Драконья тень - Хэмбли Барбара (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Он пришел в себя оттого, что задыхался и тонул. Его поглотила ледяная морская вода. Когда он начал молотить руками по поверхности, то почувствовал укол железных когтей, сомкнувшихся вокруг его тела и в следующую секунду был вытащен на воздух, судорожно дыша.
Сиди тихо, или я уроню тебя в море. Я достаточно утомился.
Хотя Джон отлично знал, что дракон не даст ему упасть случайно, он уцепился рукой за ближайшее к нему черное запястье, аккуратно пристраивая руку среди липких от крови шипов. Его очки были сбиты: когда Моркелеб развернулся к острову и, вытянув длинные задние ноги, устроился и положил Джона на песок, то скалы, волны и сам огромный черный дракон были расплывшимися пятнами.
Они пили мою магию. Дракон энергичным движением тела припал к скалам. Затем тишина и ярость, подобная ярости звезды. Они пили у меня магию – У МЕНЯ, Черного Моркелеба, самого древнего и сильнейшего, Путешественника по Пустоте, звездного странника, разрушителя Элдер Друн, и я ничего не мог сделать ними, и моя сила не могла их сдержать.
Слово, которое возникло в разуме Джона как магия, было не тем, что имела в виду Дженни, когда говорила об этом. Должно быть, думал он, лежа окоченевший и промокший на теплой земле, это совершенно другое слово, – так слово бытие, которое произнес тогда Энисмирдал, должно быть чем-то иным. Но он не знал, чем должны быть эти слова – возможно, оба они означают одно и то же.
Подобно медленной тяге темной волны, в разум Джона хлынул гнев Моркелеба – а под гневом – страх. Страх перед тем, чего нельзя было коснуться. Страх перед поющими призраками, которые убивали. Тонкие, как стальные пластины, ребра Моркелеба вздымались и опадали, а кровь, что стекала с его гривы, смешивалась с каплями морской воды, так что дракон казался черным островом в озере запекшейся крови.
Это нечто крайне отвратительное, нечто болезненное, расползающееся и пожирающее. Это нечто, поглощающеее самую суть магии и заполняющее пустоту безумием и смертью.
– Помоги мне, – сказал Джон. Он смахнул с глаз слипшиеся от соли и крови волосы, от соленой воды и песка горели все раны и ссадины. – Я спас твою жизнь.
Длинная птицеподобная голова развернулась, и Джон торопливо отвел глаза. Он чувствовал ярость Моркелеба, ярость загнанной в ловушку гордости и страха. Ярость презрения и к себе самому и к Джону; ярость от того, что он должен кому-то быть обязан, а уж тем более писклявому зануде-человеку, который даже не был магом.
Но факт оставался фактом. И долг оставался долгом.
Полюбишь дракона…
Пойдем. Черные когти снова потянулись к нему.
– Мне нужна машина. – Джон с трудом сел. Его очки лежали недалеко от него на песке. Они упали мягко. Он смахнул с линз песок, но они были слишком грязными, чтобы надеть, да и в любом случае руки у него дрожали слишком сильно, чтобы ими действовать. – Я тут чуть себя не угробил за эти детали, да и нам что-то в этом роде пригодится.
Моркелеб открыл рот и неодобрительно зашипел. Тогда собирай ее, Стихоплет. Мы должны идти.
Глава 14
Я видела другого, сказала Изулт. Или мне приснилось – он оживлял дракона. С ним был мальчик-волшебник.
Небо пропиталось сумерками середины лета, хотя до рассвета был еще час. В этой прозрачной синеве даже опустошение Кайр Дхью казалось прекрасным. Дженни добралась до этого места и нашла банду Ледяных Наездников, которые стали лагерем у разрушенных стен – с неряшливыми пони, собаками, тихими голубоглазыми детьми и низкими палатками из шкур северных оленей. Ей пришлось подождать до ночи, чтобы наслать в сны их предводителя чары, предупреждающие его об ужасном бедствии, что приближается сюда, а затем им понадобилось время, чтобы просверлить и раздробить магические кости, покричать над результатами, разобрать лагерь и отправиться своей дорогой.
Сейчас уже ничего не осталось от битвы, в которой Джон сражался с Сентуивиром, не считая темных пятен на скалах. Но другого места, чтобы начать, не было.
