Чужая война (СИ) - Баутина Юлия Владимировна (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Ни малейшего желания не имею. Эй, Бык, ты меня вообще слышишь? Не дури!
Но было уже поздно. Хал-кост песчаного вурма дико взвыл, выгибаясь дугой, как потягивающаяся кошка, и увеличиваясь в размерах раза в два. Золотом вспыхнула чешуя на брюхе, алым — спина. Вдоль всего хребта протянулся угольно-черный костяной гребень, голову увенчали исполинские рога, острые, как пики. Костяной нарост на кончике хвоста ощетинился иглами. Народившаяся вулканическая бестия пронзительно завизжала и выдохнула клубы дыма. Обступившие площадку ведьмаки попятились. Новому дракону отведенного места определенно было маловато.
— Эй, Велегода, тебе учительствовать надоело? — со смехом крикнул кто-то из рядов. — Решил сразу отмучиться и опять в леса податься?
— А ежели и так, Кринша, — нараспев ответил старый ведьмак, — тебе что за беда? Боишься соскучиться?
— Скотина ты, Бык, — еле слышно прошипела Инари, вскакивая с бревна.
Едва ли ведьмак расслышал ее сквозь рев и визг исполинской твари. С момента преображения хал-коста минуло не более пяти секунд, но этого времени вулканической бестии хватило с лихвой. Дракон разметал мальчишек, словно игрушечных солдатиков. Кречет с проломленной грудью и разорванным горлом покатился по траве, орошая ее кровью. Удар исполинской драконьей лапы смял Сыча и на излете задел Хорта, сбивая с ног.
Падая навзничь, парень увидел сквозь кровавую пелену, как медленно наплывает на него раззявленная драконья пасть с желтыми зазубренными кинжалами клыков, как она захлопывается впустую и, как драконья голова, постепенно ускоряясь, вздымается кверху, демонстрируя засевшую в чешуйчатой шее сулицу. Рык бестии был похож на раскат грома. Будучи в полубессознательном состоянии, Хорт все-таки успел сдвинуться в сторону, прежде чем на то место, где он только что находился, опустилась когтистая перепончатая лапа. Не то, чтобы дракон ставил себе задачей раздавить выведенного из строя противника. Он уже успел забыть про него, обнаружив поблизости нового врага. Посреди тренировочной площадки стояла беловолосая эльфийка, поигрывая второй сулицей и исподлобья глядя на гигантского зверя. Дракон с шипением прыгнул вперед и фактически сам напоролся на брошенное копье. Рассвирепев от ран, он яростно заревел, припадая грудью к земле. Струя пламени, с гулом вырвавшаяся из разверстой пасти, заставила воздух дрожать. От драконьего огня не спасал даже щит Каф — эта истина была давно проверена учениками на собственной шкуре, но сохранявшей ледяное спокойствие эльфийке щит и не потребовался. Она вскинула руки, и серебристый водяной вихрь взметнулся перед ней, обращая огонь в пар. Ослепленный паром дракон наугад защелкал зубами, однако Энар, каким-то чудом увернувшись от смертоносной драконьей пасти, успела ухватиться за отростки рогов. Словно подброшенная невидимыми руками, эльфийка взлетела на загривок вулканической бестии, по самую рукоять вонзила вороненый нож в покрытую мелкими мягкими чешуйками кожу под челюстью дракона и с оттяжкой выдернула. Вулканическая бестия волчком завертелась на месте и повалилась на спину. Ее исполненный боли визг перешел в сипение, когда из раны густой струей брызнула кипящая драконья кровь. Ведьмаки, как по команде, отступили еще назад, тесня затаивших дыхание малолеток, а дракон с воем катался по земле, извиваясь, мотая головой и разрывая воздух когтистыми лапами в тщетной попытке сбросить седока. Но эльфийка крепко держалась за рога бестии, и эти же рога мешали дракону вплотную прижать голову к земле. Хорт видел, как Энар еще как минимум дважды била ножом в уже открытую рану, углубляя ее. По мере того, как слабела струя крови, движения дракона становились все более вялыми, и, наконец, он затих, слабо подрагивая. Над тренировочной площадкой воцарилась тишина, нарушаемая лишь еле слышным сипом издыхающего зверя. Эльфийка спрыгнула на землю и вернула в ножны окровавленный нож. Ухмыляющийся Велегода товарищески хлопнул ее по плечу.
