Невеста без места - Сапункова Наталья (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
— Так, может, его судьба в том, что я рядом. Не мешай больше, Воевна, — сказала Велька властно, и боярыня попятилась, на миг увидев, как с юного лица ее княженки взглянула крутая нравом старая княгиня, матушка князя Велеслава, которой Воевна служила в молодости.
И тут ей подоспела помощь — Волкобой кинулся Вельке в ноги, вынудив присесть на край повозки.
— Ты еще тут! Уходи, не мешай, — рассердилась княженка и сильно хлопнула пса ладонью по морде, тот в ответ рявкнул и куснул ее за руку.
Не сильно, не до крови, но следы собачьих зубов остались. Велька даже растерялась, настолько она привыкла к безусловной покорности этого зверя.
— Забери его, княжич! — повернулась она к Горибору.
Тот уже вскочил, но не вмешивался, стоял и смотрел. И на Велькину просьбу лишь мотнул головой:
— Взгляни, что он хочет?
А Волкобой толкал носом флаконы на ее поясе, дар речной хозяйки, и смотрел так, будто силился что-то объяснить, да куда собаке…
— Что, Волкобоюшка? — удивилась Велька, устыдившись и гнева своего, и невнимательности.
Пес снова подбросил носом флакон.
Тогда еще, вернувшись с реки, укрывшись от посторонних глаз, Велька подарок внимательно рассмотрела. В обоих флаконах была вода, что и понятно, раз они явились из реки. И Велька воду эту выливать не стала, оставила. Подумалось, что это ведь может быть чем-то особенным. Потрогала воду, понюхала: чистая, ни тиной, ничем таким не пахнет. И снова закрыла пробки…
А теперь что же?
Глядя на распростертое тело тяжело дышащего парня, Велька впервые подумала, что это может быть за вода. И хорошо бы, если так, ой хорошо бы!
— Дай мне нож, — попросила она сама не зная у кого, и кметь, что был ближе, сразу выдернул нож из-за пояса и протянул.
Велька легонько полоснула лезвием по ладони, кровь выступила. А вода, если это та самая — где какая?..
Не обращая внимания на кровь, капнувшую на рубаху, Велька осторожно открыла один флакон, принюхалась — эта вода пахла родниковой свежестью. Закрыла, открыла другой, вода в нем не пахла ничем. Водой, ничем не пахнувшей, одной капелькой, Велька смочила порез на ладони и счастливо улыбнулась — ранка закрылась мгновенно.
У нее есть мертвая вода и, надо полагать, живая тоже.
Живая и мертвая вода! Подарку Быстрицы цены нет. Что серебряные флаконы против в них налитого — пустяк, внимания не стоящий! А что сразу не поняла, так про такое лишь рассказывают, а видел мало кто. Ведь источники воды этой не в людском мире, а в том. Но для воды нет преград, она, должно быть, всюду вода и есть.
— Ох и глупая же я! — Велька взглянула на боярыню, кметей, Горибора, на ведуна, что глаза вытаращил, и другие княжичи уже подошли, оказывается, чуть не весь обоз вокруг столпился. — Это снадобье может помочь, я думаю…
Даже заплакать хотелось.
Капли мертвой воды, осторожно выливаемые Велькой из узкого горлышка флакона на воспаленный веред, действовали чудесно: опухоль, краснота, синюшность сходили на глазах. И хоть знала Велька, как применять чудную воду, лишь из бабкиных рассказов, которые, может, и вовсе были байками, она не сомневалась, что теперь все получится.
Пару капель мертвой воды она размешала с обычной, родниковой, и понемногу напоила ею больного — жар пошел на убыль. Не так много времени минуло, а парень уже не походил на умирающего.
— Больше не надо, — решила Велька, — а то и навредить можно. Теперь он и на одних моих настойках поправится.
Она капнула в чашу с водой немного воды живой из другого флакона — больного поить, тоже понемногу, по глоточку.
— Ну, слава богам! Теперь вроде не помрет? А ехать пора! — решил Горыныч, который тоже, оказывается, подошел. — Тут весь есть впереди, не доберемся до нее дотемна, придется в лесу на ночлег становиться! Ты собирайся, боярышня, в повозку садись, вишь, как с лица спала, не усидишь еще верхом-то! — засуетился он вокруг княженки.
Ишь ты, заметил воевода, внимательный. Велька и правда чувствовала теперь усталость, как всегда после прихода силы. Силы меньше — и усталость меньше, зато теперь она просто валила с ног.