Мальчик-волшебник.
Дженни стояла на этом месте, закрыв глаза, вдыхая то, что было. Драконы могли различать на вкус прошлое, могли поднимать с камней, почвы и воды под землей отзвуки того, что прошло над ними. Но эти отзвуки принимали форму драконьих чувств, трудных для восприятия умом смертных. Она чувствовала/слышала/обоняла драконьи мысли, Джоновы, даже взвизг паники боевого коня Молота Битвы. Но разума ее сына здесь совсем не было. Только обжигающий привкус разума демонов.
У Дженни скрутило живот. Демоны! О Боже!
И никого больше. Никаких шептунов или болотных тварей, что хихикают, заманивая путников в болота ради наслаждения, которое они могут впитать от человеческой боли, тревоги и страха.
Она была ошеломлена, словно неожиданно взглянула в обжигающий свет.
Ян. О, Ян.
Сила демонов была Иной. Демоны приходили и уходили из иных реальностей, где магия была другой. Все было другим. А эти, она чувствовала, были сильнее, чем все, о чем она слышала.
Могла бы она защитить сына, останься она драконом? Захотела бы?
Будучи джер-драконицей, она узнала пылкое и страстное желание и соитие драконов, похожее на превращение в огонь, сотворенный из драгоценностей. Но это отличалось от любви или заботы о тех, кого любишь.
Она внимательно искала, вглядываясь во мрак, и вскоре нашла место, где драконий волшебник черпал силы из земли. По ее призыву на поверхность выплыли размытые призраки линий силы, но они немногое добавили к тому, что она уже знала. Драконий волшебник обучался в южных традициях – Школа Эркина, похоже. Но каждый след и круг пропитывал и наполнял демонов огонь. К ней вернулись все экзорцизмы, что она проводила – а их было не так уж много – змеиные нашептывания даже самых мелких огневиков и леших. Проползающих, как черви, чтобы проникнуть в человеческий разум, человеческую душу; овладеть телом, чью боль демон пьет. Чтобы иметь возможность мучить и терзать остальных, чтобы создавать еще больше страха, больше боли. Они бы населили даже трупы, дай им возможность.
Она уловила крохотную картинку, разбитый осколок воспоминания: крупный седовласый джентльмен, который гулял по берегу на рассвете. Гулял после тревожных сновидений. Морской ветер приподнял темную мантию ученого и обнаружил под ней одежду богатого торговца. Ученый-самоучка, таких она встречала при Дворе Бела. Мужчина с лицом слишком умным для компании денежных мешков и счетоводов.
Она видела, как он остановился, вгляделся во что-то – ракушка? кусочек стекла? – там, где у берега пенились волны. Он нагнулся и взял это в руку.
Ох, Джон, подумала она, когда это воспоминание ускользнуло. Держись от них подальше.
Она поплотнее натянула пледы, пытаясь утишить ужасающую боль в сердце.
Голос в ее сознании сказал, Колдунья.
Он был там – припал к обрушенным развалинам Кайр Дхъю. Черная плоть сложена, словно лоскут траурного шелка, а ясные холодные серебряные глаза, казалось, излучали одновременно и свет, и мрак. Ее сердце взмыло при виде него, как взмывает волна, разбиваясь о скалы.
Любовь и удивление.
И как разбивается волна, ее первые слова ушли непроизнесенными.
Твое сердце плачет, сказал он.
Они забрали моего сына. Она говорила как говорят драконы. А Джон был ранен.
Его тепло отступило, и он отвернул голову. Ветер сдвинул черные ленты его гривы, пучки эбеновых перьев. Изогнутые рога , полосатые – черным по черному – блестели как смазанные маслом.
О, друг мой, сказала она. Я так рада тебя видеть.
Ну что ж. Жар, казалось, распространился и расширился, но стал спокойным, подобно воде, которая, становясь все глубже и глубже, затихает по мере углубления. Она ощущала нечто смертоносное, ужасающее, нечто, что обитало глубоко под землей и таращилось во тьму безумными серебряными глазами. Потом все это неистовство медленно собралось вместе и исчезло как сквозь дыру в вечности, невероятно далеко от этого мира.
Ну что ж, сказал он снова. Мое сердце тоже ликует, видя тебя, мой друг.