— Отлично сработано, сестренка. Не теряешь хватки.
Энар, так и не произнесшая ни слова, со злостью стряхнула его руку и пошла прочь, не оглядываясь.
Действие хал-коста заканчивалось, и уже становилось возможным снова двигаться. Воспользовавшись этим, Хорт уселся на траве, потирая лоб. В голове царил полнейший сумбур, в котором четче прочих выделялось два чувства: злость на Старика за идиотскую шутку и невольное уважение к Энар за то, чего, казалось бы, невозможно было сделать. Досрочно воскресший Сыч стоял с таким видом, словно только что проснулся, и смотрел то на горой высящийся посреди лужайки труп бестии, то на удаляющуюся спину нелюди. Кречет все еще кашлял, сплевывая тающие на глазах сгустки крови.
Где-то позади одноглазый Тур, видать только-только подошедший, допытывался у окружающих:
— Что стряслось? Чего шумели-то?
— Ничего… — ответил ему все тот же Кринша. — Просто Анга эт Иглин развлекалась.
— Энар? Это она бестию разделала? Проклятье, а я все ждал, когда Грозе Драконов надоест перебрасываться мрачными взглядами со Старейшинами, и она выкинет очередной фортель! И надо же было все профукать!
— Попроси повторить на бис. Там, в самом деле, было на что взглянуть.
— Гроза Драконов?!? — благоговейно пролепетал Векша, плюхаясь на землю возле Хорта. — Так это не просто сказки Пардуса? Значит, она действительно существует?
— Что такое «Гроза Драконов»? — словосочетание было похоже на название меча, навевало какие-то смутные воспоминания, но ничего определенного не вырисовывалось, кроме одного — происшедшее на тренировочной площадке удивило только учеников. Остальные ничего другого и не ожидали.
Векша не успел ответить. Подошедший Велегода сурово глянул на мальчишек сверху вниз.
— На сегодня свободны. Буду надеяться, что увиденное вас хоть чему-то научило.
— Учитель, — окликнул его Векша. — А это… это правда была Анга эт Иглин?
— Правда, — коротко ответил старый ведьмак.
— Что такое «Гроза Драконов»? — повторил Хорт, когда Велегода отошел на достаточное расстояние.
— Пардус рассказывал про нее, помнишь?
— Нет. Этого трепача только ты один, развесив уши, слушаешь.
— Анга эт Иглин — дочь Рарога Чернолесского и темной эльфийки, дроу, как они сами себя называют, — заторопился Векша. — Она — ведьмак, и, если хотя бы половина того, что говорил Пардус, правда, то она — один из лучших ведьмаков. Может быть, даже вообще лучший из нынешних. Только Совет Старейшин не желает слышать о ней ни слова, а она ни слова не желает слышать о Совете и установленных им порядках. Весь этот сыр-бор тянется от самого начала, когда она только взяла мечи, и доныне разрешаться не собирается.
— Почему? — поинтересовался Кречет.
— Потому что она сама темная, — Векша, казалось, удивился наивному вопросу приятеля. — Как может тьма сражаться против тьмы во имя света?
— Оставь свои философские размышления при себе, — буркнул Хорт, разом припомнивший слова эльфийки насчет Совета и «чернолесской твари». — А что еще о ней говорил Пардус?
— Да много разного. Вот всего один пример. Про каракумских навей помните?
— Шестой том «Истории Каер Морхен»? — прищурился Сыч. — Глава, посвященная Радомиру Серому? Что-то не припомню я там никаких гроз, ни драконьих, ни чьих-то еще.
— Правильно, потому что в книге ничего такого и не написано, — с жаром вскинулся Векша и взахлеб начал рассказывать про то, как, по словам все того же Пардуса, в реальности обстояли дела. Про дружбу Радомира с Грозой Драконов, которая тогда еще правда Грозой Драконов не была. Про то, как тогдашний Совет Старейшин отправил его в Каракумы на поиски навей, которые вроде как жили где-то там среди песков и промышляли воровством скота у местных жителей. И про холмик навьих голов, найденный Радомиром на месте гнездовья тварей после двухнедельного скитания по пустыне.
— …и у каждой на лбу была вырезана шестилучевая звезда Рарога! Ее знак! Представляете? Анга эт Иглин в одиночку справилась со здоровенной стаей! Такое не всякому мужику под силу!
