Человек с мешком - Романов Александр Юрьевич (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Я едва голову не сломал, распутывая странный способ топографической съемки. Хотя, как выяснилось, он не очень отличался от земного. А вся трудность заключалась в том, что карта нарисована была на глазок и от руки. И не содержала никакого масштаба. А один только перечень особых примет, записанный своим, давно сложившимся у местных картографов языком. Ну и с добавлением особенностей реки в указанных участках.
Для нормального человека неразбериха жуткая. Да еще расстояние указывалось не в длине, а во времени – в днях пути. Попробовал бы это все кто-нибудь кроме самих аборигенов уразуметь! Посмотрел бы я на него.
Так что я ничего не понял, даже усвоив принцип местной картографии. Но меня и без того быстро убедили, что я неправ. И хотя до нужного нам места по воде дальше, но зато преодолеть это расстояние на лодке можно быстрее.
Так и появился на свет челн. Неплохая, кстати, посудина. Нечто среднее между вельботом и стругом. Узкая, длинная носовая часть солидно поднята – можно было идти против волны.
В оконечностях и у бортов, как положено, воздушные ящики для непотопляемости. Пока мы плыли, я даже начал присматриваться, не установить ли на эту скорлупу подвесной мотор.
Какой-нибудь «Эвинруд» или «Вихрь». В крайнем случае «Москву» или «Ветерок». Ходкое получилось бы сочетание. Но по размышлении я эту мысль оставил. Шли мы и так неплохо. А непривычный для местного народа мотор мог бы заранее привлечь к нам излишнее внимание. Да и с обучением местного персонала опять же пришлось бы возиться. Так мы и продолжали идти дальше на веслах.
Делать было совершенно нечего. Арх с Ангрестом изредка садились подменить гребцов, я же себе и такого развлечения не мог позволить – грести не умею. Аниз, как пес на привязи, первые дни сторожил Залибу. Пока не убедился, что плененный колдун спеленат надежно. Что он с ним сделал – судить не возьмусь. Потому как со стороны не видно. Внешне же Залиба шел и двигался сам, несвязанный и незакованный. И даже сохраняя полное сознание. На окружающих он старался не смотреть. А меня, похоже, и в самом деле боялся как чумы. Правда, мне это как-то было все равно.
Даже удивительно. Думал одно время, доберусь до него – ноги поотрываю. А вот нет же… В конце концов я нашел себе занятие – быть впередсмотрящим. Сидеть то есть на самом носу челнока. Вплотную к верхней оконечности штевня. И таращиться вперед по берегам, держа автомат наготове. Никто не был против, и я так и проводил время. Возможно, остальные считали, что так поступать у меня есть какие-то основания.
Я сидел, пялился на мерно бегущую воду, на меняющиеся в нескончаемом движении берега – и думал.
О чем, я уже сказал. Обо всем. О своем договоре с Словинцем, о едущем с нами Залибе, о самой нашей операции, скорее бы должной называться авантюрой. И вообще о своем здесь пребывании.
О чем, надо признаться, я как-то последнее время успел подзабыть. Впрочем, объективности ради следует признать, что мне не очень-то давали на это время – сплошные нападения да переговоры.
Интересно, кстати, как там Брада? Надеюсь, я не очень осложнил жизнь скромному бакалавру. Мы с ним так и не увиделись до самого отъезда. И теперь я чувствовал по этому поводу себя несколько виноватым перед ним.
Вопросы же фундаментальные, как то: откуда я, кто я, куда иду? – хотя и задавались по-прежнему, но по-прежнему же оставались без ответа. Более того, я как-то заметил, что мне уже и не очень хочется этими вопросами задаваться.
Надоело. Вот этот мир. Есть. А вот он я в этом мире. И жить как-то надо, только и всего. Неожиданная судьба снова вывела меня вдруг на дорогу, пересекающуюся с путем той девушки. Помочь которой я не смог тогда, в лесу. И у моей совести имелись на этот счет какие-то соображения. Или угрызения… Впрочем, кажется, в текущем времени они никакого значения не имели.
Ладно. Лучше уж о своей робинзонаде подумать. А то вот – плыву. И, кажется, неожиданно получил вполне серьезную поддержку местных властей. Что уже как-то греет, по старой, видимо, советской памяти. Что еще?
