Кровь ниори - Минич Людмила (читать книги TXT) 📗
– Я… не понимаю, – пробормотал Леки. – Вы что же, хотите, чтобы те ниори, что среди людей прячутся, стали правителями? И люди об этом не узнали?
– Это очень легкий путь. И это не составило бы особого труда. Люди бы сделали именно так. Но ниори – не люди. Кровь ниори постоянно смешивается с человеческой, и подтверждение тому – ты. Для ниори, которые хотят, чтобы их дети жили свободно на Большой земле, это лишь способ вырваться из клетки, а для людей, я думаю, ничего плохого нет в том, чтобы добавить немного крови ниори к своей. Чем больше нашей крови вольется в их жилы, тем сильнее они изменятся. А править людьми… Да кто же этого захочет? Зачем нам еще и это бремя? Пусть люди сами платят свои долги. Но у нас есть интерес. И он в том, чтобы не происходило ничего, что отдаляло бы день прихода ниори. Нам надо, чтобы он неуклонно приближался. Даже если это случится не скоро. Ниори опасно приближаться к верховным правителям, вождям племен. Но некоторые поступают и так, – вдруг с неожиданной горечью сказал он, и эта слабая вспышка Дэйи, безразличного, казалось бы. ко всему, чуть не заставила Леки подскочить.
Но тут же все исчезло, как не бывало, и Леки оставалось только гадать, не показалось ли ему опять.
– Их заметят рано или поздно, если только они не спрячутся очень хорошо. А вот потомки двух народов, они так сильно похожи на людей, но обладают многими способностями ниори. Нам выгодно, если кромайскому монарху или Верховному вождю йущунэ будет давать советы человек, в жилах которого течет и кровь ниори тоже. Таких надо оберегать. Даже если они не знают об этом. И еще… Людей стало очень много. Они все больше осваивают необжитые места. К югу, далеко отсюда, они уже подошли к Энтийе Тэлль. Надо охранять Идэлиниори и пресекать все попытки вторгнуться в леса Эйянта.
– А люди, которые полуниори, они-то об этом знают?
– Многие ниори, что живут на Большой земле, отдают детей на воспитание в Идэлиниори, чтобы не теряли корней и помнили, кто они. Да и даром сэниэкийи нужно уметь пользоваться, иначе он может принести больше бед, чем пользы. Но не все поступают так. Те, что сливаются с людьми, редко так делают.
– Они не хотят, чтобы дети знали, что они ниори?
– Они хотят. Но это может быть опасно. И еще… Если жить вне Идэлиниори, то не лучше ли не знать о том, кто ты есть на самом деле. – Он пристально посмотрел на Леки. – Ведь можно промучиться всю жизнь.
– А можно не знать и мучиться, – горячо возразил Леки.
– Можно. – Дэйи кивнул. – Такие, как ты, обычно растворяются среди людей и несут им нашу кровь. Но по своей ниэ ты больше ниори, чем человек. В тебе скрыты слишком большие способности.
– И мне… тоже надо будет прятаться? – Леки хотел задать вопрос очень небрежно, почти безразлично, но, кажется, это ему не удалось. – Всю жизнь… – добавил он задумчиво.
– Не беспокойся, в тебе очень сильна человеческая природа. Тебе не надо скрываться, ты же и человек тоже. А вот крылышки нужно прятать.
– Что? Какие крылышки? – не понял Леки.
– Ты же видел, как летают птицы? И твой дар – это все равно что крылья. Если захочешь, можешь расправить их, решать тебе. Но на люди свои крылья не выставляй. Им не надо знать, что ты – птица. Это пробуждает в них желание поймать и ощипать, а там уже недалеко до приготовить и съесть. Запомни очень хорошо: крылья нужно прятать.
– Ведь ты не любишь людей? – то ли вопросительно, то ли утвердительно пробормотал Леки, силясь разглядеть лицо путника по другую сторону пламени, но огонь, словно чувствуя его намерения, принялся тут же так изгибаться во все стороны, что у Леки глаза заболели.
– Не люблю. А за что нам их любить? Они не дали нам такого шанса. Но не беспокойся, у ниори нет ненависти к людям. Разве можно ненавидеть дождь за то, что он мокрый, а снег – за то, что холодный? Вот и мы так приучили себя смотреть на людей. Иначе мы могли бы наделать… – Он вздохнул. – В открытой войне за выживание у людей было бы меньше шансов.
Леки внимал с холодком в спине. Этой ночью мир перевернулся уже столько раз, что Леки казалось, он непрерывно вращается у него в голове.
– Хватит с тебя на сегодня, – вдруг резко проговорил Дэйи, вновь «прочитав» его мысли. – Уже светает. Ты должен спать, а я – подумать.
