Кровь дракона - Чекалов Денис Александрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Полудница целовалась страстно, безудержно, словно стремилась всю силу выпить из Скорпиона. Обе ее руки теперь лежали на его плечах, и Хорс пожалел, что они не в зачарованном лесу, а девушка полностью одета.
— Я еще объезжу тебя, — прошептала красавица, тяжело дыша после долгого поцелуя. — Ты у меня будешь как шелковый под плеткой ходить. Тебе это даже понравится.
Она глубоко вздохнула, и только тогда смогла восстановить дыхание.
— Мне нравится чувствовать в тебе силу дракона, — сообщила она. — А выглядишь ты гораздо смазливее, чем ее прежний владелец. На первый раз я тебя прощу. Даже пороть розгами не стану.
«Еще бы ты меня не простила», — усмехнулся про себя Хорс. — «Небось, непросто меня были вытащить из моего времени, да сюда притащить. Я тебе нужен, сестричка, и милосердие твое здесь совершенно ни при чем».
— Впрочем, — сказала девушка, — если ты сам захочешь порки… Мне кажется, ты из тех, кому это нравится.
«А почему б не послать старушенцию, да не прикончить нимфу прямо сейчас?» — подумалось Хорсу. — «Если меч против дракона сгодился, то какую-то нечисть полевую уж тем более погубить сможет».
Однако Скорпион не был в этом уверен — а еще больше в своей решимости расправиться с нимфой. Нельзя сказать, что ему нравилось постоянно получать по яйцам. Однако эта девушка казалась ему более искренней и честной, чем все накрашенные красотки, с которыми ему приходилось иметь дело в своем времени. Конечно, она собирается его убить. Но ведь этому можно помешать, если травница не ошиблась.
Нимфа взяла его за руку, и повела обратно в трактир.
Скорпиону показалось странным, но это прикосновение словно значило для них обоих гораздо больше, чем страстные поцелуи и их вражда, начавшаяся с самой первой встречи. Словно обоих их пронзила молния. Это не было любовью — оба они знали, что давно потеряли способность к подобным чувствам.
Но и не ограничивалось это чувство мгновенной страстью, которая охватывает мужчину и женщину, чтобы завлечь их в водоворот эмоций, закружить, поднять над землей — а потом выбросить, опустошенными и уставшими, разочарованными в мире и самом себе.
Между ним и нимфой словно протянулась крепкая нить, которая сильнее любви и прочнее дружбы. Такая связь рождается между людьми, которые понимают друг друга, не с полуслова даже, а вовсе без слов. Они могут ненавидеть друг друга; стремиться убить — и все же чувство это будет навсегда сковывать их, даже после гибели одного их противников.
Скорпион еще никогда не испытывал ничего подобного. Обычно он презирал своих оппонентов — таких, как Старик или его наследник — и с легкостью расправлялся с ними. Оксана была первой, к кому он ощутил уважение, пусть даже как к врагу.
В юности он не раз влюблялся — как и все, наверное, однако это ничем не заканчивалось, по крайней мере, ничем хорошим. Со временем Хорс научился отделять секс от эмоций, наслаждаться первым и избавляться от вторых. В то время и начало складываться у Скорпиона то отношение к жизни, которое он исповедовал сейчас.
Новое, странное чувство, которые вызывала у него Оксана, нравилось ему, как нечто волнующее и неизведанное. Оно открывало новые стороны не только жизни, но и его самого, Хорса. Но в то же время и пугало, угрожая лишить той абсолютной свободы, к которой Скорпион стремился всегда.
Они уселись друг против друга — как старые любовники, которым незачем говорить о своих чувствах, поскольку каждый наперед знает слова другого. Пока заходили в трактир, им пришлось разделиться, Хорс пропустил девушку вперед. Но когда сели, Оксана снова взяла его руку в свои, и больше не отпускала.
Кожевенник Петр, казалось, почти не пошевелился даже с момента их ухода. Теперь он поднялся и вновь обратился к кабатчику.
— Видно, не дождусь я Потапа. Пойду снова его искать. Не ровен час, упадет где-нибудь в сугроб, да и замерзнет там.
Такая забота о совершенно опустившемся человеке, каким представлялся в разговорах приятель Петра, казалась Скорпиону странной. Он не мог понять, что связывает этого сильного, уверенного в себе мастерового и слабовольного пьяницу, потерявшегося, пока дорогу переходил.
