможет.
— Политика, снова политика, — проворчал Готфрид.
— От которой никуда не деться, как только любые три человека подходят друг к другу на расстояние слышимости, — печально улыбнулся брат. — Этим мы от зверей и отличаемся.
— И кажется, не в лучшую сторону.
— Само собой. Жизнь куда проще, когда можешь силой навязать свое мнение.
Капитан выдал пропуска, позволившие Готфриду с Рогалой, благополучно миновав недружелюбные земли Беклаваца, добраться до Торуни.
— Парень, ты челюсть-то подбери, — усмехнулся гном.
Хотя Готфрид уже видел Сентурию, теперь он глазел по сторонам, разинув рот. Торунь уступала многолюдностью вентимильской столице, но строения ее были огромны, некоторые — больше всего Касалифа.
Казалось, горожане прибывших узнавали, собирались зеваки. Встречали их на каждой улице по-своему: где приветливо, а где и с откровенной враждебностью. Откуда злоба, откуда гостеприимство — не понять. Подъехал королевский посланник и предложил расположиться во дворце. Готфрид глянул на Рогалу, мотнувшего головой, и вежливо отказался.
— Никогда не оставайся в долгу у знатных особ, — пояснил гном. — Лучший способ проститься с головой. О! Смотри, гостиница приличная.
Но там пришельцам отказали. Расспросы на улицах вскоре привели путников в другую. Хозяин, на удивление, согласился принять на постой странную компанию, и жилище Тайсу показалось нормальным. Готфрид вышел и снова посмотрел вверх — надо же! Частный дом, а в четыре этажа!
Вернувшись в комнату, юноша насторожился: кто-то будто сверлит взглядом спину, будто пальцем давит. Он резко обернулся — никого.
— Что такое?
— Да так, просто ощущение странное.
— Я ничего не чувствую, — доложил Рогала, внимательно изучив помещение.
Между лопатками по-прежнему чесалось. Готфрид снова осмотрелся.
— Мнительность, должно быть. Твое-то чутье не подведет.
— Не факт, — возразил гном, не отнимая ладонь от рукояти кинжала.
То же неприятное ощущение разбудило Готфрида посреди ночи. Дергаться он не стал, лежал неподвижно. Арант встревоженно зашептал. У стены напротив при единственной свече спал в кресле гном. Демон дремал рядом в коробке на столе. Когда Готфрид ложился, Рогала болтал с чудищем, а теперь Гасиох похрапывал. Непонятно. Странно. И очень тревожно.
