Урожай собрать не просто - Васильева Юлия (е книги TXT) 📗

Глаза городового, только что смотревшие на меня с выражением, соответствовавшим всем ста семнадцати пунктам устава, вдруг забегали:

— Леди Николетта, я не думаю, что вправе… не думаю, что это так важно…

— Если это наш любезный сосед с фабрики — господин Клаус, то скажите мне об этом, я обязательно должна поблагодарить его за беспокойство.

Городовой шумно втянул воздух, и я подумала, что вот сейчас он расколется. Но нет, служитель порядка был мне не по зубам:

— Боюсь, что не могу выдавать информацию о своих осведомителях.

— Очень жаль, — впервые за весь разговор я сказала что-то искреннее, — спасибо, что зашли. Если понадобится ваша помощь, я непременно сообщу. А теперь не буду задерживать, ведь вас еще ждет утренний обход.

Городовой недовольно козырнул и пошел к выходу со двора, при этом зыркнув с должной подозрительностью на незнакомого мне господина, беседовавшего с Ласом.

Я тоже заметила еще одного постороннего в нашем имении и поспешила вмешаться: слишком уж много чужаков стало околачиваться тут в последнее время.

— …а можно позолоту на обода… ну или на спицы, тоже презентабельно выглядит. А если еще приделать поверху резьбу, скажем, в виде крыльев или волн… У вас, кстати, какой герб? У вас нет герба? Это упущение! Сейчас всякое мало-мальски приличное семейство имеет свой герб, и вам советую обзавестись им в ближайшее время! Могу сделать эскиз за совершенно символическую плату, если вы потом закажете мне нарисовать этот герб на дверце вашего экипажа. Подумайте, это выгодное предложение. Вместе с колесами и крышей я дам вам еще и дополнительную скидку! А вот прекрасная молодая леди… она конечно же гораздо лучше разбирается в моде на экипажи!

Таким нехитрым образом я была вовлечена в эту странную беседу. Молодой каретных дел мастер и не подозревал, что в его же интересах было разговаривать только с братом и не апеллировать к моему чувству прекрасного.

— Мы можем сделать не золотые полоски на колесах, а розовые! Или и золотые, и розовые! Только представьте! И обить сиденья прекрасным алым плюшем! Или сделать зеркальный потолок! А фонарики, вы бы видели, какие фонарики мы предлагаем: в форме раковин и цветов — и королева бы не побрезговала их заказать!

Я представила всю эту праздничную мишуру на нашем экипаже, который родом был из похоронной конторы, и содрогнулась. В последнее время и впрямь на дорогах мелькали повозки и коляски с сиреневыми и зелеными колесами, с языками пламени на дверцах и буйными завитками на крышах, но я как-то не придавала этому значения. А корни-то вот откуда! Корни следовало рубить нещадно, а то глядишь, скоро крестьяне начнут возить навоз в тачках с ангелочками на боках.

— Простите мое любопытство, но зачем вас пригласили?

— Чтобы подправить крышу… — Твердость моего голоса на миг прервала перечисление чудесного каретного прейскуранта, но только на миг. — Вот я и подумал, зачем же мне ходить к вам два раза, когда вы можете одновременно не только провести мелкий ремонт, но и повысить статус вашего средства передвижения. Я делаю вам выгодное предложение: только сегодня, заказав…

Беднягу опять понесло в мир золотых финтифлюшек, резных орнаментов и алого плюша. Похоже, даже Лас устал — повышение статусности экипажа было вовсе не его темой. Брат вздохнул так тяжело, словно на его плечи вдруг легла вся тяжесть мироздания, и сказал просто:

— Мы заплатим только за косметический ремонт крыши.

Вышло не хуже, чем у меня, — я даже удивилась. Каретных дел мастер споткнулся на полуслове и как-то сник:

— Крыша так крыша… А та, другая леди, вроде бы была не против розового плюща…

— Какая еще другая леди? — обеспокоенно спросила я.

— Та, которая в сарае. — Мастер махнул рукой в сторону постройки, где находилась карета.

— Лас, о ком он говорит? — Я повернулась к сараю, но брат загородил мне дорогу.

— Ни о ком.

— Лас, ты же знаешь меня: не успокоюсь, пока не узнаю.

