Серебро и свинец , иной вариант (СИ), - Волынец Олег Анатольевич (мир бесплатных книг TXT) 📗
Лева подергал кадыком.
– Товарищ майор, – выдавил он, – я… выяснил, что такое "эллите".
– И что же? – с напором вопросил гэбист. Лева зажмурился:
– Волшебство.
– Что? – невыразительно переспросил майор.
– Волшебство, – повторил Лева. – Это слово должно переводиться как "волшебство". А "эллисейн" – это волшебник, чародей, кудесник…
– Любимец богов, – с тяжелым сарказмом докончил Краснов. – Неужели и вправду тут мир магов, товарищ Шойфет?
Вместо ответа Лева проговорил что-то по-эвейнски, обращаясь к девочке. Та решительно обернулась к троим мальчишкам и ткнула пальцем в самого младшего.
И на глазах у потрясенного Краснова мальчик оторвался от земли. Его приподняло на добрых полметра; несколько секунд он висел, отмахиваясь, потом так же неторопливо опустился.
– Вот она, – проговорил Лева хрипло, – колдунья. Только маленькая и слабая. Ее дар – поднимать предметы. Один из мальчиков взглядом разжигает огонь. Теперь все понятно. Все, что говорил Тауринкс, обретает смысл.
– Огонь?.. – переспросил Краснов, еще не веря своей старой догадке.
Девочка, перебив его, что-то сердито бросила Леве по-эвейнски. Переводчик, виновато пожав плечами, без спросу отобрал у Краснова банку со сгущенкой и отдал детворе. Девочка тут же запустила в желтоватую массу пятерню и с наслаждением облизнула.
– Эй! – послышалось со стороны машин. – Эй-эй! Ты что?.. Ты чего?!.
Кричал старлей. Краснов вихрем обернулся, цепенея при мысли, что стоило ему отвлечься, как туземцы подло напали на советских солдат, но, присмотревшись, выругался вполголоса. На шее у старшего лейтенанта висела – в самом прямом смысле, – поджав ноги, пухлая деваха, а могучая бабища со сковородой, очевидно ее мамаша, волокла несчастного за рукав куда-то в проулок.
– Тов-стар-лей, – донесся до Краснова ехидный голос, – вы не сопротивляйтесь, у них здесь обычай такой, это и Окан подтвердит…
– Все правильно, – проговорил Лева, наблюдавший за этой сценой не менее внимательно. – Эти способности передаются по наследству. Здешние владетели – эллисейны. Местным жителям кажется, что мы тоже чародеи. Должно быть, тут родить от заезжего гостя ребенка не зазорно, если тот унаследует дар.
Краснов медленно перевел взгляд на него.
– Это единственный способ подняться в таком обществе, – продолжал переводчик. – Происхождение определяет… все. Вот почему они так отстали от нас. Тут царит какой-то… генетический феодализм.
На слове "генетический" гэбист пришел в себя.
– Товарищ Шойфет, – вкрадчиво поинтересовался он, – а вас не смущает, что колдовство противоречит науке? Лева обезоруживающе повел плечами.
– Ну, давайте назовем это "парапсихическими способностями", – предложил он. – Какая разница? Левитация, телекинез, пирокинез… Я слышал, у нас… то есть на Западе, – поправился он, – пытались доказать, что это все возможно. А здесь и доказывать не надо. – Он потер переносицу. – Просто местные жители считаютэто колдовством.
"На Западе, – подумал Краснов. – Много ты знаешь, пацан". Соседи тогда еще капитана Краснова по несуществующему городку как раз пытались угадать, какие карты вытаскивает из колоды лабораторный подводник на борту атомного ракетоносца подо льдами Северного полюса – у кого-то мелькнула мысль использовать телепатическую связь в качестве резервной на случай ядерной атаки. Сам гэбист считал этот проект зряшной тратой сил и средств и неоднократно высказывал при коллеге свое частное мнение, что экспериментально ценными картами подводники просто в "дурака" режутся. Но… летающий пацан… и белые щеки Шойфета… который слишком наивен, чтобы бояться чего ни попадя, как положено людям, битым жизнью…
– Это… очень интересно, – прошептал гэбист. Голова у него закружилась от открывающихся перспектив. – Очень. И, что любопытно, справедливее, чем у нас было.
