Чужое счастье. Мой чужой монстр - Савенко Валентина (список книг .TXT) 📗
Угораздило же меня! Не избранник, симпатичный парень, хоть и влюбленный в другую, не Ар — мечта местных девушек, а Лир.
— Чему улыбаешься?
— Да так… Луна… Аамо красивая.
Иераклионец подплыл ближе, а я неожиданно подумала, что платье на мне новое, синее, с откровенным вырезом, из легкой ткани. И форма декольте наличия лифчика не подразумевает. Надевая его, я не собиралась никого совращать, элементарно хотела выбраться из унылого балахона. А сейчас, когда лежу на спине, и мокрая ткань прилипла…
Незаметно покосилась на Лира, спрятала довольную улыбку. Иераклионец тоже заметил, как я выгляжу. Оценил достоинства. И был отнюдь не равнодушным, хоть и старался не подавать виду.
Иллир
— Да так… Луна… Аамо красивая, — лукаво покосившись на меня, ответила Марина.
Смуглянка прекрасно знала, как на меня подействовал ее вид. Тонкая ткань платья облепила ее тело, точно вторая кожа. Это вполне нормально для одежды. Иначе она бы мешала плавать. Но, мурена меня пожри, я никогда не видел ничего более притягательного!
Пока Марина успокаивалась, выплескивая боль, страх и уныние в быстрых движениях, я был занят, следил, чтобы она не выплыла за границу сест. А теперь, когда смуглянка расслабленно лежала на воде, остро ощутил желание, смешанное с голодом и яростью. Марина — мой источник, я смогу в любое время дотронуться до нее, и она согласится. Ее глаза, ее движения, ее поза говорили, что смуглянка не будет против, если я совмещу подпитку с другим, не менее приятным процессом… Это отрезвляло.
Марина — избранница Стена. Оракулы заверили, что наша подпитка не навредит их связи. Близость с другим мужчиной тоже никак не влияет на нее — ведь она не любит избранника.
Не один брат сегодня навещал оракулов.
Мне не давало покоя то, что я почувствовал вчера, когда утолял голод.
С момента запрета принятия второй жемчужины не было ни одного идиота, рискнувшего нарушить закон и обзавестись второй избранницей. Стен стал первопроходцем.
Основные критерии знали все.
Вторая избранница будет связана с парой, пока у избранника не появится душа. Потом связь разрушится, и влюбленные останутся одни, а лишняя избранница будет свободна.
Мне пришлось выяснять весьма неожиданные нюансы.
Физическая близость не была определяющим фактором для заключения брака. Но и отсутствие ее, если процесс появления души начался, плохо сказывалось на связи — она не могла до конца образоваться и, соответственно, тормозился процесс ее появления. Более того, пока влюбленные не переспят, души Стену не видать.
Марина лишняя избранница. И, судя по поведению нашей парочки, скоро перестанет ею быть. Но кто знает моего брата. У них с Лилой все шиворот-навыворот. До них ни у одной пары не было проблемы с физической близостью. Никто даже представить не мог, что можно подойти к рождению души, ни разу не обладая любимым.
Отправляясь в храм, я врал себе, что беспокоюсь о брате. Ведь их проблема с Лилой могла и не решиться. Марина влюбляться в брата не спешила. К тому же я был уверен, что воспринимала Стена как друга. А тут еще Ар крутится рядом. Да и без него в городе много свободных мужчин.
Нравы мира смуглянки ничем от наших не отличались. Вполне логично предположить, что у Марины может появиться мужчина до того, как Стен и Лила сподобятся. Что будет с их связью?
Все это я изложил оракулу. Огласки не боялся. Слуги Таророса связаны клятвой, все, что они узнают, остается в стенах храма.
Ответ был однозначным: если между лишней и избранником нет любви, она может делать все, что заблагорассудится. С одним уточнением, замуж выйдет за другого только после разрушения связи, детей у нее тоже не будет до этого момента.
Любви между Мариной и Стеном не было, как и влечения, и вообще чего-то большего, чем дружеская симпатия.
Из храма я выходил довольный. Обманывал себя, что если в жизни Марины кто-то появится, то я обрадую ее хорошими новостями. Кто-то, кроме Ара. Мысль, что Марина выберет его, была мне неприятна.
