Путь Стратега 4 (СИ) - Корнелий Луций (лучшие книги .txt, .fb2) 📗
Ну да… Учитывая размеры и аппетиты Фальвуса, пустота там образовалась размером с Большой Каньон.
— А с ними как-то можно связаться или списаться? — спросил я.
— Можно, но зачем? — удивился Фальвус. — Их интересы далеки от Шадда. Или флаги этих проходимцев замечены вами среди людей Тайкано?
— Нет. Тут другое. Видения отдаленных стран. — пояснил я. — Чужие Сны. С компанией в Шадде это не связано. Но я хотел бы написать им письмо. А что насчет чародея?
— Азгарл, или Ке-Анк, или Хаямано Красный Зоб. — перебрал несколько вариантов Се-Хо.
— Три руки и модификация глаз популярны среди как Ножей, так и ренегатов-наемников. — пояснил Курий. — Возможно, это даже не магистр, а кто-то мельче рангом.
— Ясно. Я услышал, что хотел. Можете быть свободны.
Курий еще раз рассыпался в комплиментах, Се-Хо кивнул и лихие люди покинули зал.
Н-да. Вот тебе и съездил в отпуск на лечение. В легионе проблемы, меня опять пытаются убить и грандиозная битва на носу. Впрочем, все как всегда. Но с покушением, конечно, ситуация очень странная. Самое логичное предложение — шаддинцы. Но у них полно своих магов, фанатиков и шпионов. Какой смысл лезть с предложением к левым бандитам? Более того, мне кажется, что шаддинские ассасины должны лучше понимать местный расклад и не попали бы в такую глупую ситуацию.
— Мы подробнее расспросим этих двоих и их прихлебателей. — пообещал Фальвус. — И отправим вам все возможные сведения.
— Благодарю.
— Не стоит. — отмахнулся Фальвус. — Постарайтесь не сгинуть в этих проклятых пустынях, Михаир. И кто знает… Может быть, однажды мы еще славно погуляем по морям.
Я дежурно улыбнулся, а на душе было неспокойно. Можно ли считать Фальвуса надежным союзником? Едва ли. Ему просто удалось однажды меня удачно применить для уничтожения городской застройки, и он, думаю, не против еще как-нибудь такое провернуть. Спасибо, конечно, за информацию, но с большей частью проблем мне придется разбираться самому.
Мы поболтали еще минут тридцать, обсуждая Дворец Дэвов и последние слухи. По столице ходили небылицы о страшных событиях на Севере. Говорят, что там часть городов захватили обезумевшие дикари, которые поклоняются каким-то темным силам, едят человечину и превращаются в чудовищ. Впрочем, примерно подобным образом жители столицы описывали население Дальнего Севера и до появления Порчи. В Ти-Шадае казнили какого-то важного сановника, использовав к нему казнь девяти ступеней или девяти степеней. Это такая забавная традиция, когда вместе с приговоренным истребляют всю его семью вплоть до девятой степени родства. Некоторая пощада высказывалась лишь несовершеннолетним. Детей от девяти до трех лет обращали в рабство, а младше — передавали в государственные приюты, засекретив происхождение. Остальную же родню казнили в присутствии виновника торжества обычно на протяжении нескольких дней. Расправы также редко отличались быстротой. На глазах преступника его родню варили на медленном огне, нарезали по кусочку, снимали кожу. В Империи это считалось дикостью. Не в смысле варка заживо, расчленение или свежевание. Этим тут тоже очень даже занимались. Но вот казни родов и семей среди высшей знати давно не практиковались. Со слов Фальвуса самые благородные фамилии были переплетены так, что одна такая казнь выкосила бы четверть Сената. Политические убийства были нормой столичной жизни, однако даже единичные репрессии на государственном уровне последние столетия очень смягчились. Опальных персон ссылали, переводили на другие должности, в самом крайнем случае изгоняли. Утвержденных Сенатом казней высшей аристократии не помнили древние старики. Неугодные или совсем зарвавшиеся исчезали. А те, кто не исчезал становились жертвами несчастных случаев, монстров, культистов и так далее. Их недавние враги со скорбными минами шли на похороны и произносили речи на тему: "Какого замечательного человека мы потеряли!".
Я вспомнил своего “анонимного доброжелателя" и наше рандеву на пустующей вилле.
Настоящая элита Империи была практически полностью закрытым клубом. Личности типа меня или Фальвуса ошивались около, но за определенную черту нас не пускали. Империя сейчас существовала на основе компромисса высшей аристократии и системы сдерживания, которая не позволяла ни одному из стратегов заполучить слишком большую силу. Император, как я понимаю, был фигурой довольно номинальной. Больше символ, чем реальная власть. И Сенат прилагал немалые усилия, чтобы ничего не менялось. Я даже не буду осуждать эту систему, потому что считаю её вполне логичным результатом последних ста лет жизни в Империи. Не имея сильных внешних врагов, главной проблемой центральные власти считали амбиции стратегов и периферийных элит. Это опять же вполне логично. И все было если не хорошо, то по крайней мере спокойно, пока не началось шаддинское восстание. Сильный враг снова появился, а система оказалась к этому абсолютно не готова. И сейчас бы начать некие реформы, но что-то мне подсказывает: элиты скорее потеряют Шадд, чем рискнут своей властью.
Одна из главных проблем с реализмом во многих компьютерных и текстовых стратегиях: идея, что война будет длиться до победного. До тех пор, пока на глобальной карте есть враги — их надо уничтожать, создавая супер-империи. В некоторых частях Total War есть различные антидоты, усложняющие захват слишком больших территорий. Но и там вполне удается выкрасить весь мир в свой цвет. Реальность же показывает иные результаты. Глобальные войны истощают ресурсы, а удержание новых территорий может быть даже сложнее, чем их захват. В Сенате это понимают, шаддинцы это тоже понимают. И пока мы тут гремим оружием, где-то в тишине уже могут идти первые раунды переговоров. Однако закончатся они, думаю, когда будут достаточно исчерпаны военные силы. По крайней мере ни одна из сторон не сможет как следует наступать. А что остается нам? Разумеется, взаимоубиться в максимально выгодном соотношении.
После разговора с Фальвусом отправился спать, но прежде вызвал Касс. В момент, когда она вошла в комнату, я ощутил насколько соскучился по ней. По ощущению, что в этом зыбком, вязком и ненадежном мире есть кто-то мне понятный. Ну и то, что этот кто-то выглядит довольно привлекательно тоже играло свою роль.
— Кажется опять назревает нечто большое. — вздохнул я, когда мы лежали обнявшись во мраке ночи.
— Проблема? — тихо спросила она. — Я могу чем-то помочь?
— Проблема? Да. Но ты и так помогаешь. Завтра мне придется встретиться с легатом. Он вручит приказ. Ладно. Надо спать. Может выпадут Чужие Сны.
Но Чужие Сны в этот раз не выпали, а жаль.
Следующим утром меня официально поставили в известность о прибытии легата. Он уже ждал меня в главном зале дворца Несены. Туда я явился при полном параде и в сопровождении десяти человек из волонтеров Перинона. Сам легат находился в окружении девяти ликторов и одного венатора. Посланник Сената оказался человеком под сорок с вытянутым, сухим лицом, на котором застыло непроницаемо-отстраненное выражение. Говорил он тоже подчеркнуто отрешенно. Все его поведение как бы старалось продемонстрировать: "Ни я, ни ты ничего не решаем. Мы лишь функции чужой воли. Я сейчас выполняю свою, а потом будет твой черед исполнять свою функцию. Так было, так есть и так будет всегда".
