Жизнь и приключения вдовы вампира (СИ) - Буденкова Татьяна Петровна (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
- Откуда на лошадиной упряжи эти лоскуты взялись?
- Так, Егор Петрович, смотрю, борзые тягают красную тряпицу. А она ещё и золотом блестит. Петрушка собак приструнил, а мне сказал, не узрел, откуда они эту тряпицу вытащили. Ну не пропадать же такой красоте, вот я и приспособил поверх на оголовье и подхвостник.
Егор Петрович сидит, и слова молвить не может, онемел будто. А конюх, видя, что управляющий слова против не говорит, хоть и всем известно, строг, разошелся:
- У меня там ещё клочок остался, так я себе к колышку на картуз...
- Ах, ты...
С чего так взвился управляющий, Ивашка так и не понял, но получив порцию ругани и указание срочно снять с упряжи эту срамоту, очень был обижен такой неблагодарностью. Выяснять, как борзые выискали спрятанный пояс, Егор Петрович не стал. Когда Ивашка привел упряжь в надлежащее состояние и принёс остатки этой красоты, Егор Петрович собственноручно побросал всё это в печь, на которой готовился обед. И не дожидаясь напоминания от Акима Евсеича, понужнул лошадь.
Матушка Егора Петровича вместе с ним в Озерки переезжать отказалась. Говорила, что пока руки ноги гнутся, из своего дома никуда! Тут она сама себе хозяйка, как хочет, так и строчит. А ещё, уж какой год водила она дружбу с церковным сторожем. Хаживали друг к другу в гости на чаи и коротали долгие зимние вечера. На советы соседей прибиться к одному углу, оба головой качали, утверждая, что у каждого свои привычки и теперь уж поздно их менять. А вот помощь посильную друг другу оказать - это сам Бог велел. Учитывая их преклонный возраст, никаких сплетен про них в городке не плели, а некоторые даже завидовали.
Ещё в дороге Егор Петрович рассудил, что на кладбище прикапывать злосчастный халат направится ранним утром, чтобы упаси Бог, кто не приметил. И наступивший вечер проводил с матушкой и её гостем, церковным сторожем, за чаем и пирогами. Напившись чаю, Егор Петрович дремал на старом диване, оказавшись невольным слушателем разговора матушки и сторожа.
- А вчера, мужики с кладбища вернулись, и не поверишь, ни в одном глазу. А могил выкопали три штуки. Конечно, родственники акромя оплаты выпивку поднесли.
- Никак случилось что? - Пододвинула сторожу пироги: - Ты Никодимыч, кушай пироги, кушай.
- Так вот я и говорю, батюшка к мужикам с вопросами: что случилось, что тверезые вернулись.
А они трясутся и токмо что зубами ни клацают от страха. Ну, каждый из них ни по первому году могилы копает, так что всякого навидались. А тут...
Егор Петрович прислушался внимательней. И тревожное предчувствие засвербело под ложечкой. А Никодимыч тем временем продолжает:
- Батюшка, - говорят, - не подумай, что по пьяному делу, но покойнички некоторые, слава Богу не все, из могил повылезали и жить на поверхности устроились!
- Ох, ах! - Схватилась за голову матушка Егора Петровича. А сторож, даже пироги кушать перестал, через стол перегнулся, глаза округлил, и продолжил:
- Известное дело, батюшка, не поверил. И велел пьянку прекратить, а то вон до чего допились! А мужики крестятся и утверждают, что среди восставших покойников главарём Кузьма Федотыч в своём красном бархатном халате. Сам с лица чёрен и халат местами истлел до того, что тело изъязвлённое просвечивает. Оно и понятно, сколь годков в земле возлежал, попортился чуток.
- Ну и?
- Ну и отобрал вампир проклятый водку-то у мужиков, да ещё пригрозил, чтоб околоточному жаловаться не вздумали.
Сна у Егора Петровича как не бывало.
- Мужики-то те где? - спросил как бы нехотя, вроде как для интереса.
- Так по домам все тверезые и разошлись. А уходя, добавили, что могила Кузьмы Федотыча разрыта, мол, своими глазами видели. Так что, пойду я, матушка, домой, пока не стемнело. А то как-то на душе муторно. Кто его знает, вдруг опять по городу шастать начнёт?
