Отравленный трон - Кирнан Селин (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Она усмехнулась бесцветно и слабо и упрекнула:
— Ты хлопочешь обо мне, словно наседка! — А потом ущипнула его за руку, а он отчаянно пытался улыбнуться ей в ответ.
— Обещай, — потребовал он, легонько ее встряхивая.
— Я обещаю.
— Вот и умница. А теперь прошу, не выходи из своих покоев… — Мгновение он нежно в нее всматривался. — И не волнуйся за Лоркана. С ним все будет хорошо. — Рази поцеловал ее в лоб. — Я скоро вернусь.
А потом он ушел, захлопнув за собой входную дверь. Вслед за его шагами в коридоре раздавалась грузная поступь стражников, а за ними, подобно проклятию, следовало молчание.
Какой ценой?
Той ночью Рази так и не вернулся, хотя Винтер прождала его много часов. Лоркан же продолжал глубоко и мирно спать, его не потревожила неусыпная вахта, которую она несла. В конце концов Винтер стало неудобно, заныли кости, и она приковыляла в постель, где и задремала, но беспокойство вновь и вновь выбрасывало ее на поверхность легкого сна.
Стоило ей погрузиться в настоящий, глубокий сон, который освобождает разум от всех забот, как ее напугал внезапно возникший в дверях отец. Прислонившись к косяку, он пронзительно смотрел на нее, беззвучно шевеля губами, а она изумленно уставилась на него, видя его так, словно зрение заслоняли густые тучи или дым.
Постепенно она выбралась из забытья усталости, дым рассеялся, и ей удалось четко разглядеть Лоркана и комнату. Было раннее, перед самым рассветом, утро, и Лоркан говорил:
— …милая? Винтер? Ты слышишь меня? — Он с такой силой схватился за дверной косяк, что казалось, будто натянувшиеся сухожилия сейчас прорвут кожу. — Винтер. У меня для тебя поручение на сегодня, если ты способна за него взяться.
Она ответила сухо, без малейшего намека на шутку:
— Возвращайся в постель, несносный ты человек. И может быть, я приду и выслушаю твою просьбу. Или же можешь падать прямо там, где стоишь, и я перешагну через тебя по пути в уборную.
Лоркан сердито нахмурился на нее и попятился обратно в свою комнату. Прохрипев «Вся в мать!», он скрылся за углом.
Она напряженно вслушивалась, как он пробирается к себе в спальню, а затем, услышав, что он укладывается в постель, расслабилась.
— Должно быть, она была блаженной святой! — крикнула она в ответ, а потом отбросила одеяла и приготовилась умываться и одеваться.
За окном по нежно-розовому небу мелькали тени. Снова вороны, но на этот раз их стало много больше. Должно быть, к окровавленным останкам на трофейных шестах добавилось тело Юзефа Маркоса. Она застонала от отвращения и отвела взгляд. Были времена, когда она просыпалась от пения зарянок и дроздов. А сейчас за окном кружили и каркали вороны, царапая острыми когтями крышу над ее головой.
Во что превратилась их жизнь? Смерть сопровождала их от рассвета до заката, а у них не оставалось иного выбора, кроме как оставаться бок о бок с нею и надеяться избежать ее сетей.
Среди остатков вчерашнего ужина не нашлось ничего съедобного, поэтому она, в рабочей одежде, пристроилась на постели Лоркана, вгрызаясь в черствую горбушку и удерживая в руке стакан воды. Ее отец отказался от питья и свернулся под одеялами, сотрясаясь от озноба, несмотря на жару. Он наблюдал, как Винтер упрямо сражается с закаменевшим хлебом.
— Сходи к Марни, — попросил он. — Раздобудь себе какой-нибудь снеди получше.
Она перестала жевать и уронила руку на колени.
«Сходи к Марни. Раздобудь себе какой-нибудь снеди…» Сколько сотен раз в течение всей своей жизни она слышала от отца эти слова? В последние годы он, конечно, не заговаривал об этом, но до того, как их изгнали, эти слова раздавались каждый день. С них начиналось великое множество путешествий на кухню. Поначалу она проделывала этот путь, ковыляя на пухлых маленьких ножках. Затем вприпрыжку, беспечно сверкая ободранными коленями. И наконец, бегом, со всей бурлящей энергией юности. Почти всегда она совершала эти путешествия в одиночку, но основу их неизменно составляли два непоколебимых столпа — ее отец и Марни. Поддержка и сила на обоих концах пути и знание о том, что они ее ждут, всегда помогали ей проскользнуть по жутким, а иногда и опасным переходам поместья.