При теперешнем моем снаряжении никаких проблем ни с чем возникнуть не должно – можно с таким же комфортом прожить, как у себя дома. На Земле то есть. В отличие от Земли опять же никаких таможенных сложностей и ограничений.
При желании можно отправиться в любую сторону. Да не просто отправиться, а с первоклассным оснащением. Если немного посидеть да подумать, можно такое из мешка достать – только пальчики оближешь.
Вот именно что из мешка… А что там, по другую сторону? Или кто там? Сколько вообще времени с момента появления такого, как я, должно проходить, покуда его не встретят те, кто вызвал?
Месяц, год, два? Сколько? Или он должен сам их искать? Вот только где?
На третий день пути берега Крутички разошлись, образовав довольно широкое русло, и течение замедлилось. Мы даже ускорили свое продвижение. Миновали раскинувшуюся на берегу деревню.
По реке стали попадаться другие лодки. В основном обычные плоскодонки и долбленки – но в огромных количествах. Берега украсились многочисленными руслами рукавов и притоков. Было видно, что народ тут живет густо и совсем иначе, чем в Терете или в лесу.
На наш челнок смотрели с любопытством, но в меру. Лодки из Терета были тут не в диковинку. И лишь из-за спешки мы не стали задерживаться в этом гостеприимном месте и заночевали далеко выше по течению.
Под сухим глиняным яром с красной, осыпающейся породой и угрожающе нависшими над обрывом густыми елями. Впрочем, кормчий уверил нас, что место это безопасно. И верно, обширное пятно кострища свидетельствовало, что здесь мы не первые и не единственные устраиваем привал.
Тем не менее у меня возникло какое-то странное ощущение… Не понять даже какое… Но настолько явственное, что я слегка забеспокоился. С чего бы вдруг? Я на всякий случай заикнулся насчет того, чтобы подежурить. Но меня никто не поддержал.
До сих пор мы ничего такого не предпринимали. Ограничивались какими-то оберегами, выставляемыми Анизом каждый вечер, и спали спокойно. И вроде бы средство это было вполне надежное. И я в нем не сомневался, но…
Что-то тем не менее меня заставило… насторожиться. В итоге я все-таки остался бодрствовать, сам толком не зная почему. И стараясь не обращать внимания на бросаемые на меня спутниками взгляды.
Только Аниз поглядел на меня пару раз, – как мне показалось, с любопытством. Но и он лег спать вместе со всеми. Могу их понять – они явно считали мою затею блажью. Да я и сам почти склонен был думать так же.
Вот только – почти. А что, если не так? В конце концов все уснули. Костерок, разложенный под ужин, прогорел, вечер перешел в ночь, я привычно уже напялил ноктовизор и, подумав, отыскал место в стороне от лагеря.
В подходящей глинистой выемке, образовавшейся у подножия обрыва. Сидеть было достаточно жестко, так что уснуть я не боялся. А подушечка жевательной резинки, которую я догадался употребить, помогала не заботиться о куреве.
Я устроился поудобнее, проверил обзор, приготовил на всякий случай оружие и стал ждать.
Время шло. У челнока все мирно спали. Я бдел. На застывшей поверхности реки изредка играла рыба. Один раз взыграло что-то очень большое. Но беззвучно. Только в прибор я видел, как пошли круги по воде.
Где-то к полуночи поднялся Аниз, проверил свои обереги, и Залибу заодно. Поискал меня глазами – не знаю, что увидел, – потом снова лег. После этого опять тишина.
И тут наконец я понял, в чем дело! Движения Аниза подтолкнули мою мысль, и я сообразил, что не давало мне покоя. Я просто упустил это из виду, а подсознательно тем не менее помнил. И вот результат!
Я снова был в лесу! Как и до прихода в Терет. И память у меня сразу настроилась на тогдашнюю же обстановку. Когда меня ловили и выслеживали. И чувствовал я себя, прямо скажем, затравленно.
Только сейчас был я не один, и возникшая эта тревожность не могла проявиться с первого же дня. Да и кого нам было бояться посреди реки? Хотя бы чисто психологически.
