Карми - Кублицкая Инна (читаемые книги читать txt) 📗
Стенхе с полупоклоном вышел.
Руттул убрал амулет в мешочек, но спрятать подальше сам мешочек у него не хватило сил. Пришедшая несколько минут спустя Сава увидела, что Руттул перебрасывает этот мешочек с ладони на ладонь.
— Добрый вечер, государь, — склонилась она в поклоне.
— Добрый вечер, — внимательно глядя на нее, ответил Руттул.
— Извини, что я в таком виде, государь, — снова поклонилась Сава. — Я решила показать тебе, в каком наряде уеду.
Руттул кивнул. Мальчик из Савы получился хорошенький; костюм был чуть великоват — на вырост; косу она уложила в длинном хвосте капюшона, и реденькая челочка падала на глаза.
— Ты обрезала волосы? — спросил Руттул, глядя на эту челочку.
— Только несколько прядей, — поспешно сказала Сава. — Они быстро отрастут.
Руттул кивнул:
— Что ты собираешься делать в Миттауре? Сава замешкалась с ответом.
— Ладно, — сказал Руттул. — Вообще-то это только твое дело, ты ведь уже взрослый человек… («Не хочешь говорить — не надо, главное, чтобы уехала!» — добавил он про себя.) Я бывал в Миттауре несколько раз. В болотах делать нечего — сущая глушь, а вот в Верхнем Миттауре много чего любопытного. Советую тебе обязательно побывать на празднике Атулитоки — очень красочное зрелище!
— Но Атулитоки еще очень и очень не скоро, — возразила Сава. — Я не собираюсь уезжать на такой срок.
— А тогда вообще нет смысла ехать в Миттаур, — объявил Руттул.
Сава, похоже, испугалась, что Руттул совсем не пустит ее в Миттаур, и согласилась побывать на празднике Атулитоки. Руттул еще четверть часа рассказывал о том, что следовало бы посмотреть в Верхнем Миттауре, и Сава вышла от него озадаченная.
На этом визиты не закончились.
Последним к Руттулу явился Маву.
— Сегодня у меня очень насыщенный день, — заметил Руттул. — Не помню случая, чтобы я принимал в Савитри столько посетителей…
В Савитри, все знали, Руттул приезжал, чтобы поразмыслить о делах, не отвлекаясь на повседневные пустяки, которыми — хочешь не хочешь — заполнен тавинский день принца. В Савитри же никто не смел его беспокоить, и Маву, извинившись, заявил, что дело довольно важное.
— Так уж и важное? — усомнился Руттул.
— Конечно, мелкое, — пожал плечами Маву, — если смотреть с высоты твоего сана, государь.
— Хм, — усмехнулся Руттул. — Ладно, выкладывай, с чем пришел.
— Государь, — сказал Маву, не глядя в лицо Руттулу. — Я полагаю, что меня необходимо удалить от ее высочества.
— Почему? — поинтересовался Руттул.
— Госпожа уже больше не ребенок… — проговорил Маву. — Не буду утверждать, что она красивая, но вид ее смущает меня…
— Ты что, влюбился в нее?
— Вовсе нет, — горячо возразил Маву. — Зачем же обязательно влюбляться? Просто я уже не могу вести себя с ней так легко, как раньше, и она скоро это почувствует.
Руттул молчал.
— Дело еще и в том, — объяснил Маву, — что госпожа привыкла обсуждать со мной интересующие ее вопросы.
— Ну и?..
— Сейчас ее интересует любовь.
— Только любовь?
— Слава богу, не только, — выдохнул Маву. — Но все же, знаешь, государь, я не могу говорить с ней на такие… э-э… не вполне пристойные темы. Вообще не понимаю, как о таком можно беседовать с особой женского пола.
— А о чем ты беседовал на днях с горничной Лавими? — не удержался от иронии Руттул.
— Ха! Беседовал! Скажешь тоже, государь, — возразил Маву. — Очень мне надо с ней беседовать…
Да уж, беседовать со своими подружками Маву в голову не приходило. Шепнет что-то ласковое, похвалит губки и щечки, подарит немудреный пустячок — та и тает.
Руттул рассматривал Маву.
— Странно, — заметил он. Маву поднял на него глаза.
— Странно, — продолжал Руттул, — что Сава до сих пор не заметила, что ты такой красивый парень.
— Вообще-то она заметила, — пожал плечами Маву. — Но только чисто, как это иногда выражается Стенхе, теоретически… Что ты улыбаешься, государь? Я переврал слово?