Потом была истерика девушек и отказ людей прислать новых. Именно тогда я понял, что, с одной стороны, рад этому, потому что не представляю, что буду обнимать кого-то вместо Марины, а с другой — боюсь за смуглянку. Потому что подпитка — весьма болезненный процесс. Я поклялся, что буду бороться с голодом, максимально оттягивать следующий сеанс.
Но не думал, что к голоду присоединятся ярость и желание. Злость от того, что не могу дотронуться, жажда обладать, тяга к теплу смешивались, затмевая разум. Инстинкты требовали разобраться с создавшими неудобство помехами. Сейчас же. Сразу. Схватить, сжать в когтях и, насыщаясь, овладеть. Как зверь, как монстр.
Выход имелся — необходимо утолить самую сильную жажду, голод. Вместе с ним ослабнет ярость. А с желанием разберусь — я не бесхвостый малек, впервые возбудившийся от вида красивой женщины. Ведь что я могу предложить Марине? Ничего. Неспособный любить монстр. Бездушный погонщик чудовищ. Тот, кто не контролирует собственные чары.
Марина
То, что с Лиром творится что-то нехорошее, я поняла не сразу. Довольная его ответным интересом, позволила себе немного пошалить. Раскинула руки, чтобы ткань сильнее прильнула к коже.
Тихо рыкнув, Лир сипло выдохнул:
— Марина! — Быстро оказался рядом и, обдавая ледяным дыханием, склонился к моим губам.
Злой поцелуй ошеломил. Захватывал, подчинял, покорял, не давая шанса на сопротивление или испуг. Секунда, и меня, цепко схватив за плечи, дернули на себя, жестко зафиксировав руки за спиной. Почувствовав желание мужчины, я прильнула ближе. Непривычно, неудобно, но так заводит. Невыносимый холод и волна изменений прижавшегося ко мне тела пришли одновременно.
Напор жестких губ стал почти болезненным.
Дрожь озноба прокатилась по мышцам, и я едва удержалась на плаву. Мои запястья отпустили, руки упали на потеплевшие плечи Иллира, ладони которого легли на мою грудь, когти царапнули кожу сквозь тонкую ткань. Голова закружилась от нахлынувших эмоций. Прикосновения вызвали бурный отклик. Хотелось, чтобы он не останавливался.
Новая волна холода немного остудила разбушевавшиеся гормоны Лира. Поцелуй стал мягче, осторожней. Его пальцы больше не терзали грудь, а медленно поглаживали, успокаивая и вызывая волны жара внизу живота. Голова кружилась. Кажется, не только от прикосновений, но и от банальной усталости.
Лицо иераклинца расплылось, уши заложило, ноги и руки стали ватными.
— Лир! Я сейчас потеряю сознание!
Я вцепилась в плечи «спрута», мотнула головой, прерывая затянувшийся поцелуй. Уткнувшись лбом в голую грудь Лира, просипела:
— Если тебе лучше, скажи что-нибудь! Потому что я сейчас отключусь…
И отключилась.
Очнулась, когда Лир осторожно укладывал меня на кровать в комнате.
— Извини, я не хотел. — Иераклионец зажег светильник, завернул меня в одеяло.
Ну, предположим, хотел, а вот то, что я потеряла сознание, настораживало. А еще меня мучил один вопрос.
— Лир, а ты раньше целовал своих… девушек? — Лила и Стен утверждали, что нет, но сейчас я сомневалась в этом. Слишком уж страстно иераклионец меня целовал, умело совмещая подпитку с другим процессом. Процесс мне понравился. Даже обидно, что я отрубилась.
— Нет. — Лир выглядел виноватым. — Извини, это больше не повторится.
Я бы не зарекалась! Правда, в следующий раз желательно отделить поцелуи от подпитки.
Пока Лир ухаживал за мной, поил травяным чаем, мысленно улыбалась. Жаль, что в мою жизнь Таророс уже вмешался, а то бы попросила кое-что.
Кстати! Надо бы подробнее узнать про их жемчужины. Лир считает себя виноватым? Отлично, сейчас его и допросим. Поправочка: вначале извинюсь за провокацию. Потом допрошу. Видимо, уже утром.
Я звонко зевнула.
— Лир, — похлопала ладонью по одеялу, приглашая иераклионца сесть. Когда он устроился рядом, обеспокоенно всматриваясь в мое лицо, виновато улыбнулась. — Извини, я не думала, что ты решишь… совместить… и…