Я обошла его и решительным шагом направилась к сараю — самому популярному месту в нашем доме за последние несколько дней. Еще немного — и можно будет открывать там клуб.

Едва отворила дверь, в проходе мелькнул ярко-бирюзовый подол и спрятался за каретой. Хозяйка подола, казалось, нисколько не обеспокоилась тем, что сквозь колеса мне прекрасно видно, где она стоит. Я попыталась обогнуть экипаж, но подол стремительно переместился за ближайшую полку с садовым инструментом.

Наконец я не выдержала этой игры в прятки — нам давно уже не по пять лет.

— Алисия, прекрати прятаться! Это по-детски! Я уже тебя видела!

Подруга воровато выглянула из-за граблей.

— А ты со мной ничего не сделаешь?

— Будет зависеть от того, чем ты здесь занималась.

— Я в гости зашла…

— Судя по всему, в гости к карете, а не ко мне. Признавайся…

— В чем?

— Лас ведь не сам тогда доставил семена. С чего ты решила ему помогать?

Алисия картинно заломила руки.

— Николетта, миленькая, ну я так не могу. Он ведь на меня и не смотрит даже, что бы я ни делала, на какие бы уловки ни пускалась. Я же так не привыкла. Мне аж не по себе делается от такого обращения, волосы дыбом встают. Спать не могу, все пытаюсь что-то придумать. Вот я и решила, что если ему предложить помощь в хозяйстве…

— А не ты ли мне лекцию читала про игрушки и ребенка, который никогда не вырастет из-за излишней заботы?

— Николетта, ну это же совсем другое… — Подруга была сама не своя.

Все приметы надвигающейся катастрофы оказались налицо.

— Так, сосредоточься и успокойся, — строго сказала я, беря ее за руки, а то еще немного, и все эти причитания перетекут в истерику. — Ты вспоминаешь про Ласа к месту и не к месту?

Подруга кивнула.

— Ловишь себя на том, что начинаешь им любоваться?

Алисия кивнула два раза.

— Переживаешь за него? Стараешься помочь ему по мелочам? — Вот тут уж мне и кивков не надо было: при взгляде на карету становилось понятно, что и не по мелочам тоже. — Тогда все приметы влюбленности налицо!

Девушка горестно вздохнула, будто ей только что вынесли смертельный приговор.

А я вдруг замерла, сраженная внезапной мыслью.

— Знаешь, Алисия, по-моему, мы с тобой две самые глупые девчонки в королевстве.

Подруга вскинула голову на такое заявление:

— Я-то понятно почему, но с тобой что не так?

— Думаю, скоро мы это узнаем…

Помыкавшись несколько дней в тщетных попытках нанять батраков на наши поля, я была вынуждена признать правоту фермера. Найти рабочую силу оказалось не так-то просто. Те люди, которые работали у нас летом, вроде бы и рады были пойти, но подписанный с фабрикантом договор связывал их по рукам и ногам. Ну почему мне шагу нельзя ступить, чтобы не вспомнить господина Клауса, причем то добрым, то недобрым словом попеременно? Правда, пожалуй, на этот раз придется проглотить все свои подозрения и пойти к нему с мирными намерениями. Я была готова заплатить фабриканту отступные, только бы урвать своих работников хоть на пару дней.

В прихожей я долго собиралась с мыслями и прокручивала в голове, что можно делать во время своего визита и чего делать нельзя.

Нельзя:

— выдвигать поспешные обвинения в попытках кражи наших семян (по крайней мере до тех пор, пока не появятся тому доказательства);

— спрашивать, не подкупил ли он городового (ненавязчиво выпытывать, не знаком ли господин Клаус с местными правоохранительными органами, также не рекомендуется);

— выглядеть так, будто мне жизненно необходимо вызволить у него батраков (хотя это и так очевидно, но все же);

— засматриваться на фабриканта (на всякий случай, а то были прецеденты);

— интересоваться его делами и здоровьем (особенно здоровьем).

Можно (или даже нужно):

— казаться милой, легкомысленной и ни о чем не подозревающей;

— поблагодарить господина Клауса за данные советы и попросить новых;

— проанализировать новые советы (есть шанс, что через них вылезут настоящие намерения фабриканта);