Проклятие сумерек - Ленский Владимир (читать книги полные .txt) 📗
Лицо Вейенто странно перекосилось. Как будто он носил вместо лица тряпичную маску и теперь кто-то пытался сорвать ее, но клей, которым она крепилась к черепу, как назло, не позволял сделать это сразу.
Герцог разразился бурными бабьими завываниями. Он причитал и кричал, звал сына, укорял его, а лицо его все время по-разному искажалось, то растягиваясь вбок, то сморщиваясь в куриную гузку.
Бальян, стоя чуть поодаль, с ужасом наблюдал за этой сценой. Он не знал, что сказать, как себя вести, и поэтому просто не двигался с места.
Неожиданно Вейенто замолчал. Слезы его высохли. Совершенно ровным, спокойным тоном он спросил у Бальяна:
– Это ты его нашел?
– Гномы, – ответил Бальян и кашлянул: его голос прозвучал хрипло.
Герцога передернуло, как будто этот кашель причинил ему немыслимые страдания. Но второй вопрос он задал так же спокойно, как и первый:
– Зачем ты убил его?
– Я не убивал его, ваша милость, – сказал Бальян. – Это невозможно. И бессмысленно.
– Бессмысленно? – Вейенто улыбнулся. – Нет, это имело смысл. Для тебя. Ведь он – твой брат.
– Ваша милость, мне не нужно было убивать моего брата, – повторил Бальян. – Его нашли гномы.
– Ну конечно! – нетерпеливо сказал Вейенто. – Конечно гномы. А ты находился рядом. Ждал, пока они его найдут. Потом принес сюда. Ты ведь мой сын, Бальян, мой старший сын. Мой мальчик. Как ловко ты избавился от заморыша! Теперь герцогство унаследует настоящий воин. Ты ведь думал не о себе, правда? Ты думал о герцогстве. О сильном правителе. Нам необходим сильный правитель.
Он помолчал, потом обнял Бальяна за плечи и развернул его лицом к солдатам гарнизона.
– Смотрите! Смотрите, вот ваш будущий властелин! Подчиняйтесь ему, потому что у него твердая рука и совсем нет того, что слабые люди называют «добрыми чувствами». И когда я стану королем, мне понадобится преданный человек на севере. – Он встряхнул Бальяна, заглянул ему в глаза. – Ты, Бальян! Ты будешь моим преданным вассалом, моей правой рукой. Потом, когда я стану королем. А пока нужно захватить трон. И ты мне в этом поможешь, слышишь, ты? Мой сын! Мой отважный, мой красивый сын. Идем, расскажем твоей мачехе. Она обрадуется, вот увидишь.
Неожиданно он оттолкнул Бальяна и бросился к Аваскейну. Присел рядом, подтолкнул тело, заглянул в изуродованное смятое лицо мальчика.
– Ты ни на что не годился, Аваскейн, – прошептал Вейенто. – И вот ты мертв и годен только на то, чтобы открыть дорогу своему брату. Тебя похоронят и забудут. Ты никому не был нужен, даже мне. Бедное маленькое ничтожество.
Бальян позволил герцогу увести себя в замок. Он ощущал на своих плечах сотни взглядов – и осуждающих, и сочувственных. Единственным утешением ему служило то, что никто из солдат гарнизона и практически никто из слуг не верил в это убийство.
Вейенто втолкнул старшего, сына в одну из комнат, где имелось очень узкое окно без стекол, выходящее во двор, после чего без единого слова объяснений запер за ним дверь. Бальян оказался в заточении.
Он опустился на тюфяк, брошенный в углу. Судя по всему, прежде в этой комнате обитал кто-то из слуг. Каморка была маленькой и убогой, но вместе с тем помещалась неподалеку от господских покоев.
Гномы были правы. Не следовало нести тело мальчика в замок. Нужно было просто похоронить его там, где он погиб, и сделать вид, будто никто ничего не знает. Рано или поздно Вейенто нашел бы коня и понял, что произошло. Но в таком случае Бальян оставался бы в стороне – и, кто знает, может быть, герцог не обвинил бы его в этом преступлении.
«Мой отец сошел с ума, – мысли тянулись одна за другой, оставляя тягостное чувство. – Мало того что он считает меня убийцей, он еще и одобряет подобный поступок! Я глупец… Нужно бежать отсюда при первой же возможности».
