Право учить. Работа над ошибками - Иванова Вероника Евгеньевна (читать книги онлайн без txt) 📗
— А в тот раз, с кошками?
Не дают покоя шадды? Ничего, пройдёт:
— А что кошки? У меня не было необходимости устанавливать их природу, потому что я и так знал: они оборотни. Или ты решил, что я между делом осматриваю всех и каждого? Спешу заверить: глупостями не занимаюсь.
Ох и вру, любо-дорого послушать! Мне бы при дворе переговорщиком служить: и вашим, и нашим угожу, дайте только время и возможность языком потрепать... В обычном состоянии я бы почувствовал, что с Нирмуном не всё гладко и чисто, а почувствовав, начал бы проявлять интерес и докопался бы до истоков тревоги. Правда, и волк не остался бы в долгу: та же Лэни безошибочно находит меня посреди самой густой лесной чащи лишь по колебаниям пространства вокруг моей скромной персоны, поскольку метаморфы, как обитатели двух Пластов одновременно, весьма тонко ощущают любые изменения в привычном окружении.
— Значит...
А белобрысый погрустнел. И правильно: нечего строить иллюзии относительно чужого могущества. Лучше взращивать своё, родное.
— Раз уж ты так давно не практиковался в магии, вот тебе задачка! — Протягиваю Мэтту шнурок с шеи оборотня. — Выясни, что за чары на нём висели, висят ли сейчас, целые или нет, и если повреждены, сможешь ли ты их починить.
Маг принимает вызов на поединок, впивается взглядом в переплетения кожаных полосок, а я прохожу в комнату и прикрываю за собой дверь, ибо расстроенные и растрёпанные девицы не терпят излишнего интереса к себе. Хотя бы до тех пор, пока не пригладят волосы и пятком лёгких пощипываний не вернут щёчкам румянец.
Лита сидела на полу в дальнем углу, подтянув колени к груди и вцепившись побелевшими пальцами в складки юбки, словно комки груботканого полотна в кулаках придавали уверенности.
— Как поживаешь, красавица?
Она вздрогнула, услышав мой голос, хотя и видела, что я вошёл. Неожиданность исключаем. Что остаётся? Страх. Оцепенение. Растерянность. А ещё, если вспомнить разукрашенную щёку мага, любое существо в доме сейчас кажется девушке врагом. Плохая новость...
Я стукнул костяшками по косяку. Дверь приоткрылась, пропуская внутрь голову Мэтта:
— Что-то случилось?
— Ты не видел Шани?
— Кого?
— Мою кошку.
Белобрысый маг округлил глаза:
— Ты бы ещё про лошадь спросил! Зачем она тебе понадобилась?
— Лошадь мне не нужна, а вот другая животинка... Шани, лапа моя, ты далеко?
Толчок в голень. Не такой сильный, как в исполнении Микиса, но ощутимый.
— Ах ты, моя умница, иди к папочке!
Мэтт одарил меня взглядом, полным искреннего сожаления о моих пристрастиях и умственных способностях заодно: на дворе такие дела, а я, видите ли, с кошкой балуюсь! Эх, не понимаешь ты ничего в жизни...
Шани удобно устроилась на моих руках, подставила горло для почёсывания и благодарно заурчала. Я подошёл к Лите и, не говоря ни слова, просто дождался мига, когда девушка перестала уделять всё своё внимание полу.
Пушистое серое чудо, мурлычущее на моей груди, словно по заказу увеличило громкость счастливой песенки и блаженно перевернулось на спину, уперевшись подушечками передних лап мне в подбородок. Трудно было придумать более мирную картину, и Лита, почти четыре вдоха неотрывно смотревшая на кошку, вдруг всхлипнула и разжала пальцы.
— Ай, как нехорошо получилось, красавица, — всю юбку измяла... Теперь гладить придётся.
Она кивнула и всхлипнула снова. Замечательно! К реальности переброшен хлипкий, но проходимый мостик, а значит, можно начинать разговор.
Я присел рядом, опираясь спиной о стену. Шани, поёрзав, устроилась у меня на коленях и зажмурила глаза, приглашающе подставляя ласкам мягкую шёрстку на загривке.
— О чём грустим, красавица?
— Молодой хозяин... Мне почудилось, что... Или то было на самом деле? — Тёмно-голубые глаза, в считанные мгновения и теперь уже навсегда попавшие в окружение морщинок, с надеждой посмотрели на меня.
