Земля вечерних звёзд - Минич Людмила (версия книг .TXT) 📗
Вопреки ожиданиям Тая, девушка оказалась хорошим ходоком. Отряд бы двигался даже быстрее, но мешала носильня с ти-коем. Крепкая и удобная, она позволяла воинам Тая меняться у ее ручек даже на ходу, но она была слишком громоздкой, и кое-где ее приходилось даже протаскивать между деревьями. Ти-кой же чувствовал себя очень хорошо. Сначала его зевки во всю пасть наводили страх на людей. Зверь же, что с него взять, отхватит полголовы – и что потом? Но затем привыкли и уже не удивлялись. Колдунья она и есть колдунья, и зверь у нее не простой. Только потрепать его за ухом или по шерстяному боку не отваживался никто, кроме нее, заметил Тай. Даже ее личный охранник Тарут.
Тай приглядывался к девушке. Не похоже, чтобы она что-то замышляла. Вот уже дней пять подряд отряд шел безопасно, если не считать одного из людей Сартадая, что провалился в пустоту под корнями мертвого дерева. Но таких сюрпризов здесь полным-полно, и раньше такое бывало. Пострадавшего благополучно вытащили, он только ушибся немного и довольно сильно оцарапался.
Потихоньку воины, идущие во главе отряда вместе с Таем, девушкой и неудачливым Тарутом, что следовал за ней тенью, опираясь на забавный костыль, сделанный им самим, начали оказывать ей мелкие любезности, соревнуясь перед ней в галантности, словно перед знатной дамой. Кто свисающую ветку приподнимет перед ней, чтобы самой не стараться, кто другую, большую ветку с дороги отбросит. Скоро, казалось Таю, они драться начнут за право нести ее вещи. Сначала никто не хотел взваливать на себя лишнюю тяжесть, хоть понятно было, что Тарут не может тянуть за ней сейчас такой груз. Теперь же охотники находились всегда, и чем дальше, тем больше их становилось.
Сама же колдунья несла только лишь свой мешочек, до которого строжайше запрещено было даже дотрагиваться. И каждый вечер она доставала из него свои глиняные миски и сушеные травы и варила на костре свои зелья. Впрочем, ничего в них не было такого, это Тай уже понял. Сама она их не пила. Давала охотнику и ти-коя своего поила, брызгала на их повязки. Просто лечила их. И ничего в этом колдовского нет. В Адья Тэрэк лекари тоже много травами лечат. Только она уж очень странно их варила: шептала, говорила что-то, руками над ними водила. Как бы то ни было, но на пятый день пути по дебрям охотник уже перестал ковылять, и, несмотря на то что шли они целыми днями, осталась лишь легкая хромота.
А на следующий день у того, кто провалился в пустоту под корнями дерева, к вечеру началась горячка. Завтра он не сможет идти вперед, доложил Сартадай. Тай сам пошел взглянуть. Глубокие царапины покраснели и вздулись. Нога, что пострадала больше всего, горела вся, распухла и слегка подергивалась. Вид бедняги ему не понравился, в сумерках лицо его казалось очень бледным, а глаза запали. Вокруг собрались товарищи. «Сделаем носильню-то, – услышал Тай, – а может, его завтра и нести уже не придется». Тай с тяжелым чувством смотрел на больного. Уже и проводник есть, а люди все равно пропадать будут до самого до конца. Или это она нарочно? Хочет измотать их?
Его толкнули в спину. Он резко обернулся, готовясь преподать урок нахалу, но тут же замер. Это колдунья, сама пришла.
За ней маячил вездесущий Тарут. Она просто отодвинула Тая со своего пути и присела рядом с раненым. Что-то спросила.
– Как его зовут? – спросил охотник. – Качи, – угрюмо ответил кто-то.
Она принялась разглядывать его раны. Местами они уже начали изъязвляться. Аккуратно водила руками по его телу, говоря что-то на неизвестном языке, только одно слово было понятно, «Качи», имя раненого. Она много раз его повторила. А потом поднялась и ушла так же, как и пришла. Воины в недоумении глядели ей вслед.
– Жалко, – вдруг подал слабый голос сам Качи, – жалко, что ушла. Мне аж легче стало, не так горит после ее рук.
Но некоторое время спустя она вернулась. С чашкой своего варева, как рассказал Таю потом Сартадай, и какими-то тряпками. Что она там делала, не очень понятно, но она напоила Качи этой гадостью и сделала повязки на его язвы. И снова ушла к своему костру.