— Нет, все правильно, — ответил Руттул. — Так тебе больше не нравится общество Савы?
— Ну как ты мог подумать, государь? Я же госпожу с пеленок нянчу. Я просто думаю, что так будет лучше. Если ты скажешь ей, что тебе на время нужна охрана, она не откажет тебе, ты знаешь, государь.
Маву был прав, и в другое время Руттул прислушался бы к его словам, но сейчас Маву нужен был Руттулу рядом с Савой.
— Ты попросту не хочешь ехать, — сказал Руттул. — Неохота расставаться с Лавими?
Маву гордо выпрямился, хотя до того казался прямее некуда.
— Что встрепенулся? — переменил тон Руттул. — Я полагаю, ты забываешься. Как ты посмел глядеть на Саву нечистыми глазами, бабник? Следовало бы дать тебе плетей, да только Саве завтра нужен будет здоровый сопровождающий. Стенхе стар, а ты молод. Ты понадобишься во время путешествия. Когда вернешься из Миттаура, мы поговорим.
— Понятно, — съязвил Маву. — Плети я получу после Миттаура.
— Вон — сказал Руттул тихо. — А то получишь пеньковый ошейник — и прямо сейчас. Маву не испугался.
— Ты рискуешь, государь, — заявил он. — Я ведь могу убить тебя. Я это умею.
— Не сомневаюсь, — ответил Руттул. — А сам-то что после делать будешь? Болван ты и есть болван, совершенно о последствиях думать не умеешь. Уходи, — велел Руттул. — Ты нужен Саве.
Маву поклонился и ушел.
«А только вчера мы купались вместе, — вспомнил Руттул. — Нет, он все-таки глуп. Или это от молодости? Кровь горяча и бросается в голову?»
Утро следующего дня началось для Руттула еще затемно. Год уже клонился к осени, рассветы запаздывали с каждым днем, и Стенхе решил отправляться в путь как можно раньше, так чтобы миновать хорошо знакомые окрестности Савитри еще в темноте.
Руттул, как всегда одетый в свой неснашиваемый черный с золотом костюм, вышел попрощаться с Савой. Сава давно поборола сонливость, была немного взбудоражена; она стояла рядом с Хаби, а та, простоволосая, придерживая накинутую на плечи шаль, совала на дорогу Саве какие-то лакомства.
Сава слушала Хаби невнимательно, поглядывая по сторонам: на Маву, который подводил к крыльцу коней, на Стенхе, который стоял и поглядывал на затянутые облаками черные небеса, прикидывая, будет ли дождь.
Руттул позвал негромко:
— Сава…
Сава оглянулась, увидела его, оставила Хаби и бросилась к Руттулу.
— Спасибо, — проговорила она, — что ты пришел меня проводить. Ты не сердишься, что я захотела уехать?
— Нет, — качнул головой Руттул. — Каждый когда-нибудь становится взрослым…
— Я не взрослая, — перебила его Сава. — Мне стыдно признаться, но меня уже страшит эта поездка. Ты смеешься?
— Вот вы поедете, рассветет, и все пройдет, — усмехнулся Руттул. — А от всего опасного тебя уберегут хокарэмы.
— Я и сама кое-что умею. Но мне уже сейчас хочется вернуться.
— Так, может, ты не поедешь?
— Поеду. Благословите на дорогу, государь.
Благословить? Руттул не знал, как это делается.» Проговорить слова молитвы, поручить Саву покровительству богов, в которых он не верит?
Руттул неловко притянул к себе Саву, коснулся, склонившись, ее лба губами.
— Удачи, — сказал он. — Удачи тебе, девочка моя.
Он выпустил ее из объятий, и Сава, ошеломленная такой небывалой лаской, отступила на два шага, завороженно глядя на Руттула.
Руттул улыбнулся ей.
Сава отступила еще на шаг. Какая мысль промелькнула в ее глазах? Она оглянулась, ища совета. Стенхе стоял рядом, но Сава не верила, что он может что-нибудь ей посоветовать. Маву тоже был рядом, похлопывал по гладкой холке своего гнедого, шептал ему что-то. Ему и дела не было до того, что принцессе что-то взбрело в голову.
— Маву, — сказала тогда Сава громко, — ты не поедешь. Ты останешься и будешь охранять государя.
— Ясно, — отозвался Маву. — Как прикажешь…
— Да зачем, Сава, — рассмеялся Руттул. — Зачем мне охрана?
— Маву, — продолжила Сава, не обращая внимания на слова Руттула, а это было невежливо, — Маву, будешь беречь государя, как… как…