Он думал о своей хижине в горах, о своих приятелях-гномах, что время от времени заглядывали к нему на огонек, о тишине одиноких ночей, и ему хотелось плакать.
Он оставил поместье и богатый дом своей матери, чтобы быть подальше от людей с их вечной суетой, пустыми заботами и печалями. Когда необходимость заставляла Бальяна заходить в поселки и договариваться там о выпечке хлеба или о покупке одежды, он торопился поскорее покинуть их.
Люди не нравились ему. Ни те, кто усердно работал, ни те, кто бездельничал и наживался на чужом труде. И те, и другие, как казалось Бальяну, не видели дальше своего носа и считали бессмертным то, что не достойно было не только бессмертия, но даже и долголетия: свои заботы и мелкие чаяния.
В горах все выглядело иначе… Бальян не знал о том, что погибший младший брат думал так же, как и он.
Неожиданно печальное течение мыслей Бальяна прервал шум возле двери. Женщина истошно кричала:
– Я хочу его видеть!
Видимо, ее пытались оттащить, потому что она несколько раз стукнула о дверь, потом завизжала и упала: на пол рухнуло тяжелое тело. До Бальяна донесся звук пощечины.
Он встал, подошел к двери и громко сказал:
– Откройте мне!
Снаружи затихли, но на приказ никак не отреагировали. Бальян повторил еще более властным тоном:
– Открывайте!
И тут, к его удивлению, в замке повернулся ключ. Перед Бальяном появился узкий коридор, освещенный дневным светом, попадающим в круглые окошки, вырубленные в потолке. Световые столбы тянулись по всему коридору, как призрачные колонны. В одном таком столбе стояла располневшая женщина мощного сложения с мятым, трясущимся лицом. Она так сильно напоминала госпожу Эмеше, что в первое мгновение Бальян вздрогнул.
– Матушка! – вырвалось у него.
Женщина широко раскрыла рот, помедлила и закричала, медленно, надсадно:
– А-а-а…
Неожиданно Бальян понял, что это – Ибор, мать Аваскейна. Ее сходство с обезумевшей и растолстевшей Эмеше было пугающим.
– Ты убил его! Ты убил его! Ты убил его! – монотонно повторяла Ибор. – Ты убил его!
– Вы этого хотели, молодой господин? – прошипел слуга дюжего сложения, видимо, тот, что открыл Бальяну дверь. – Она завывает уже час.
– Это навсегда, – пробормотал Бальян.
– Что вы говорите? – не понял слуга.
– Она больше не оправится, – сказал Бальян. – Она как моя мать.
– А что ваша мать? – Слуга выглядел удивленным.
– Сошла с ума.
Слуга плюнул.
– Бедный герцог Вейенто, вот что я вам скажу, молодой господин. Он заслуживает лучшего, потому что сам он всегда желал только одного: счастья для своих подданных. Поверьте мне.
Бальян молча смотрел на кричащую Ибор. Люди любили Вейенто. О нем с самой искренней преданностью говорили в рабочих поселках, и даже гномы отзывались о герцоге не без уважения.
Но Бальян держался другого мнения. Он считал Вейенто интриганом и самодуром, не лучше растленных аристократов с юга. Правда, никто не спрашивал у юноши – что именно он думает о своем отце. Однако у Бальяна хватало характера не поддаваться на чужие уговоры.
Смерть Аваскейна пошатнула уверенность Бальяна в собственной правоте. Впервые в жизни он почувствовал, как его решимость стоять на своем дала трещину.
Глава четырнадцатая
ПРИЗРАК ТАВЕРНЫ «СЕРДЦЕ И ГВОЗДЬ»
Одна из комнат в таверне «Сердце и гвоздь», что располагалась в одном дневном переходе от столицы, считалась «нехорошей». Точнее, большую часть года комната была самой обыкновенной, а «нехорошей» становилась только время от времени. И сейчас как раз наступило такое время.
Так хозяин таверны и объявил некоему толстяку, который пожелал остановиться в «Сердце и гвозде» на одну ночь.
– Сегодня не подходящая лунная фаза для того, чтобы сдавать эту комнату, а прочие все заняты.
Толстяк смотрел на хозяина гневно. Толстяк отдувался, обмахивался большим синим платком, и казалось, что каждая крупная капля пота на его складчатом лбу отливает индиго.
– Мне ведь нужно где-то переночевать? – вопросил толстяк.
