Небо на плечах - Федорочев Алексей (мир бесплатных книг TXT) 📗
Подвид «героическая дура-самоубийца» выпадал из моей картины мира. Да какая героическая?! Самоназначенная жертвенная коза! Я бы понял, если бы она приехала что-то полезное сделать! В корпус добровольцев женщин записалось не так чтобы много, но хватало, только это были профессиональные врачи и медсестры, фармацевты и несколько редких специалистов, что я запрашивал. И они отнюдь не собирались здесь подыхать, а приехали помогать и спасать. Невзирая на то что все волонтеры перенесли ветрянку, — остальных просто заворачивали — риск заразиться и умереть все равно сохранялся непомерно высоким. Я точно знал уже о нескольких случаях, когда иммунитет не помог.
Но эта!!! Что за чушь творится у нее в башке?!
Хотела умереть — пошла бы со Спасской башни спрыгнула! Типа: мысленно я с вами, целую, Оля! Меня бы это устроило гораздо больше!
Как не рухнул госпиталь от моей ярости — не представляю.
И самое обидное — понял, когда вник, — открыто запросить ее эвакуацию из города — это собственноручно нанести удар ниже ватерлинии по репутации императора. Вряд ли ему там легко даются многие решения. А я только что лично проводил единственную доступную мне возможность незаметно сплавить ее отсюда! Других обладателей подлодок я не знаю! И Сорецкий, если не дурак, сюда в ближайшее время не сунется.
Уже занесенную для второй затрещины руку перехватила рука Олега. Пока я тут матерился мысленно и вслух, он прошел следом и теперь удерживал мою кисть в своей стальной хватке.
— Не надо делать того, о чем потом будешь жалеть.
Дернувшись, признал его правоту: и первый-то удар был лишним.
— Отпусти, я уже в норме.
Получив свободу, свел наливающийся краснотой ушиб и по максимуму накачал великую княжну жизнью из того резерва, что оставил себе после зарядки «лечилок». Жалкие остатки извел на собственные синяки — захват у Олега был недетским. Пока растирал предплечье, анализировал собственное поведение и не находил ему разумных объяснений.
Я бывал в разных переделках. До нынешних масштабов они, конечно, недотягивали, но тем не менее стресса там тоже хватало. И растянутого во времени — в том числе. Но никогда не было, чтобы я так легко впадал в бешенство и распускал руки, хотя не скрою, периодически очень хотелось. Собственно, еще три дня назад почти в этих же декорациях от рукоприкладства я без проблем удержался. А уже сегодня машу кулаками направо и налево.
Что изменилось?
Единственный ответ, приходящий на ум, — «шарм», который держу третьи сутки без перерывов. А ведь подозревал, что есть в нем подвох! Иначе бы Павел его гораздо интенсивнее применял.
Как ни жаль, но придется свернуть технику и пользоваться ею только в исключительных случаях — побочные эффекты мне не нравятся.
Оторвал взгляд от пола и уже совсем было собрался начать просить прощения, но… не смог выдавить из себя ни слова…
Как?!
Они ни разу до этого не встречались, могу чем угодно поклясться!
Он понятия не имеет, кто она!
Она не знает ничего о нем!
Но хоровод сердечек, что порхали вокруг этой парочки, казалось, можно было потрогать.
Олег помог Ольге подняться на ноги, и ее рука все еще продолжала лежать в его. В касании не было ни капли интимного подтекста, но я чувствовал себя в этой комнате более лишним, чем когда пришлось с каким-то вопросом зайти к Алексею с Викой в их медовый месяц.
Вышел и обессиленно прислонился к стене снаружи.
У них нет даже тени шанса быть вместе, но пять минут я им дать могу.
— Ольга, это Олег. Олег, это Ольга. — Они уже знали друг о друге самое важное, но хотя бы подобие приличий следовало соблюдать. — С этой минуты ты отвечаешь за нее головой! И я не шучу.
— Как ты себе это представляешь?
— Просил секретаря — получи и распишись. Почерк у нее приличный. Ольга, если у тебя что-то здесь есть — забирай. Ты идешь с нами. — Я пока не собирался разглашать ее статус, поэтому привычные обороты смело опускал.
