Отступники (СИ) - Шолох Юлия (книга регистрации .txt) 📗
— Мне сохранит? — невесело усмехнулась Илия.
Дакса качал головой.
— Не знаю… Нет. Но советовать ничего не буду и за это прости. Опять… тебе все решать самой.
И вот уже снова отвлекся, расслабился, словно засыпая, выпустил из ослабевших пальцев ее ладонь.
— Я думаю… ты о чем-то умалчиваешь, — уверено сообщила Илия, хлюпая носом.
— Нет… нет. Не так. Самое важное я уже сказал — тебе опасно тут оставаться, но также у тебя есть шанс отвлечь мастера. Но и велик шанс умереть. А все остальное мелочи и по большому счету никакого влияния на то, как сложится история, не окажут. Потому и говорить смысла нет, лишняя информация просто отвлекает от сути. И знаешь, если когда-нибудь… Кто знает, может и увидимся? Но даже если нет, мне бы хотелось, чтобы ты в любом случае помнила — мое имя Гариэль Стаплонский, член совета Течений первой силы. Запомнишь?
— Да, — твердо ответила Илия. Вытерла рукавом мокрые щеки, уверено поднялась, посмотрела на него сверху вниз.
— Не такие вы, даксы, и ужасные, — сообщила вместо прощания.
— Да и вы, кстати, не все безнадежны, — таким же тоном ответил Гариэль, вежливо кивая. После закрыл глаза и откинул голову на ствол.
Через две минуты Илия уходила от дома, не оглядываясь.
Вернулась она, когда солнце уже собиралось скатываться на ночлег. Скоро уже начнет темнеть. Гариэля во дворе не было, пустое бревно под яблоней настойчиво притягивало взгляд и казалось чем-то непривычным и неправильным. Спустившись с лошади, Илия добрела до бревна и уселась на него, прислонила ладони к еще теплой после солнечного дня поверхности.
Лошадка терпеливо стояла у крыльца, шумно фыркая и отмахиваясь хвостом от кружившей вокруг мошкары.
В деревне, куда первый делом направилась Илия, сообщению про 'неприятности в Сотах, на которые напали жуткие маги, прорвавшие границу' (такая формулировка позволила ей обойтись почти без сжатой вокруг горла петли) никто не поверил. Потратив на убеждения, которые местные жители всерьез воспринимать не желали примерно полчаса, она вышла из себя и запустила багрово-красный иллюзионный дождь: с неба падали огромные огненные шары, с бульканьем плюхались на землю и растекались вязкими блестящими лужами. Уж Илия отвела в этот момент душу, не сдерживая силы творимой иллюзии и выкладываясь полностью. Нужный эффект был мгновенно достигнут — зрители с воплями разбежались и попрятались в домах, а староста соблаговолил выдать ей лошадь, чтобы быстрее добраться и предупредить о происходящем остальных стражей.
Со Стражами тоже разговаривать было непросто. Радовало одно — с ними можно было общаться, не нарушая клятву, потому что стражи и сами отлично понимали, о чем речь. Оставалось всего лишь пояснить, что скоро придет Главный демон и всех убьет, потому что известие о захвате Сот уже отправлено императору, а значит, покупать их молчание демонам больше не нужно.
Телька так смешно пятилась, когда Илия подъехала к ее дому, будто хотела врасти в стену. Вот дуреха. И не сразу поверила, что Илия явилась вовсе не мстить страшной местью, а просто предупредить, что теперь жизнь стражей отныне ничего не стоит и нужно как можно быстрее бежать из Сот. Илия оставила соседку собирать многочисленные пожитки и поехала дальше.
Когда из своего домика вышла Станислава, то уже Илия замерла и не сразу сообразила, кто перед ней — томная красавица с волоокими глазищами улыбалась так невинно, что хотелось тут же простить ей все прошлое и заодно будущее. Илия сдержалась, сухо сообщила новости и сразу уехала.
Все один к одному повторилось с остальными — Паруччи лежал в доме, вымотанный своими похождениями с деревенскими красавицами, легко употребившими по прямому назначению немалую мужскую силу, полученную от демонов. Выслушав новости, он протяжно застонал и заявил:
— Жаль, что ты так поздно… пришла б пораньше, я бы тебе показал, что значит настоящий мужик.
Из чего Илия сделала вывод, что некоторые неисправимы.