Покивав согласно воеводе, Велька отошла к Волкобою, который разлегся чуть поодаль, села на землю с ним рядом, пес тут же лизнул ее щеку, ткнулся мордой в грудь. Велька погладила его в ответ и отодвинулась, посмотрела в глаза.
— Ты не пес, да, Волкобой? Не оборотень, знаю. А кто же ты? Дух чей-то в тебе?
Тот смотрел ей в лицо и молчал.
— Говорить не можешь, понимаю, — продолжала она, — у меня резы есть. Резы умеешь складывать, резами расскажешь?
Пес отвернулся, лег, положив голову на лапы. Велька подождала — пес не шевелился.
— Хорошо. Спасибо тебе, — она встала, — я перед тобой в долгу. Но ступай прочь, ко мне больше не подходи. Не хочу я, чтобы рядом со мной незнамо кто был!
Она ушла сама, он остался.
И горько ей было почему-то, словами не высказать! Но в сделанном она не сомневалась. Все было правильно.
До веси к вечеру доехать успели. Весь от дороги чуть в стороне оказалась, и маленькая, всего пять жилых изб, и жил там один только род, за высоким тыном — как еще в глухом лесу людям жить. Приняли проезжих привычно хорошо, да только места под крышей для всех найтись, конечно, не могло. Зато колодцы были, целых два, и место для лагеря.
— Нынче у нас ладно, тихо, — объяснял Горынычу старейшина веси, то и дело кланяясь. — По прошлому году в это время то ли болотницы, то ли кто больно шалили, даже ведуна от соседей звать пришлось. А теперь тихо, только вы огонь ночью не гасите, а то как бы… И будет хорошо. В дом-то лесная нечисть не пойдет, знамо дело, а на открытом месте…
— Когда мы боялись той нечисти? — вмешался вдруг боярин Мирята. — Да еще с огнем? Дозоры поставим, костры разожжем, заговоры обережные от нечисти тоже никто не забыл. Ночь душная, боярыням шатры поставим, парням и так ладно будет.
Ночь и правда обещала быть дивно теплой. А кариярский старший так редко принимался спорить с вериложским воеводой, да еще по такому ничтожному поводу, что и это было дивом. Потому, собственно, Мирята с Горынычем и ладили, воевода был характером тяжел и соперников не терпел, а возражения слушал лишь от князя Велеслава. Тот знал, кого в Карияр посылать.
— С нами боярыни и девки, их под крышей устроить надо, — решил Горыныч, кариярца словно не слыша, — своих положи на дворе, дед. Расстарайся, а князь тебе попомнит, когда за данью поедет, сам понимаешь.
Земля эта была еще вериложская, Велеславу обязанная данью, но уже самый ее край.
— Захотят ли боярыни здешних клопов кормить? Шатры поставим, это лучше будет, — не хотел уступать боярин, — ты сама как хочешь, боярышня Огнява? — обратился он к Вельке, рассчитывая на поддержку.
Велька сама охотнее легла бы на воздухе. Она не любила чужих тесных изб, пропахших незнакомыми людьми, чужих лежанок, кажется, хранивших еще чужое тепло. Спать в шатре было ничуть не хуже.
— Боярышень моих только в избе положить, — вмешалась некстати подошедшая Воевна, — иного и слушать не хочу. Ты, боярин, уж не лезь в эти дела, у тебя вон парни под началом, за них решай. Ладно бы жилья рядом не было, а то ведь есть!
Пришлось Миряте сдаться, тягаться еще и с боярыней он не захотел. Однако, его правда, не спалось Вельке в избе. Лежала, сверчков слушала, и как Воевна кряхтит и ворочается и бормочет что-то. Наконец стало совсем невмоготу. Она встала, натянула сложенную в головах верхицу, переплела косу, а то растрепалась, пока хозяйка ее без сна вертелась. Хоть на крылечке посидеть…
Парня-то больного, Ветряна, уложили с ними рядом, но не в избе, а на лавке вдоль завалинки. Вот Велька его и проведает, поглядит, как он там.
Дверь в избу была справная и запор хороший, Воевна его собственноручно задвинула перед тем, как улечься. Да и зачем запор, наверняка у избы охраны полно. Дверь чуть скрипнула, выпуская Вельку. Неподалеку от крыльца, и верно, догорал костер, сидели парни-кмети и негромко разговаривали, один спал, положив под голову седло. Никто не взглянул в сторону Вельки, ее не услышали и не заметили. Ну и хорошо.
