Джинн из подземки - Горбенко Людмила (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Поддернув рясу, монах поправил заметно потяжелевший кошель и поставил ногу на ступеньку очередного дома. Окошко на втором этаже распахнулось, со смачным шлепком позади Нилса на мостовую выплеснулись помои, и над улицей поплыл пронзительный детский визг.
Видимо, это был своего рода местный сигнал к началу беседы. Захлопали ставни, заскрипели тугие от сырого морского воздуха петли окон.
– Ну как твой младшенький, цыпуля? – зычно поинтересовались из окна напротив.– Мается?
– А че ему сдеется? Мается, бедолага,– не слишком грустно ответила хозяйка вонючих помоев и больного младенца.– Но жрет, зараза, здоровей здоровых!
– К знахарке носила?
– Носила, только зря деньги выкинула. Арип говорит, нужно звать врачевателя.
Сочтя момент подходящим для знакомства, Нилс кашлянул.
– Эге! – изумилась молодая мать.– Чего тебе?
Пока Нилс подбирал слова, за него ответила кумушка из углового дома. Правда, для этого ей пришлось напрячь голос, но, судя по тому, как легко дама переорала остальных, а также колокольный звон на Главном соборе, это был далеко не предел ее возможностей. Высунувшись из окна по пояс и едва не вывалившись на мостовую, кумушка пристально вгляделась в лоб Нилса и обрадовалась:
– Эй! Владеющий силой! После Ариповой бабы зайдешь ко мне? Сестру посмотришь!
Хлопнула ставня. С веревки, натянутой прямо над узкой улочкой, слетели дамские кружевные панталоны шириной как раз от стены до стены и медленно спланировали на голову Нилса.
– Это почему сразу к тебе? – возмутились сбоку.– Сначала пусть идет в мой дом! Ой! Пан врачеватель, простите за бельишко, не наказывайте! Сейчас спущусь, заберу…
– Не ссорьтесь, сестры! – поспешил успокоить Нилс, стягивая с лица предмет интимного дамского туалета и деликатно отодвигая его от себя на вытянутой руке.– Я и так собирался зайти ко всем. В последнее время так много развелось по подвалам…
– Ты про нежить? Слыхали уже! – гаркнула молодая мать, вновь показываясь в окне и уверенными жестами циркового жонглера перебрасывая младенца из одной руки в другую.– У, крикун, прости господи… Сколько?
– Сколько дадите,– скромно сказал Нилс, с облегчением возвращая панталоны подоспевшей дородной владелице, и обрадованная мамаша бросилась вниз, открывать.
Осмотр подвала прошел без сучка и задоринки. Хозяйкой молодуха оказалась аховской. Нилс еще не успел спуститься, а под ноги ему подвернулось такое количество домашней утвари и хлама, что он не удержал равновесия, споткнулся и с размаху влетел в кучу сложенных как попало вещичек. От столкновения с монашеским телом вещички словно вихрем разбросало вдоль стен, и обнажился пыльный терракотовый пол с одиноким бронзовым фонарем посередине.
– Ой, спасибочки! – чуть не прослезилась хозяйка, пристраивая младенца Нилсу на плечо и прижимая фонарь к груди.– Вот это мастер! Арип мне всю печенку прогрыз: где фонарь да где фонарь, разбери хлам да разбери хлам! А теперь-то… порядочек!
Мельком глянув на «порядочек» и признав, что и впрямь в подвале стало лучше, потому что хуже уже быть просто не могло, Нилс вернул младенца, скоренько обшарил углы, пугнул несуществующую нежить для впечатления карманной иконкой и собрался удаляться.
Не тут-то было. Вдохновленная мамаша насела на него, как черт на грешника. Пришлось осматривать младенца.
Как человек, собирающийся в перспективе иметь сразу пятерых (если верить Хасперу) отпрысков, детей Нилс любил. Теоретически. Заранее, так сказать. Особенно на святых иконах, в виде порхающих ангелочков – в нарисованном виде они молчали, розовели румянцем, смотрели с наивным лукавством и вызывали теплые чувства в душе.
В реальной жизни пока еще бездетный и одинокий монах младенцев, скорее, побаивался. Арипов сынишка это почувствовал и потому наизгалялся над несчастным псевдоврачевателем по полной программе. Пока Нилс дрожащими руками разворачивал пеленки, ребенок обмочил его два раза. Пока с притворным тщанием слушал легкие, приложив голову к маленькой груди, укусил за ухо беззубыми деснами. Мамаша ждала, с почтением стоя рядышком. Нилс осмотрел розовый младенческий язык и с трудом вырвал свой палец из маленького цепкого рта.