– Погоди еще чуть-чуть, – взмолился Леки, – еще только один вопрос. Ты же так много мне рассказал! А если об этом еще кто-то прознает, кроме меня? Нет, ты не подумай, – заспешил он, боясь, что южанин его не так поймет, – я никому не скажу. Но ведь можно и… проговориться или…
– Не выйдет, – серьезно ответил Дэйи, уже поднявшийся на ноги. – Ты недооцениваешь нас, недооцениваешь силу заклятья ниори. Ты не сможешь рассказать об Идэлиниори. Даже если захочешь. Ты не сможешь издать ни звука, и мысли твои начнут путаться. А если будешь упорствовать – умрешь или сойдешь с ума. Не знаю, что хуже. Ведь я недаром так долго молчал. Иногда на моем пути встречаются такие, как ты. Зов крови уводит их из привычной жизни. Их можно и нужно доставить в Идэлиниори, на родину предков. Если она примет их и они пройдут сквозь кромку лесов Эйянта, им откроют истину. Если же нет… Я не должен был этого делать. Рассказывать все это. Должен был доставить тебя в Идэлиниори – вот и вся моя задача. Но твоя судьба почему-то переплелась с моей, и я нарушил это правило. Хотя знал, что как только ты узнаешь об Идэлиниори, то попадешь под власть ее заклятия. Теперь его может снять только смерть. – И уточнил: – Твоя смерть.
Мир в очередной раз сделал поворот в голове Леки и остановился. Пути назад все равно не было. Столько всего случилось сегодня, что эта новость уже не могла добить его. Дэйи повернулся, чтобы отойти от костра, но Леки еще раз окликнул его:
– Ведь ты не зря так удивился, когда мое имя первый раз услыхал? Что такое Леки на языке ниори?
– Ничего. Леки – название водопада, падающего с горы Феэлеки. Это в Идэлиниори.
– Эта гора, она из хребта Эйянта?
– Да. Мой дом недалеко от подножия Феэлеки, – с непривычной задумчивостью проговорил он.
– А Дэйи, Дэйи что-то значит на языке ниори?
– Страж, – отрубил его спутник. Привычная бесстрастность возвратилась к нему.
– И всех стражей так называют?
– Да.
– У стражей нет имен?
– Почему же, – усмехнулся спутник, – есть.
А затем уже решительно повернулся и зашагал в сторону деревьев, оставив Леки одного со своими мыслями.
ГЛАВА 8
Они проговорили почти всю ночь, но, несмотря на это, Леки никак не мог успокоиться. Его спутник давно уже растворился в темноте, а Леки все сидел перед кострищем. В который раз после встречи с Дэйи он не знал, что ему делать. То, что он услыхал, было так невероятно! Разум отказывался воспринимать происшедшее, и все, что Леки мог сейчас делать, это перебирать обрывки фраз своего спутника, которые иглами кололи сердце. Он ведь знал – все это правда, как бы ни… Эх, да что говорить! Он знал об этом уже тогда, когда на груди незнакомца, пришедшего в Кобу, Белую Птицу увидал. Уже тогда знал, что с ним совсем другое придет, непонятное, то, чего в жизни раньше не бывало. О чем Птица на дереве кричала. И придется ему, Леки, тогда ой как несладко. Но иначе будет еще хуже. И сейчас ему было плохо. Но гораздо хуже ему приходилось в Кобе, в доме Орта.
Костер давно догорел, и Леки ощутил, как его начинает бить мелкая дрожь, то ли от холодного утреннего воздуха, то ли от всего того, что он узнал сегодня ночью. Он сделал усилие, заставил себя распаковать одеяло и завернулся в него. Через некоторое время дрожь прошла и Леки начал потихоньку впадать в спасительную дрему. Наконец он заснул, но сон его не был спокоен.
Зато когда проснулся, то четко припомнил одно видение, которое, подобно тем картинкам, что иногда его посещали, казалось до ужаса настоящим. Вдалеке он видел деревья с расцвеченными от низко стоявшего солнца верхушками, похожие на кумарас, такие же разлапистые, точно развачившиеся, с длинными игольчатыми листьями. Леки не знал, рассвет ли разгорался или же солнце клонилось к закату, но оно было таким непривычно огромным, оранжевым и необыкновенным! Восхищение билось в нем, будто птица, но тело словно оцепенело, он не мог поднять даже руки, оставалось лишь стоять и смотреть, как яркий свет играет верхушками огромных деревьев и пробивается сквозь них навстречу Леки. Он радовался, и эта радость осталась с ним и при пробуждении, несмотря на то, что видение ушло, сон закончился и заботы опять обступили его плотным кольцом.