— Не почудилось.
— Стало быть, он...
— Обернулся волком.
Девушка замерла, вдох или больше смотрела сквозь меня, а потом еле слышно спросила о том, что волновало её больше собственной безопасности:
— Что же теперь будет со старым хозяином?
Обычно в таких случаях полагается беззастенчиво врать, утешать всеми правдами и неправдами, городить одну сказку на другую, но мне нельзя было тратить время на ложь. Хотя бы потому, что пока одно потрясение не прошло полностью, его можно без ущерба дополнить другим: проверял на себе и не единожды.
— С ним ничего не будет, красавица. Больше ничего. Dou Лигмун отправился во владения Тихой Госпожи.
— Хозяин...
— Скончался.
Всхлипы резко участились, быстро слились в рыдания. Лита уткнулась в моё плечо, за считанные вдохи насквозь промочив слезами рубашку. Я позволил девушке выплакаться, но, признаться, даже удивился, как быстро она успокоилась. Впрочем, на её месте меня занимали бы те же самые вопросы, простые, скучные, но самые важные для существования оставшихся в живых:
— Надо распорядиться, чтобы всё было по-людски, да, господин?
Неплохо бы. Молитву над мёртвым телом я уже прочёл, и о душе старика можно не тревожиться: освобождена и препровождена за Порог, как полагается. Но и тело заслуживает не меньшего уважения:
— Обязательно распорядишься. Ты теперь тут за хозяйку, самую главную.
Она шмыгнула носом:
— Да я и так хозяйничала, больше-то женщин сюда не ходило, боялись.
— А ты? Неужто не боялась?
— Ещё как. Да куда ж мне деться? Мои родители сами сызмальства здешним хозяевам прислуживали, что ж я, хуже их буду? В лес ночью не ходила, а днём... — Тут Лита вспомнила утренние события и всплеснула руками: — Выходит, что ночью, что не ночью, всё одно было? А я-то, дура, от сумерек шарахалась... Молодой хозяин ведь утром в зверя обернулся? Значит, солнце ему не помеха?
Тому из метаморфов, кто придумал и пустил в народ слух о тесной связи лунного света и Обращения, следовало бы вручить самую драгоценную награду, какую только можно измыслить. Сами оборотни потешаются над людьми, свято уверовавшими: только в ясное полнолуние звери выходят наружу из человеческих тел. Нет, разумеется, Ка-Йи обладает властью над живущими-на-две-стороны, но не столь явственной: круглые бока луны всего лишь облегчают Обращение, размывая границы между Пластами. Сие обстоятельство, кстати, охотно используют и сами метаморфы, назначая для своих отпрысков первые опыты по смене облика именно при полной луне. Но вовсе необязательно дожидаться ночи, чтобы гладкая кожа поросла шерстью...
— Не думай сейчас об этом, красавица. Я хочу, чтобы ты затвердила себе одно: Нирмун как был, так и остаётся хозяином поместья, тем человеком, которого ты знаешь с детства. Даже в звериной шкуре.
— Правда?
— Самая настоящая правда. И ещё. Вспомни, он хоть раз причинил кому-нибудь зло? Ударил кого-нибудь? Убил? Или в деревне пропадали люди?
Лита шумно вдохнула и выдохнула:
— Нет, господин, ничего такого не было. Телят, бывало, найти не могли, да Торша, пастух наш, и сам не дурак на сторону-то мясо продавать.
— Вот видишь, урон невелик. Зато в окрестных лесах было спокойно.
— И опять правда ваша, — подтвердила служанка. — Это к усадьбе мы близко не ходили, а округу всю ещё детьми истоптали. И ни разу никого страшнее ежа не встретили... Значит, вовсе не плохо, когда хозяин по ночам волком бегает?
Вот она, настоящая хватка! Главное что? Найти выгоду, с мелкими же неудобствами можно и примириться. А уж сколько удовольствия будет у селянок, когда Нирмун войдёт в зрелость! Только парню придётся быть осторожным и не плодить слишком много бастардов: вряд ли оборотни будут благостно взирать на зарождение нового клана.
— Не плохо. Знаешь, Лита, ты не только красавица, но ещё и редкостная умница! А раз так, сама справишься с приготовлениями к похоронам?
Девушка с серьёзным видом кивнула:
— Справлюсь, как не справиться. Вот только...
— Что ещё тебя тревожит?
