День и ночь (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Как показалось Ирине — злорадно оскалившись и метя прямо ей в лицо.
Ирина даже закричать не успела — над ней пролетело второе серое тело, врезалось в тварь, и две комка шерсти покатились по траве.
Застежка кобуры наконец поддалась, но в кого тут стрелять? Две твари сцепились так, что поди, разберись… лязгающий клыками, рычащий и кажется даже, зло шипящий клубок прокатился по набережной — и рухнул в реку.
— Твою мать!
Ирина выразилась чуть покрепче, но…
Пистолет уютно лежал в ладони, даруя хоть какую-то уверенность в себе.
Женщина бросилась к воде, но опоздала.
Одна из тварей уплывала по течению, а вторая ее преследовать не собиралась. Выбиралась на берег, светя на Ирину желтыми глазами.
Встряхнулась, и… стала меняться.
— Мать твою!
А что тут можно было еще сказать, если на глазах у Ирины происходило преображение?
Расплывалась серым туманом шерсть, менялись очертания тела, искажалась морда… и вот уже перед ней стоит на четвереньках старый знакомый. Только без рясы.
Даже без трусов и резинки на хвосте.
Кирилл поднял голову, посмотрел й прямо в глаза.
— Понравилось?
— Видела я мужчин и посимпатичнее, — рассеянно отозвалась Ирина.
Посмотреть там было на что. Сухощавое подтянутое тело с четко прорисованными мышцами, может и не выглядело так красиво, как в журналах для культуристов, но Ирина понимала — любого культуриста он завяжет в узел, даже не вспотев.
Теперь покраснел Кирилл.
— Я имел в виду вурдалака.
— А, этого, красноглазого? — сообразила Ирина.
— Да.
— Он жив?
— Живее всех живых.
— Это плохо. А почему вы его не загрызли?
Ниже пояса Ирина старалась не смотреть. Хотя и там было что показать. Кирилл тряхнул волосами каким-то вовсе уж собачьим жестом и встал на ноги.
— Ох уж мне эти бабы! Спасаешь — и еще не так им что-то!
— Спасали вы меня, как же, — огрызнулась Ирина, которая уже начала соображать. — Скажите честно, следили. А на эту тварь я случайно наткнулась. Что это за зверушка такая, кстати?
— Я же сказал, вурдалак!
— Так это вы тоже…
— Я — не такой.
— А что с ним не так?
— Это долгий разговор. Хотелось бы одеться, а уж потом…
Ирина вздохнула.
— Ладно. А я пока наряд вызову.
Лежащему перед ними бедолаге было уже не помочь. Но не оставлять же его до завтра? Наткнется еще кто, и получится дикая паника. Еще и в газете какую-нибудь дрянь пропечатают.
Ирина достала сотовый и принялась искать нужный номер.
Отпустили ее достаточно быстро.
Ирина честно рассказала, что шла домой, проходила мимо, а над мужчиной стояла какая-то здоровущая шавка. Серая, вроде как.
Может, она его и загрызла?
Людей тут не было, это факт. При ней — не было.
Пострадавший был бомжом. Судя по одежде, запаху, по всему виду, по отсутствию любых документов… да, из тех бедолаг, по которым прокатились перестройка, гласность и демократия, стальными колесами разрушая людские жизни.
Установить личность пока не представлялось возможным. Может, со временем?
Ирину тоже задерживать не стали, отнеслись с пониманием. Да и вообще — все свои.
Придет завтра, и с протоколами поможет, никуда не денется.
Ирина тоже не возражала. Ей очень хотелось добраться до кровати. Но — увы…
Она не видела серый силуэт в сгустившихся сумерках, она просто знала, где именно ее ждет Кирилл. Туда и пошла.
Мужчина действительно ждал ее, сидя на скамейке неподалеку от лестницы.
— Будешь?
В руках у него был брикет мороженого.
Ирина подумала минуту, а потом махнула рукой. Авось, не слипнется.
— Давай.
Сам мужчина тоже уничтожал мороженое.
— Жрать потом хочется, хоть удавись. А тут приличного шашлыка днем с огнем не найдешь, — поделился он.
Рядом на скамейке лежали три обертки от мороженого, подтверждая его слова.
