Серый ангел (СИ) - Трубецкой Олег (книги TXT) 📗
— Что же это происходит, — причитал он. — Так спокойно жили, никаких проблем, и тут на тебе: террористы. Орбинск — это же не Ирак, не Ольстер, не какая-нибудь Зимбабве. Все, наверное, антиглобалисты проклятые или колумбийцы, мать его.
— Причем здесь колумбийцы? — удивился Борис.
— Кокаин, — пояснил комиссар. — Кто будет покупать эту дрянь, если не станет наркоманов?
Так костеря всех: от “Новых Красных бригад”, “Черных пантер” до исламских фундаменталистов всех мастей комиссар подъехал к Институту. Жара стояла невыносимая, но при приближении к Башне у Бориса по спине побежали мурашки, ему показалось, что от этого чуда современной архитектуры веет могильным холодом.
Прилегающая к Институту территория вокруг была оцеплена спецназовцами, за которыми уже стояли несколько пожарных машин и карета “скорой помощи”. Комиссар предъявил лейтенанту-американцу какое-то удостоверение, и они прошли за периметр. Вместе с комиссаром Борис прошел к месту, где суетились санитары в белых халатах. Рядом с машинами скорой помощи стояла “труповозка”, куда уже грузили черные пластиковые мешки.
— Сколько пострадавших? — повернулся комиссар к следующему за ними лейтенанту. Борис с удивлением про себя отметил происшедшие с полицейским перемены. Голос его приобрел командные нотки, стал более волевым, казалось, он преобразился даже внешне: плечи расправились, живот втянулся, на глазах рохля превратился в настоящего законника.
— Пострадали только сами террористы, — ответил американец. — Других пострадавших нет. Очевидно, произошла самоактивация взрывного устройства. Двое террористов убито, один отделался незначительными ушибами.
— Я могу его допросить? — спросил комиссар.
— Вообще-то это дело, очевидно, находится под юрисдикцией Интерпола, но сделайте одолжение, полковник, — сказал лейтенант. — Только я думаю, вы мало чего от него добьетесь — он в шоке. Если я понадоблюсь, я рядом, — с этими словами лейтенант направился к рядам оцепления, к которым уже подъехали первые любопытствующие.
— Будь другом, подожди меня здесь, — попросил комиссар Бориса. — Институт на самом деле находится не под моей юрисдикцией, но я хоть разнюхаю, что к чему. Крайним все равно окажется полковник Морару: недоглядел, не продумал, не просчитал ситуацию. На козлов отпущения спрос никогда не падал.
Комиссар пошел к карете “скорой помощи”, к которой санитары тащили носилки с единственно выжившим незадачливым террористом. Хотя тело на носилках было до подбородка укрыто простыней, Борису показалось, что он узнал одного из “народовольцев” — Адриана, адъютанта неукротимого команданте Негро.
Ну и дела, — подумал он. — А ведь этот юнец не шутил. Ну, что, Борис, растудыть тебя в качель, знаток человеческих душ. Юношеский максимализм… Хорош максимализм: на двести грамм гексогена тянет. Выходит, что господин комиссар прозорливей тебя, хотя реакция у него запоздалая.
Пока полковник прояснял ситуацию, Борис в невеселом раздумье успел выкурить три сигареты. Вернулся комиссар мрачнее тучи.
— Ну, какие новости? Что скажет мой Мегре? — спросил Борис.
— Я осел, — сказал комиссар.
— Да. Э-э…, то есть тебе видней. На чем основано сие гениальное заявление?
— Прямо у меня под носом расцвел рассадник терроризма, а я это прохлопал.
— Не время заниматься самобичеванием, — одернул его Борис. — Что с парнем? Удалось что-то узнать?
— Пациент скорее жив, чем мертв, — мрачно пошутил комиссар. — Мне удалось его растормошить. Но то ли он ударился головой, и у него мозги набекрень, то ли здесь творится какая-то чертовщина.
— Почему ты так решил? — спросил Борис.
— Парень утверждает, что они не собирались ничего взрывать, — сказал комиссар. — Просто хотели устроить показательную акцию: рвануть пиротехнический шумовой взрывпакет. Сам по себе он не опасен, так — просто громкая хлопушка.
— Ну, так и что же произошло?