На следующий день носильню ти-коя бросили за ненадобностью. Зверюга сам исчез в лесу. Потащили теперь уже Качи. От его вечерней горячки не осталось и следа, только сильная слабость и тошнота, да еще царапины, которые колдунья вчера обильно замазала какой-то жирной мазью, чесались невообразимо. Но к вечеру раненый уже посвистывал на своих носилках, а утром подошел к колдунье на своих ногах, чтобы поблагодарить. Непонятно только, приятно ли это было колдунье, потому что она лишь кивнула в ответ, в лице же ее ничего не изменилось.
– Что было с Качи? – спросил Тай, поравнявшись с охотником, когда они опять тронулись в путь.
Тот спросил вслед колдунье. Она обернулась.
– Ничего страшного, только с непривычки умереть можно, – перевел Далекий Человек.
– Как это? – Тай обалдел от такого ответа, но отставать не собирался.
Она снова обернулась.
– Поранился шипами травы ан-тир. Они у нее на корнях. Ядовитые немного. У нас маленькие дети много раз ранятся ан-тир, поэтому потом для них это не страшно. А для таких, которые не привыкли, ан-тир до смерти кровь может отравить. И тогда она становится такая горячая, будто на огне.
Тай вспомнил одного такого в своем отряде. Он умер первый, как только начались топи. Не утонул, а вот от такой же болезни странной умер. А если бы колдунья с ними тогда была, то «ничего страшного» бы не случилось.
– А почему она помогла ему? – спросил Тай охотника.
– Как это? Чувствует же, что мучается человек, – почему-то неохотно проговорил Тарут и постарался оторваться от Тая.
Он всегда пытался оборвать расспросы Тая, а у того, наоборот, вопросов становилось все больше и больше. Охотник же попросту пытался удрать от Тая. Вопросы про вельдов он будто бы не слышал. «Она не велела ничего говорить», – таинственно пояснил он Таю и довел его этим до бешенства, но так ничего не сказал. Про загадочную колдунью он тоже говорить отказывался: «Если она узнает, мне плохо придется». «А как она узнает?» – спрашивал Тай, но Тарут в ответ лишь делал таинственное лицо. Только и сказал как-то раз, что зовут ее Ак Ми Э.
И сама она тоже избегала Тая. Он бросал на нее лишь взгляды со стороны. Бывало, он уже решался подойти, завязать разговор через Тарута, но чем-то она отпугивала его. Иногда он готов был поклясться, что она не остается равнодушной к его вниманию, к тому, как он уважает ее одиночество, как требует от всех уважения к ней. Он сам ловил порой на себе ее взгляд, но она всегда отводила его за мгновение до того, как встретиться с ним глазами. И как будто не одна, а две женщины на него смотрели. Одна задумчивая и грустная, а другая совсем бесстрастная, жесткая и сильная.
Но, как ни крути, вреда от колдуньи пока не было, даже наоборот: дорогой вела, Качи вылечила, ягоды и плоды некоторые показала, которые есть можно, корни земляные съедобные. Уже несколько дней все только ими и обжирались, даже грибы какие-то сварили в котелке, на которые колдунья указала, и никто до сих пор не умер. Тай больше не пытался с этим бороться, а ведь раньше никто бы не посмел тронуть что-нибудь в лесу без его приказа. А он, памятуя о прочитанной рукописи, объявил все ягоды и плоды ядовитыми. Конечно, ребятам надоело голое мясо и сухие лепешки, да и тех чуть-чуть.
Нет, вреда от нее не было, но Тай все время ждал подвоха. Он не хотел признаваться себе, но ему даже хотелось подвоха. Одно дело – идти в бой во главе своих отрядов под королевскими и родовыми знаменами, под пенье труб, свист стрел и звон железа. В этом слава, в этом радость. А не месить в лесу жидкую грязь, обманывая бедное доверчивое существо. Ему было бы спокойнее, если бы пришлось заставлять ее, принудить силой, раскрывать каждый день ее бесчисленные хитрости, но то, как она безмятежно вела отряд, порождало в нем смятение, а не покой. Если ее духи так могущественны, как ему показалось у реки, то почему тогда они согласились, не воспрепятствовали? Может, они готовят большую ловушку? Если они так могущественны, должны же они знать, что не с добром Тай идет! Конечно, это все для Адья Тэрэк, но какое дело здешним духам до далеких степей Земли Адья? И еще Тая поневоле беспокоили давешние слова колдуньи, что небесный огонь указал на тех, кто не дойдет до цели.