— Спасибо, — поблагодарила Ирина, присаживаясь с другой стороны. — Так что там за вурдалак был? И в чем между вами разница, кроме цвета глаз?
Мужчина тряхнул волосами.
— Как бы сказать… перевертыши… нас еще называют оборотнями, но перевертышами — точнее. Двуликими, если хочешь. Мы бываем разные. Урожденные, проклятые, покусанные… первые — самые адекватные. Для нас это просто второй облик, но мы себя полностью в нем контролируем. Я так же разумен во второй ипостаси, как и в первой. Проклятые — это благодаря вам, ведьмам. Колдунам, вампирам… могут, сволочи, когда захотят. Этим намного сложнее. Зависит от условий проклятия, но как правило, они себя тоже помнят. Просто мучаются намного больше.
— Из-за проклятия?
— А тебе бы понравилось раз в месяц, на три ночи в обязательном порядке принимать волчий облик?
— Критические дни? — хмыкнула Ирина.
Оборотень хмыкнул.
— Нечто вроде. Я меняю облик по своей воле, проклятые — по приказу. И это не доставляет им удовольствия. Я могу сдержаться даже в полнолуние, они — нет.
— А покусанные?
— Этим хуже всего. Как правило, они быстро сходят с ума. Волчья шкура, она такая, как и волчья жизнь. Затягивает…
Ирина пожала плечами. Она в ней ничего романтического не видела.
Да, с одной стороны не надо думать во что одеться, как заплатить за квартиру и дать детям образование. С другой… гринписовцев бы в природные условия. К голоду, холоду, паразитам и охотникам. Чует ее сердце, мигом хвосты прижмут.
Дикая природа только звучит красиво. А выглядит это… своеобразно. Жестокая целесообразность, и никакой привлекательности в ней нет. К примеру, давайте убивать слабых и больных детей? Чтобы не засоряли генофонд? Набрал ребенок меньше десяти баллов — об стену его башкой, не фиг ресурсы тратить.
Жестокость?
А в природе примерно так и обстоит. У диких и свободных животных.
— Кстати, у ведьм естественный иммунитет.
— Меня можно кусать, сколько понравится?
— Все равно не заразишься. Ведьмовство что-то меняет в ваших генах… точнее сказать не могу, я не ученый.
— А кто?
— Оборотень, тут ты правильно угадала.
— На службе церкви?
— Ты что-то имеешь против церкви?
— Сложно сказать, — протянула Ирина. Не то, чтобы она была против, она даже крестик носила, пока не посеяла где-то. Но… — Просто предпочитаю держаться подальше. Если в советские времена, когда за свою веру реально можно было сесть, в церкви встречались верующие попы, то сейчас… знаешь, когда я смотрю на то, что льется из телевизора, меня оторопь берет. Они сами-то не понимают, как мерзко выглядят? Когда делят сферы влияния и ресурсы у всех на виду?
— У всех свои недостатки.
— Если я вижу на дороге кучу навоза, я не бросаюсь ее просеивать, — жестко ответила Ирина. — Обошла и забыла.
— В церкви много и хорошего.
— Я и это допускаю. Просто не хочу иметь ничего общего с церковниками. Я уважаю твой выбор, изволь уважать мой.
Кирилл пожал плечами.
— Служить или не служить — каждый решает для себя. Не людям, идее. Полицию ведь тоже грязью поливают…
С этим было сложно спорить.
— Мы пользу приносим.
— Я тоже.
Ирина насмешливо хмыкнула. Ага, приносим и раздаем. Уж извините! Вон, на западе с тем же самым идут к психоаналитику, может, и пользы-то больше. А у нас чуть что — боженьку за ноженьку. Ирина б на месте Бога давно кого молнией шарахнула и предложила зад поднять.
А сколько всяких гадостей… ладно.
Не будем о грустном, полицию тоже так поливают, что не всякая дождевальная установка догонит.
Оборотень кажется, понял, что препираться она не настроена, и деловито развернул еще одно мороженое.
— Тебе дальше о нас рассказывать?
— Валяй.
— Есть еще один подвид. Слышала о вурдалаках?
Слышала, а то как же.
В школе.
— Стихи учила. Как кто-то шел через кладбище и чуть не описался со страха. Думал, там вурдалак, а там собака кость гложет. [7]