«Сколько еще у меня времени? — думала она, глядя на отца. — Сколько еще ты будешь мне крепостью и другом?»
— Прекрати сочинять панихиды у себя в голове, — пробормотал он, и губы его изогнулись в улыбке. Он всегда так шутил, когда Винтер уходила в свои мысли. Но сегодня шутка получилась весьма двусмысленной, и он понял это, как только ее произнес.
— Ты хочешь есть, пап? — спросила она настолько ровным голосом, насколько только могла.
— Да! Я чертовски проголодался!
Рассмеявшись от радости, она похлопала его по ноге:
— Как насчет омлета, белого хлеба и хорошего кофе?
Он издал голодное рычание, и она спрыгнула с кровати и направилась к двери. Однако на полпути Винтер в голову пришла одна мысль, из-за которой она остановилась на пороге. Возможно, момент был не самый подходящий, но ужасная стычка, произошедшая прошлой ночью, не давала ей покоя, так что вопрос задать пришлось.
— Пап, — начала она, — насчет той… насчет…
— Не смей! — гневно выкрикнул отец, а глаза у него были огромные и испуганные. — Винтер, никогда больше не упоминай снова эту машину. Ты понимаешь? Ни по секрету, ни даже с глазу на глаз со мной. До тех пор, пока прошлая ночь сокрыта молчанием, ты в безопасности. Но, Вин, ты должна понять… Если когда-нибудь станет известно, что ты знаешь или пытаешься узнать больше положенного, Джонатон тебя убьет. А еще он убьет Рази… — Лоркан поймал глазами ее взгляд, и голос его стих почти до шепота, как будто стены, кровать или вороны на крыше могли подслушать их разговор и доложить о нем. — Он уже уничтожил Оливера. Он продолжает стирать память об Альбероне. Он разрушил все, чего он когда-либо хотел для бедного Рази. А ведь он любил их, милая. И до сих пор их любит. Но ты для него — ничто. Понимаешь? Он уничтожит тебя, вот так! — Отец, оскалившись, щелкнул пальцами. — И твоя гибель совершенно его не тронет. Поэтому прошу, не давай ему повода. Не дай ошибке, которую я совершил в юности, обернуться смертью единственного дорогого мне человека.
Она прикрыла глаза, но ничего не ответила. Он поднял голову с подушки.
— Винтер, — прошипел он. — Пожалуйста!
— А что, если король ошибся? Что, если…
— Мне все равно. Тебя он не обидит, я этого не допущу, — в ровном голосе отца звенела сталь, — пусть уничтожит все королевство, мне это безразлично. Пусть хоть самого себя сживет со свету, мне все равно, пока он не трогает тебя.
Винтер знала, что это была неправда: и то и другое разбило бы Лоркану сердце, — но она понимала, что он имеет в виду. В отличие от Джонатона, Лоркан не был готов пожертвовать той, кого любил, во имя королевства, каким бы удивительным, блистательным и великолепным оно ни было. Для Лоркана Винтер всегда была на первом месте. Он ни за что не пошел бы на то, ценой чему стала бы ее жизнь.
— Хорошо, папа, — сказала она мягко. — Мы никогда больше об этом не заговорим.
Он разжал стиснутые в кулаки пальцы и уронил голову обратно на подушку. Они улыбнулись друг другу. Затем девушка насупилась и наставила на него палец.
— Не вставай! — приказала она и вышла в коридор.
Из комнаты Рази выходили три служительницы ковша, а еще трое ожидали своей очереди войти. Над их тяжелыми ковшами поднимался легкий пар, клубившийся в лучах раннего солнца. Винтер нахмурилась. Слишком рано Рази собрался принимать ванну. Наверняка водогреи этому не обрадовались. Должно быть, все это время им приходилось постоянно оставаться на ногах, подогревая воду.
— Ну как, заканчиваем? — шепотом спросила одна из ожидавших служанок у тех, что уже вышли из покоев Рази, позвякивая пустыми ковшами о коромысло.
— Да, хвала Господу. Вы будете последними. Что за глупая прихоть — принимать ванну в такой час! Неужели ему сложно отправиться в купальню, как это делает весь двор?