— Парень говорит, что когда они укрепили на заборе взрывпакет и подожгли запальный шнур, раздался какой-то странный омерзительный звук, “омерзительный” — это его слово, и из шпиля здания, из самой его верхушки вырвался яркий зеленый луч и ударил прямо в них. Раздался взрыв, его отбросило в сторону, и больше он ничего не помнит.
— Ты этому веришь? — спросил Борис.
— Не знаю, — сказал комиссар. — А ты?
— Не я же с ним разговаривал. Ты что думаешь по этому поводу?
— Похоже просто на неудачное вранье.
— Или на новый тип гранатомета, — сказал Борис.
— Теперь я готов поверить даже в это, — еще больше мрачнея, сказал комиссар. — Вон на нашу голову идет большое начальство.
Борис оглянулся.
Прямо к ним, в сопровождении своего адъютанта, то бишь завхоза, шел сам хозяин Башни, куратор Института мистер Девилсон. Уже второй раз на этой неделе Борису показалось, что у него что-то с глазами. Как будто каждым глазом он видел разные картинки. Вот Девилсон в строгом сером английском костюме, в белоснежной сорочке, затянутый галстуком, как будто он не под палящим солнцем знойного юга, а на земле туманного Альбиона — и он же Темный лорд — Дарт Вейдер, в развевающемся черном плаще, под серым свинцовым небом с галдящим вороньем. Рядом с ним семенящий Аполион Никанорович: круглолицый, без определенного возраста, добродушный толстячок — он же козлоногий бородач с корявым изъеденным оспой лицом и плотоядным взглядом.
— Добрый день, господа. Хотя какой он, к свиньям собачьим, добрый, — приветствовал их Девилсон. — Господин полковник, что у нас тут?
— Похоже на неудачную попытку теракта, — отчитался комиссар. — Два трупа, совсем пацаны, лет восемнадцать, не более. Личности устанавливаются.
— Бедные молодые люди, — запричитал завхоз-оборотень. — Совсем дети еще. Какое горе.
Борис смотрел на сокрушающегося Аполиона Никаноровича и не мог отвести от него взгляда. Видимая другим человеческая оболочка этого существа проигрывала на своем лице скорбь, но его другая сущность, та, которую видел Борис, улыбалась, демонстрируя полную пасть острейших зубов, из которой прямо на заросшую бурой шерстью грудь стекала желтая вонючая слюна.
— Надо будет ввести патрулирование вокруг Института и в самом городе, — сказал Девилсон. — Не исключены попытки повторного подрыва или проникновения в здание Института. Ну и комендантский час в городе…
— Это излишне, мистер Девилсон, — кротко возразил ему комиссар.
— Как знаете, полковник, — сказал Девилсон. — Это ваша вотчина, не буду настаивать. И, конечно, пока никаких комментариев прессе.
Последние слова были произнесены специально для Бориса, но он их не слышал. Как завороженный он следил за лицом демонического существа в шкуре Аполиона Никаноровича. А с его лицом постоянно происходили сложные метаморфозы. Оно менялось каждую секунду. То это была покрытая тошнотворной слизью жабья кожа, то сочащаяся гноем маска разлагающегося трупа, под которой резвились довольные черви, то какое-то полукабанье рыло с человеческими глазами и наглой ухмылкой. Но хуже этого зрелища были только мысли этого существа. Это была убойная концентрация всего самого омерзительного, что можно только себе представить.
“Пошел вон из моей головы! — внезапно услышал Борис. — Чего ты сюда вперся, говнюк?! Кого ты пришел защищать, архангел недоделанный?! Твоя помощь здесь никому ненужна! Самое лучшее, что ты можешь сделать, это сдохнуть! Сдохнуть!! Сдохни же, ублюдок!!!”
— Я думаю, вы мне окажете эту любезность, господин Ласаль, — донесся до его сознания голос американца.
— Что? — Борис с трудом перевел непонимающий взгляд на куратора.
— Надеюсь, вы понимаете, что поспешная огласка может повредить нам всем, — сказал Девилсон. — Вот и господин комиссар такого же мнения.
Комиссар что-то буркнул себе под нос, что, очевидно, означало согласие. Борис хотел было воспользоваться своими новыми способностями, но буквально натолкнулся на глухую стену. Если при желании мысли окружающих для Бориса читались как в книге, то все, что творилось в голове американца, оставалось для него белым пятном. Вернее черной пеленой, за которую даже он с его сверхъестественными способностями никак не мог пробиться.