Странное выражение промелькнуло в глазах трактирщика. На мгновение глянул он под прилавок, а потом быстро, словно воровато, глаза на место вернул и вновь к Петру оборотился.
— Выпил бы ты, хоть чарочку, — произнес он. — На улице мраз стоит, аж кости ломит. Надо тебе сугреться.
— Потому-то я так за Потапа и беспокоюсь, — отвечал Петр, словно не замечая протянутой ему чарки.
Этим он вызвал еще большее недовольство кабатчика, которого, впрочем, и не заметил вовсе.
Скорпион поднялся. Он хорошо знал, когда люди лгут. Подошел к хозяину, и тот уже потянулся было к богато одетому боярину, чтобы принять заказ. Но Хорс внезапно обернулся к Петру, чего тот не ожидал и недовольно нахмурился.
«Видно, не по душе тебе моя одежда богатая», — подумал Скорпион. — «Ничего, переваришь как-нибудь».
— Как был одет твой приятель? — спросил он.
Кожевенник по-прежнему смотрел с недоверием на незнакомца. Однако не в том он был положении, чтобы отказываться от любой помощи. Потому подробно описал зипун потаповский и шапку его.
— Дорогие, наверное? — небрежно осведомился Хорс.
— С твоими не сравнить, — отвечал Петр, и Скорпион не мог не уловить нотки неодобрения — не к богатой одежде, конечно же, но к нему лично. — Но денег хороших стоили.
Хорс небрежно перемахнул через стойку, словно через порог низкий перешагнул. Трактирщик Данила не успел даже слова ему сказать. Наклонился, и вытащил из-под полки зипун, а за ним и шапку.
Петр озадаченно смотрел на то, что вытворяет его новый знакомец. «Совсем с ума свихнулся боярин», — пронеслось в голове его первой мыслью. Но когда увидел одежду потаповскую, и узнал ее, сразу к кабатчику оборотился. О князе странном и думать перестал.
— Что ж ты, жабий сын, мне солгал? — заревел Петр, да так громко, что трое или четверо человек, в беспробудном сне на столах лежавшие, очнулись, а еще несколько в панике через порог выбежали.
Скорпион аккуратно обошел стойку, словно прикоснувшись к ней, мог проиграть в самом важном состязании в своей жизни. Потом вернулся на свой табурет.
— Неплохо, — произнесла нимфа, и в голосе ее прозвучала гордость хозяйки, чей пес только что занял призовое место. Хорс не знал, как отнестись к этому комплименту, а тем паче — к тому, каким тоном он был произнесен, поэтому промолчал. Да и не хотелось ему пропустить ни слова из разговора Петра с кабатчиком.
Глава 21
— Говори, что с Потапом стало, — рычал кожевенник. — Ты у него вещи, значит, отобрал, а самого куда дел, мерзавец?
Данила быстренько-быстренько отошел подальше, и очень радовался при этом, что их разделяет прочная деревянная стойка. Не таким был Петр легким, чтобы запросто ее перескочить.
— Ничего я не отбирал, — пискнул трактирщик, и усы его подпрыгнули, словно пытались завязаться в бантик под носом. — Друг твой, Потап, и правда заходил. Только запамятовал я совсем. Дел, знаешь, очень много, вот и замотался я. Одежду же он мне сам отдал, в счет долга. Я же не разбойник какой, чтобы у людей последнее отбирать.
— Поискал бы друга своего за дверью, — заметил Хорс. — В сугробе. Судя по всему, твой приятель пропил все деньги. Потом и одежду. После этого ему была только одна дорога — вон, за порог.
Ничего не сказал Петр. Только посмотрел на Данилу таким тяжелым взглядом, что усы у того отвисли, и едва не полностью отвалились. Не мог понять честный кожевенник, как рука у кабатчика поднялась на такое злодейство. Но в то же время знал, что хозяин трактира вполне на такое способен.
Странный боярин уже стоял в дверях, приглашая его следовать за собой. Кожевенник поспешил — хоть и много у него было слов, которые хотелось Даниле высказать, да и врезать тому пару раз следовало — но не сейчас, пока Потап несчастный в сугробе промерзал до костей.