Он уже представлял себе здешнюю систему управления. Владетели, чье положение определяется полученным по наследству парапсихическим даром… чародеи, которым не хватило земель, как приснопамятный пленник-друид, и простонародье, крестьяне, которые могут надеяться на возвышение, только подкладывая дочек в постели чародеям и владетелям. Да-а… самое время для революции.
Надо только отыскать тех, кого не устраивает положение вещей в прогнившем эвейнском королевстве. А такие найдутся обязательно – те, кого положено называть "активными представителями угнетенных масс". Только сделать это надо, не привлекая внимания. И обязательно оценить их силы. А покуда – сохранять с местными феодалами самые дружеские отношения. И ни в коем случае не позволить дураку Бубенчикову все испортить. Интересно, знает замполит такое слово – "парапсихология"?
И тут Краснову пришла в голову мысль – как это с ним обычно бывало, гениальная.
– Товарищ Шойфет, – проникновенно проговорил он, – выражаю вам благодарность за отлично проделанную работу.
Лева зарделся.
– Сможете выяснить у наших новых друзей, – Краснов обвел рукой обжирающихся сгущенкой крестьян, – чьи владения находятся по ту сторону гряды за рекой?
– Владетеля Картроза, – ответил Лева, не раздумывая. – Его дар – пирокинез. Кажется, здешние его недолюбливают. И кстати – река называется Драконьей.
– Прекрасно, – прошептал Краснов. План начинал складываться.
Пусть замполит Бубенчиков устраивает митинги за холмами и лесами. Даже если он ухитрится восстановить против себя все население соседнего феода до последнего юродивого, на отношения Краснова с местными жителями это повлияет мало. На крайний случай Бубенчиков будет стрелочником, если провалит эксперимент. Краснову уже не хотелось действовать в лоб, как запланировано, но положение обязывало, хоть интуиция кричала "нет!". Полезная все-таки штука – феодальная раздробленность. Разделяй и властвуй… И тут его как холодной водой окатило.
– Драконьей? – переспросил он. – В ней что, драконы водятся?
Леве подобная идея в голову не приходила.
– Сейчас спрошу, – отозвался он, прежде чем пуститься в дискуссию со своими юными поклонниками.
– Нет, – выдал он наконец. – Просто на реке перекатов много, и камни блестят на солнце, как чешуя.
Кобзев перевел дух. Отчего-то вспомнилась болотистая Щара, на которую ходили купаться на своей стороне аномалии.
– А для водяных драконов тут слишком мелко, – добавил Лева.
* * *
Генерал-майора Бубенчикова мутило.
Морская болезнь у него началась еще в вертолете, а сейчас, в замкнутом пространстве БТРа, стиснутый с одной стороны щуплым, но, как выяснилось, удивительно костлявым переводчиком, а с другой – здоровенным десантником, нежно сжимавшим огромными лапищами ручной пулемет, замполит ограниченного контингента советских войск на межпространственной научной станции мечтал только об одном – чтобы это все хоть нена…
БТР резво подскочил на очередном ухабе, в результате чего желудок Бубенчикова подпрыгнул к самому горлу и уже не захотел опускаться.
– Остановите… – прохрипел замполит, на всякий случай поднося руку ко рту. – Остановите…
– Тормози! – заорал сидевший рядом пулеметчик, уяснив, чем грозит ему развитие событий. – Генералу плохо!
Сидевшие напротив десантники активно поддержали его криками и стуком прикладов о перегородку. При этом один из них нечаянно задел рожком голову замполита, что отнюдь не улучшило общее самочувствие последнего.