— Но…
— Ольга!!!
— У меня сумка, сейчас принесу.
— Ты ее знаешь? То есть кто она? — спросил Олег, провожая великую княжну взглядом.
— Дочь одного моего знакомого. Обижать не советую.
— Да я…
— Очень! — выделил я интонацией, — не советую.
— …и не собирался! Она из твоих бывших? — внезапно ревниво поинтересовался мой друг.
— Нет, — не солгал я ни словом, ни душой. Ольга была кем угодно, но не «бывшей».
Земеля заметно расслабился.
— А сам тогда чего?! — опять подозрительно прищурился он.
— Психанул — она одаренная и без иммунитета. Извинюсь потом.
— Так она что, заразиться может?! — дошло до него спустя минуту.
Меня начало пробивать на смех — влюбленный Олег очень отличался от своей обычной ничем не прошибаемой версии.
Представив Зёму, отгоняющего пудовыми кулаками вирусы от девушки своей мечты, я не выдержал и выдал нервный смешок. А Олег подлил масла в огонь, выдав на полном серьезе:
— Надо с этой эпидемией кончать!
— Олег! А мы тут чем занимаемся?! — Я уже просто откровенно ржал. На что он в коронном жесте приподнял бровь и припечатал:
— Пока что — чушью!
На катере, разбив парочку, устроил великой княжне форменный допрос, но связи с Митькиными делами не прослеживалось: после разговора с отцом, надумав себе всякого-разного, из резиденции она выбиралась почти самостоятельно, используя влюбленного в нее телохранителя, что слег уже здесь. Даже если выживет… лучше ему не выжить.
— Я понял ваши мотивы, Ольга Константиновна. Порыв души и все такое. Но тогда почему вы не пришли сразу в штаб?
— Снова на «вы»? — иронично заметила она.
Хоть я и знал, что накатившая волна злобы не моя, сдержаться удалось с трудом.
— Ты услышала!
— Я не понимала, как тут страшно! — Ольгу прорвало, она говорила и говорила, выплескивая на меня пережитые ужасы, а я слушал и разочаровывался: и вот эту девушку я считал разумной?
Издалека, из чистенькой непострадавшей Москвы, имперской небожительнице эпидемия представлялась чем-то трагичным, но возвышенным. В ее представлении больные не пахли, не ходили под себя, не корчились в муках, а тихо-мирно лежали на койках с бессознательными, но обязательно бледными и одухотворенными лицами. А мимо них с такими же одухотворенными лицами скользили врачи и медсестры и строчили что-то в своих блокнотах, не прикасаясь к пациентам. Нет, прямо она этого всего не произносила, просто я уже перевожу ее бессвязный лепет на человеческий язык и, конечно, утрирую.
Но факт остается фактом — к тому, что на самом деле творилось в Питере, ее высочество готова не была. Отойти и затеряться на вокзале Ольга не рискнула: развозку спецов по местам Боря организовал четко. Кричать: «Я великая княжна и наследница!» и требовать доставки в штаб почему-то постеснялась. С ее слов, решила сначала оценить все своими глазами. Дооценивалась — везший добровольцев автобус ровнехонько проехал мимо сжигаемого кургана тел. Если уж у меня в кабинете нет-нет, да и пованивало горелым мясом, то представляю, чем надышались они! Не выворачивало лишь самых закаленных.
В прострации, сама не своя, вместе с другими волонтерами великая княжна попала в госпиталь и какое-то время ни о чем не помышляла, но когда свалился единственный ее защитник — идиот-телохранитель, помогший ей сюда пробраться, — впала в панику и устроила истерику. Не там и не тем. Кто-то из штатных медсестер, как бы не моя Надя, надавал ей оплеух и пристроил к делу — неуравновешенную девицу убрали подальше от больных, поставили в прачечную и загрузили работой. Они-то боялись нервного срыва, но Ольге, не ожидавшей подобного обращения, пришлось покориться, попутно пересматривая собственные взгляды на жизнь. И внезапно оказалось, что умирать ей вовсе и не хочется! Тем более вот так, грязно и некрасиво. Пока думала — настал комендантский час, а вскоре уже и я появился.
— Ольга! Я прошу тебя пока не раскрывать инкогнито.