И только Гурька… Гурька отказалась уходить из Сот. В ее домике было так чисто, уютно, пахло свежеиспеченным хлебом и травами, но, несмотря на царившую вокруг идиллию, Илия вздрагивала каждый раз, когда раздавались чужие голоса — детские и мужской, хотя видела только себя и хозяйку. И не могла ни в чем ее винить. Всех немножко презирала за то, что продались, но не Гурьку.
— Пусть, — сказала та, спокойно выслушав сообщение. — Второй раз их потерять я не могу.
И рядом с ней взорвался радостный детский крик:
— Мама остается!
Илия не нашлась, что ответить, молча кивнула и поспешила уехать.
Теперь, сидя под деревом, она думала о себе. Итак, сторожа предупреждены, деревенский староста как-нибудь извернется и отправить донесение в город. Пусть император получит новости не так быстро, как хотелось бы, потому что до ближайшего города дня три добираться, но все равно рано или поздно узнает. Получается, все сделано, причем на удивление легко разрешилось, словно и не было двух суток мучительных раздумий, как все получше провернуть.
Илия смотрела на свой домик и уже знала, как поступит. Просто хотелось еще немного посидеть, вспомнить…
…Вот она приезжает к дому и зеленоватое облако силы защитника изучающее мягко ее обволакивает.
…А вот первый снег падает, медленно кружится крупными хлопьями, неохотно оседающими на холодную землю.
…Среди ночи раздается дикий визг и Илия просыпается, не сразу сообразив, что ничего страшного не произошло — просто кабаньи семьи веселятся.
…И то ясное утро, когда кристально чистый воздух наполнился первыми весенними запахами… Хотелось жить.
И сейчас хочется. Но Гариэль прав — если есть хоть один шанс отвлечь мастера, она должна попытаться им воспользоваться. Не ради императора, нет. Ради мамы, которая пишет письма, теряя жизненную силу, а Илия теперь отлично представляла, какие ощущения при этом появляются. Ради сестры, которая когда-то посмела отказаться дать клятву императору, хотя знала, чем это грозит. Ради папы и Патрика. Ради племянников, которых еще нет. И если она не справиться, уже, скорее всего, и не будет…
В общем-то, все. Не очень-то и многих хотелось спасти Илии. Но небольшое количество только подняло в ее глазах ценность их жизней.
Сделав из остатков хлеба и масла бутерброд, а остальные быстропортящиеся продукты выложив на землю у крыльца, где им не дадут пропасть, жуя на ходу, Илия наподдала лошади, отправляя ее назад в деревню и отправилась в сторону центрального сектора.
Прощаться было не с кем. И только защитники встревожено шелестели всю дорогу, то ли поддерживая, то ли успокаивая.
Ее перехватили почти у самого лагеря. Стало понятно, почему демоны не патрулировали территорию — в лагере творилось что-то невообразимое. Посреди двора высилась огромная походная палатка, простая, но украшенная целой кучей развевающихся узких флагов, трепещущих на ветру, как языки яркого пламени. Царила неестественная чистота. Конюшни были заперты, двери закрыты и даже всяческий хлам сложен аккуратными кучами. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы разглядеть приготовления к приезду кого-то чрезвычайно важного.
Завтра к обеду прибудет Патриарх, а значит времени у нее не так уж много. Но кто знает, может даже несколько часов бездействия Кариена достаточно, чтобы императорские маги успели сообразить, как создать у Сот какую-нибудь внешнюю защиту или усилить существующую.
Демонов на территории лагеря виднелось не в пример больше, чем когда тут прохаживался Гариэль. Тройка, остановившая Илию, тут же окружила ее плотным кольцом.
— Я к Кариену с донесением относительно прорыва, — четко и громко заявила Илия, понимая, что это единственный шанс попасть в нужное место. Демоны медленно оглядывали добычу, соображать, что делать дальше, не торопились, один из воинов неспешно ощупал Илию на предмет оружия, задерживаясь на самых выпуклых местах тела и пришлось покрепче сжать зубы и не дергаться. Маг тщательно изучил силовую оболочку — Илия надеялась, что демонская сила впервые с тех пор, как появилась, сыграет ей на руку — ведь подобные были только у человеческих предателей. "Пусть меня примут за одну из темноряжниц", — тихо твердила Илия и с облегчением выдохнула, когда задуманное получилось — маг кивнул и жестом приказал следовать за ним.