– Ну? – подняла брови мать.– Отчего орет?
Ответ «это наследственное» так и рвался с языка. Преодолев соблазн, Нилс несколько раз обвел младенческую голову укушенным пальцем и сообщил:
– Готово. Теперь не будет. Только вы пеленки того… почаще бы меняли, а?
– И знахарка говорила пеленки менять,– задумчиво проговорила мамаша, отсчитывая монеты.– Наверное, правда… К Петре зайдете? У нее дочка недужная.
Естественно, Нилс зашел. Куда ему было деваться.
К его облегчению, дочка оказалась не грудная, а уже совсем взрослая. И не слишком больная на вид – щеки на фоне светлых локонов так и пылали. Не полная, но подающая надежды на будущую полноту. По крайней мере, некоторые части тела уже вполне соответствовали простонародным понятиям монаха о том, как должна выглядеть фигура красивой женщины.
Больная девушка ничуть не удивилась клейму – видать, врачеватели в дом захаживали и прежде. Уцепив Нилса еще на входе за завязки капюшона, она потянула его за собой в просторную комнату и рухнула на диван.
– Лечи. Здесь подойдет?
– Мне бы сначала подвал освятить,– неловко опуская глаза от лицезрения многочисленных предметов дамского туалета, раскиданных по подушкам, пробормотал Нилс, пятясь к двери.
– Подвал? Надо же, как интересно! – улыбнулась недужная, легко вставая и мимоходом задевая монаха по щеке шелковым чулком, снятым с ноги тут же, при нем.– Ну пошли. А что тебе в подвале? – розовые босые пальчики игриво зашевелились.
– Нежить морить буду,– не своим голосом пискнул Нилс, окончательно заливаясь краской при виде распахнутой шали, открывающей столь заманчивый обзор, что даже у убежденного святого снесло бы нимб. Впору бежать.
– Нежить? Вот это да! – восхитилась пациентка, твердой рукой отпирая замок и зажигая свечу.– А не забоишься?
– Это моя работа,– суровым, но слегка дрожащим баритоном сообщил Нилс.
– Посмотрим сейчас, как ты работаешь…
Ступеньки вниз закончились быстро.
Деловито расшнуровав корсаж, недужная девица с неожиданной силой разбежалась и вспрыгнула монаху на грудь, одновременно обхватывая его руками и ногами.
– Ну! Что же ты? Вроде не евнух…
Вот именно в этот момент Нилс остро осознал всю двойственность своего положения. Согласно подписанному год назад контракту, он не имел права нарушать обет воздержания. Согласно бумаге, не имел права отказывать нуждающимся в помощи, даже если больной здоровее его самого. А то, что больная девица скрутит его в бараний рог, но добьется желаемого, сомнению не подлежало. И как прикажете поступить?
– Ну! – нетерпеливо повторила девица, пиная его пяткой.– В чем дело, врачеватель? Лечи! Ты же клятву давал!
В душе Нилса начали пробиваться ростки сочувствия ко всем врачевателям, не состоящим в мафиозных восьмерках. У себя дома рядовые горожане, и особенно горожанки, оказались столь активными, что поневоле захочется сбиться в мафиозную стаю. Для самообороны.
– Сначала подвал освящу! – тяжело вздохнув, строго предупредил Нилс, с кряхтением перегибаясь через круглую девичью ногу к карману и доставая иконку.
– Извращенец! – пробормотала недужная, но все же покорно слезла с монаха и даже согласилась нести свечу, чтобы ему было сподручней осматривать углы.– Ну как? Нашел что? Нет? Я так и думала, откуда у нас дома нечисть – да мы почти святые. Готово? Освятил? Приступай, а то мне сейчас плохо станет… ох, плохо, прямо горю вся… Да когда же ты!..
Входа в подземку в подвале не было.
Заглянув в масленые глаза больной красавицы и найдя их лихорадочно блестящими, Нилс закрыл глаза и предоставил судьбе самой принимать дальнейшее решение. Как ни странно, судьба оказалась довольно милостива, и монах с чистой совестью приступил к лечению. Как мог.
Уже перед выходом из гостеприимного дома красного как вареный рак Нилса догнала мать недужной девицы, Петра.
