Бастард - Дяченко Марина и Сергей (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Батальные сцены сменились портретами — мужчины в доспехах, с гордо вскинутой головой, с холодным блеском в глазах, и женщины — красивые, холеные, с россыпями драгоценных камней на платьях и надменно-злыми, бледными лицами. Станко становилось не по себе под их равнодушными, ледяными взглядами.
— Вы — мои предки! — сказал он беззвучно, но яростно, обращаясь к ближайшему рыцарю (у него, как и у многих мужчин, сидел на голове тонкий четырехзубый венец). — Вы — мои предки, и я вас вовсе не боюсь!
Тишина была ему ответом; люди в полотен смотрели все так же, взгляды их пронизывали Станко насквозь. Тогда он испугался собственной смелости и поспешно огляделся; коридор-зал был пуст. Дерзкий потомок оставался наедине с надменными предками.
Пройдя еще немного, Станко вдруг остановился, как вкопанный.
С портрета на него смотрел бесстрастный темноволосый человек в четырехзубом венце. На плечах его небрежно лежал складками пурпурный плащ; ткань отбрасывала на лицо чуть зловещий, царственный отблеск. Глаза были слегка прищурены, и невозможно было разобрать их цвет.
Что-то неуловимо знакомое померещилось Станко в этом волевом безбородом лице. Сердце его вдруг заколотилось, как подстреленное; дрожащими руками он извлек из-за пояса кошелек и вытащил единственную оставшуюся там серебряную монетку.
В зале было недостаточно светло; щурясь до боли в глазах, почему-то на что-то надеясь, Станко вглядывался то в портрет, то в серебряный профиль. Самым важным делом в жизни ему казалось сейчас опознание: он? Не он? Неужели он-таки?
Совсем как в детстве: дядя, вы мой папа, да?
Он поворачивал монетку так и сяк, будто можно было заглянуть за профиль, встретиться лицом к лицу с изображенным на ней властителем. Наконец, он встал на цыпочки и протянул руку к человеку на портрете, вопросительно заглядывая ему в глаза…
Будто клещи сомкнулись на его локтях, дернули, оторвали от портрета, он даже не успел потянуться к оружию — и в то же мгновение трое скрутили ему руки, а четвертый, мрачно кривясь, вытащил из ножен и брезгливо покрутил в руках его меч:
— Гляди-ка… И по замку шляется… Эх, ж-жабья уха, кто-то за это ответит, а мне неохота…
Станко дернулся — ему чуть не выломали руки, от боли он ослаб и перестал сопротивляться. Тот, что держал его меч — видно, старший — рукой в перчатке взял его за подбородок и рывком запрокинул лицо:
— Мальчишка?.. Мерзавец… Кто-то ж головы лишится из-за тебя… Кто-то ж пропустил, ж-жабья уха…
— Он один? — спросил кто-то у Станко за спиной.
Старший длинно выругался:
— А, чтоб тебя… Труби тревогу, Скан.
Он повернулся на каблуках и заспешил прочь, за ним двое волокли скрученного, как ягненка, Станко, а по коридорам, отдаваясь эхом, раскатывался нервный, зовущий звук рога — трубили тревогу.
Предки из тяжелых рам насмешливо взирали на бесславный конец дерзкого, несчастного потомка.
На маленькой жаровне грелись две пары клещей, острая пика и крючья. Палач, невысокий, обстоятельный умелец, возился в дальнем темном углу оттуда звенело железо.
Станко раздели донага; руки и ноги его надежно удерживались железными, вмурованными в стену кольцами. Низкая комната с тяжелым нависающим потолком пропахла гарью и потом; подручный палача в кожаном переднике принес две трехногих табуретки — для капитана стражи и для писца. Вдоль стен молча стояли еще трое или четверо стражников.
— Кто на воротах дежурил с утра? — спросил сквозь зубы капитан, обращаясь к кому-то у стены.
— Десятка Витко, — глухо отозвались из темноты.
Капитан явственно скрипнул зубами.
Глаза Станко бездумно блуждали по стенам и потолку — то и дело приходилось торопливо отводить взгляд, натыкавшийся на дыбу, плети, колодки с винтами, сидение с выдвижным шипом…
Капитан подошел к Станко вплотную — коренастый, не старый еще человек со сросшимися на переносице бровями. У этого человека была большая неприятность, которая могла стоить ему положения, карьеры и самой жизни прямо в сердце замка был схвачен неведомо как пробравшийся туда лазутчик.
— Ну, — проронил капитан сквозь зубы, — приступим… Ты кто такой?
По спине Станко, по лицу, по груди градом катился пот — и не только оттого, что в камере было душно. Он глупо улыбнулся — бессмысленно, как мог. В деревне был дурачок, бродивший обычно со двора во двор, он улыбался так же — бессмысленно и жалко, и обидеть его считалось грехом…
По лицу капитана прошла медленная судорога. Он сдержался и снова спросил ровным голосом:
— Имя?
— Станко, — выдохнул его пленник, радуясь тому, что хоть на один вопрос может ответить, не таясь.
— Кто такой?
— Сын… — прошептал Станко, содрогаясь.
— Что?
— Сын… Я сын…
— Чей сын? — карие глаза капитана оказались совсем рядом с блуждающими глазами Станко. Тот часто задышал:
— Я… Я не хотел ничего дурного, господин капитан… Я… был на кухне, и просто, случайно… Я не виноват, я хотел посмотреть картины…
Он нес и городил чепуху, бессмыслицу, а ум его лихорадочно искал правдоподобную версию, путь если не к спасению, то хоть к избавлению от пыток. Если ему суждено умереть, не выполнив миссии, то пусть он умрет достойно…
Капитан скривил губы, и Станко осекся.
— Послушай, Станко, — медленно сказал капитан. — Мне не нравится то, что я буду сейчас делать. Я прошу тебя избавить меня от этого грязного, нудного, неблагодарного занятия. Ты будешь отвечать на мои вопросы?
— Буду, — пробормотал Станко и снова огляделся, как затравленный. Палач стоял в стороне, задумчиво массируя правой рукой локоть левой; писец удобно устраивал на коленях бумагу, а те, что стояли у стены, молча поблескивали оружием.
— Будешь, — криво усмехнулся капитан почти с облегчением. — Будешь… Это твой меч?
Станко увидел свой меч — свою надежду, верный меч, подарок Чабы! — в руках у подручного палача.
— Ну-у… — он тянул время, а спасительная мысль, если такая была возможна, все не приходила, — да, это мой меч.
— Хорошо, — капитан взял оружие в руки, попробовал клинок: — Ого… Это очень хорошее оружие. Откуда оно у тебя, ты ведь простолюдин?