Этого только не хватало Егору Петровичу! С одной стороны, он-то знал, что за злостный вампир по городку раскатывал, а с другой - прекрасно помнил тот ужас, когда покойный Кузьма Федотыч ночью пожаловал, и пояс от своего халата ему в карман кафтана сунул. И так и этак прикидывал Егор Петрович, получалось, что сам он дел натворил, конечно, но и есть нечто такое, что объяснить он не в силах. Так или иначе, а на кладбище утречком идти придётся. А там уж видно будет, что и как.
Улёгся Егор Петрович в свою кровать, а взор в ночном сумраке вперился в то место на стене, откуда прошлый раз Кузьма Федотыч появился, только прикроет глаза, они будто сами собой открываются и опять смотрят туда же. И сон ни в какую не идёт. Состояние такое будто ждёт чего-то. Вот и за полночь перевалило, а всё тихо, мирно. Он было успокаиваться начал. И тут слышит смешок, отвёл взгляд в сторону, а там в кресле сидит Кузьма Федотыч и посмеивается. От лампадки свет как раз на него падает. И видно все так отчётливо, что даже чёрное тело через дыры на истлевшем халате просматривается. А на голове кожа сморщилась и клочьями в некоторых местах отошла. А тут ещё запах сырой земли и ещё чего-то незнакомого, но отвратительного до того, что Егора Петровича чуть в кровати ни стошнило.
-Чего рожу-то воротишь? Не нравлюсь? А уж мне-то как не нравится в таком виде обретаться!
- Так я тут причём? - сам не свой от страха, попытался осенить себя крестом Егор Петрович. Кузьму Федотыча передёрнуло:
-Прекрати сей момент, - и злоба так исказила это ужасное подобие лица, что Егор Петрович замер, натянув одеяло до подбородка.
- Ты-то? Ты-то причём? Назвался груздём - полезай в кузов. Взялся моё воплощение в земной жизни представлять - изволь исполнять. Сам ввязался, никто не заставлял. Не ты ли в опочивальню к моей вдове влез в ту ночь, когда я заживо похороненный тяжкую муку терпел? Ни ты ли кол в моё мёртвое тело вбивал? Так что не открестишься, не отмолишься. Ладно, будет время тратить. Ещё немного и петухи запоют. Так что по делу говорить буду, а ты слушай, и не вздумай ослушаться.
-Кузьма Федотыч, смердишь ты уж больно сильно. Невмоготу мне, - едва подавляя рвоту, выговорил Егор Петрович.
- Тут уж ничего поделать не могу, дела мои земные так пахнут, - и опять усмехнулся. - Ты тоже не лучше смердеть будешь.
- Не хочу ... Я кроме как в тот раз в окно влез, более-то ни в чём и не грешен!
-Не грешен? А кто в моём обличии в повозке раскатывал? А кто честную Катерину корысти ради обманул? А помнишь, как в баньке уговаривал мою вдову согрешить с тобой и выдать твоего отпрыска за моего?
- Так ничего же не вышло. А в мыслях и не считается вовсе, - пытался оправдаться бывший пимокат.
- Это ежели сам отказался. А тебе по сусалам дали.
- А с Катериной у нас всё полюбовно. Я жениться очень даже желаю.
- Была бы она бедной крестьянкой, а не внебрачной дочерью городского головы, тоже бы желал? - хохотнул синими губами Кузьма Федотыч. - Тот ещё греховодник!
- И откуда это вам всё известно, что грешно, а что и не считается?
- С Богом разговаривал.
- И что он сказал, - округлил глаза Егор Петрович.
- А не хочет он со мной говорить. - И криво усмехнулся, оскалив пожелтевшие зубы. - Но расстаться со мной ты можешь.
- С превеликой радостью... - и бывший пимокат сам испугался своих слов. - Что же мне делать в таком разе предстоит?
- Дать обед бедности и блюсти его всю жизнь. Взять мне с тебя будет нечего, и значит, приходить не зачем. - И на удивление грустно закончил: - Зато на беседу к Богу попадёшь. И вид такой, как у меня тебя не коснётся.
- У- у-у... - заскулил Егор Петрович. Воняет, оно конечно, воняет, но кого хошь после смерти через долгое время из могилы подыми, тоже благоухать не будут. А при жизни опять считать каждую копейку, да ещё и от Катерины отказаться! Нет уж! И тут поймал себя на мысли, что беседует с Кузьмой Федотычем как с живым и ничуть не смущается его внешним видом.
-Охо-хо! За деньги людишки ещё не такое терпели. Слушай, - хлопнул себя Кузьма Федотыч по коленке, а она возьми и отвались. - Тьфу, ты! - поднял, пристроил на прежнее место, прикрыл грязной полой халата.